Девушка, видящая призраков (ЛП)

— Что за Маоэр? — спросил тигр-монах.

— Кот-дух с двумя хвостами. Маоэр мне почти друг. Тебе он вряд ли понравится. Он боевей.

Шуай Ху не слышал это.

— А этот склад?

— Здание Аншень, охраняемое талисманами моего отца. Но Маоэр меня туда провел, — сказала я, вдохнув. — Потому что там есть задняя дверь.

Шуай Ху посмотрел на меня.

— И через нее духи могут миновать его талисманы.

— Да, — сказала я. — Лю Цянь еще мог что-то сделать с талисманами отца. Он мог заменить их копиями, в которых нет силы.

— Зачем, даону? Столько усилий ради малого результата.

— Когда я впервые встретила Лю, — медленно сказала я, — его рука была просто обрубком. Это было в храме моего отца. Он временно убрал демоническую руку. Я думала, это из-за глаз инь. Они знали, что я увижу монстра, они не смогли бы меня обмануть. Но теперь…

— Ты думаешь, что талисманы твоего отца не пустили бы его руку в храм?

— Именно так, Шуай Ху. Если в талисманах есть сила, Лю пришлось бы убирать руку каждый раз, входя в здание. Для подготовки к ритуалу ему точно приходилось миновать их много раз, и рука шепчет ему секреты на ухо.

— Даону Сян, — монах поклонился. — Я ухожу.

— О чем ты? — сказала я. — Ты не можешь. Мне нужна твоя помощь. Их ритуал начнется меньше, чем через час. Я даже не знаю, где.

— Хорошо, — сказал он. — Объясню. Где бы ты проводила ритуал в такое время?

Я задумалась.

— На кладбище. Но туда долго нести трупы из склада. Констебли заметили бы.

— Они будут исполнять ритуал на складе?

— Нет, — сказала я. — Он должен быть под луной.

— И…

— Ритуал будет на крыше склада.

— Ты знаешь, где будет ритуал. Я свое дело выполнил. Ты сдержишь слово?

— Да, — я старалась скрыть недовольство в голосе. — Я не буду сегодня убивать людей.

Он криво улыбнулся, и это было человечнее, чем все, что я видела. Без слов он развернулся и ушел.

Я проводила его взглядом. Шуай Ху был странным человеком. Точнее, монстром.

23

Я уже видела бойню. Мне было шесть. Я была тогда трусливой. Я видела Беловолосую демонессу, ее зловещую красоту, я убежала. Стражи города выступили против нее. Она сказала:

— Отдайте мне сердца, — и сердца вылетели из них. Она парила по нашей деревне, убивала моих друзей, родных, всех.

Я никогда не забуду крики. Я пряталась в колодце, пока мой народ кричал и умирал.

А потом был теплый и солнечный день. Руки, ноги и головы людей свисали с веток деревьев на белых волосах. От трупов воняло. Они были моими друзьями, дальними родственниками, соседями. Там была моя мама.

Я спрятала внутренности мамы в ее тело. Ее глаза были выколоты. Я смотрела в ее пустые глазницы и поклялась, что никогда не буду прятаться от монстров. Никогда.

Толпы расступались, я шагала по кварталу. Человек стоял на углу и продавал рис. Другой звал всех, предлагая починить котелки. Трудяги. Некоторые корили деньги. Другие отравляли деньги семьям в Китай. Я не допущу новую бойню. Я умру, но не допущу этого. Не позволю Кулу-Янлину явиться, буду рисковать собой. Я приму судьбу, что мне определили боги удачи.

Я несла с собой свои бумажные талисманы, зеркало багуа, свой меч и веревку с дротиком. Лю Цянь был там. Я найду способ остановить его. Остановить и наказать. Я задела живот, порезы чесались.

Гнев шумел в ушах. Я зашагала быстрее. Все, что произошло за последние дни, началось десятки лет назад. До моего рождения. В Китае задиры поиздевались над мальчиком. Они без причины были жестоки с ним. И гнев с неприятием превратили мальчика в монстра, сначала в вора душ, а теперь в нечто хуже.

Монстр, что был вместо руки Лю Цяня. пугал меня. Я все еще видела смерть Сяохао перед глазами, конвульсии его тела, как он обмяк, когда рука укусила его горло.

В половине улицы от склада я остановилась. Люди шли дальше. Косички покачивались при ходьбе. Но другое тревожило.

Среди людей были те, кто не спешил. Подросток в черной шляпе ходил туда-сюда. Старик просто стоял у двери магазина, смотрел на толпу. Я заметила еще троих.

Стражи.

Луна взошла, большая и строгая. Почти одиннадцать, почти время Первой земной ветви, когда смертельные силы сильнее всего.

И склад был окружен стражей.

Между мной и Лю Цюнем было не меньше сорока человек. Может, вся сила Аншень.

— Аи! — крикнул мужчина. Тот, что был у входа в магазин. Он указывал на меня. И тут же ожили те, кого я заметила, и еще трое других. Они вытащили оружие — ножи, топорики и дубинки — посмотрели на старика, а он указывал на меня.

Ритуал был в паре минут от начала. Не было времени биться. Даже если их не учили, даже если они побегут на меня толпой, меня одолеют, стоит мне ошибиться.

Я развернулась и побежала.

— Не дайте ей уйти! — крикнул мужчина. Я бежала по Дюпон. Слева везла карету белая лошадь. Я подумывала прыгнуть туда или напугать лошадь, но это не спасло бы. Мне нужно было скорее оторваться от них.

Я услышала их шаги, они бежали по камням. Я неслась к стене, шаги становились легче. Каждый был легче предыдущего, и я взбежала по стене. Один шаг. Два. Я схватилась за навес и втянула себя на него.

Снизу раздались ругательства, я забиралась по зданию, цепляясь за выступы или балконы. Я сбежала.

Уже явно было одиннадцать. Лю Цянь уже начал. Я забралась на крышу и осмотрела квартал. На улице остановилась повозка, люди вышли и вошли, она поехала дальше. Колокольчик звенел, она набирала скорость. Мужчина на углу торговал свежими овощами. Толпы людей были ниже меня. Некоторые шли на восток, к серому Зданию казны. Другие были возле торговцев. Некоторые стояли и ели рис, оживленно болтая. Я поняла, как все мирно выглядело. Они должны бежать, но не знали, какой ужас вот-вот появится. Я смотрела, как они жили, и понимала, что подвела их.

Это злило. Квартал был в опасности, но никто не помогал. Бок Чой отказался помочь. И Шуай Ху. Отец был слишком хрупким из-за меня и моих ошибок. Ракета сделал бы что-нибудь, но он был мертв.

Не было надежды. Силы зла сомкнулись на квартале — вор душ с демоном вместо руки и темные дела криминальной империи.

Я посмотрела на улице. На крыше напротив виднелся свет, движение и большая груда. Огонь горел, на крыше стояли люди. Это были они. Я поняла, что это была груда трупов. Сотни трупов, умерших от голода или жестокости.

Ритуал начался. Я недовольно топнула ногой.

Мне нужно было помешать закончить ритуал. Я перебирала варианты. Я могла спуститься, пробежать мимо стражи. Но они уже меня видели. Они знали, где я. Они поймают меня раньше, чем я коснусь земли.

Я могла сразиться с ними. Одолеть по одному, но это вряд ли произойдет. Нет, они нападут толпой. И хотя атака не будет собранной, кулаков и ног будет слишком много. Даже если я пробью путь, я буду так потрепана, что не смогу остановить ритуал.

Я посмотрела на улицу, на другую крышу. Улица отделяла меня от нужного места. Улица была рекой. Я посмотрела на небо. Яркая луна не давала увидеть звезды, но я знала, что они еще там.

Одной из моих любимых легенд была о прядильщице и фермере, полюбивших друг друга. Они не могли быть вместе. Они стали звездами на разных берегах Звездной реки в небе. Их любовь была вечной, как и их одиночество. Но, что я любила, что делало историю не трагической, это то, что в одну ночь каждого года, на седьмой день седьмого месяца сороки собирались и помогали им воссоединиться. В эту ночь возлюбленные ходили по мосту из сорок над Звездной рекой.

Я листала талисманы, пока не нашла нужный. Голубая бумага с рядами птиц.

Я зажгла талисман и смотрела, как он горит. Дым поднимался от бумаги струйками. Огонь потрескивал. Старый знакомый запах сажи наполнил нос. Дым стал черными облачками. Птица вырвалась из дыма. Чайка. Из крючковатого бледно-оранжевого клюва вырвался смех. Другие полетели из дыма. И вскоре их были сотни. А потом и тысячи, и они вопили и смеялись, как маньяки. Некоторые ворчали. Белые, серые и черные птицы кружились, а я стояла на крыше, небо было надо мной. Шум их крыльев сопровождали их вопли.