Шаг в ритм (СИ)

— Но…

— А теперь уходи, — хмуро сказал он. — Ты не Лили, которую я любил… Убирайся с глаз моих…

Она ничего не ответила. А только грустно опустила глаза и ушла через камин. Такой хороший день после неплохого праздника испорчен. И кто это сделал? Самый дорогой и любимый человек.

Северус упал в свое кресло и начал пить коньяк из горла. За столько лет она стала совершенно другим человеком. Вряд ли она поверила его словам, фанатизм в глазах слишком силен. Это было ужасно. Теперь еще Альбус что — то затеял. Он, конечно, понимал суть его планов, но все же зачем доходить до такого? И эти «Очищения», теперь ясно было, почему Поттер так изменилась на втором курсе. Директор ведет еще какую — то игру и явно готовит девочку к смерти. Странно это. Зачем ее убивать, ведь живой она может быть полезнее? Да и родителям так мозги промыл.

Ему было плохо от услышанного. Он был в шоке и ужасе. Фанатики — всегда самые страшные типы, а такой стала его Лили. Но теперь, кажется, он сможет больше не терзаться муками чувств, потому как его любимая умерла. Видеть ее такой стало как — то даже проще. Если бы она тогда умерла, то это бы оставило на Северусе вечное чувство вины. Но сейчас он его не чувствовал.

Северус глубоко вздохнул и улыбнулся, почувствовав, как какой — то камень спадает с его души. Как легко стало дышать. Ужас и облегчение. Странное сочетание. Но он больше не мог видеть те потухшие зеленые глаза. Он все еще любит Лили Эванс, но не Лили Поттер, потому что это — совершенно иной человек. На этом фоне даже обида на Мародеров кажется не такой уж сильной.

Северус заметил, что коньяк кончился. Тяжело вздохнул и поднялся.

— Вроде у Флитвика есть еще, — пробормотал он. — У Блэка точно есть подобная заначка. Все равно нужно будет поговорить…

Проснулся я от того, что нос что — то щекотало. Я поморщился и открыл глаза. Я оказался в своей гостиной. Похоже, я тут и уснул. Да, вчера, когда взрослые разошлись, мы еще остались посидеть. Я играл, а потом и уснул в кресле. Я мутным взглядом осмотрел все помещение. Невилл и Ханна спали вдвоем на диване, укрытые одеялом. Сьюзен устроилась в другом кресле в обнимку с Живоглотом. Его хозяйка, укутавшись в махровое одеяло, лежала на пушистом ковре. Геббет тоже тут был, но я видел только торчавшие где — то сбоку ноги на диванчике и тут понял, что повернуть голову мне довольно сложно.

Я покосился вниз, только сейчас понял, в каком я положении. Я лежу в большом кресле, спинка откинута, а под ногами пуфик. На моих коленях устроились две девушки. Чего они тут забыли, я не помнил. Но Гера и Анна спокойно спали, сидя на мне и положив головы мне на грудь. Теперь ясно, почему так неудобно. Если я правильно помнил, то засыпал именно с Герой, но что тут делает Анна, я не могу сообразить. Судя по всему, сама приползла. Вот черт.

Я попытался встать, но они мне такой возможности не дают. Я просто придавлен ими и незаметно встать не могу. На лица девушек я старался не смотреть. Потому как если к Анне я ничего не чувствовал, хоть она и мила, то смотреть на Геру я остерегался, потому как боялся, что оторваться не смогу. «Черт, не думай об этом! Не думай о девушке у тебя на колене!» Все равно, что не думать о розовой обезьяне. Пытался я себе внушать. Но получалось слабо. От Геры так приятно пахнет, что аж в голове помутилось.

Тут начал просыпаться Невилл. Он открыл глаза и первым делом увидел свою девушку, улыбнулся, и только потом увидел меня. Улыбнулся шире и аккуратно поднялся. Повязав на шею сшитый для него Ханной шарф и нагло усмехнулся.

— Вот не знаю, печалиться за тебя или завидовать? — спросил он.

— Лучше печалься, потому как если Тюльпанчик тебя услышит, то сошьет тебе пеньковый галстук, — предупредил я его. Он мыслью проникся.

— Но она же Тюльпанчик.

— То — то и оно. Ты что никогда не слышал, о убийце Джимми Тюльпане Тодески?

— Так вот почему ты предложил ей именно это прозвище?

— Ага, думаю, она сможет держать тебя в ежовых рукавицах.

— Ну спасибо.

— Лучше помоги мне.

— Ладно, — он только решил подойти, как Ханна схватила его за шарф и оттянула к себе, а Гера проснулась и озвучила свои мысли.

— Нев, если помешаешь мне спать, сама тебя в теплице закопаю, — сказала она и устроилась на мне поудобнее.

— А то, что мне неудобно, тебя не волнует? — спросил я.

— Не очень, — ответила она.

— А мне тут с вами двумя неудобно, знаешь ли.

— Какими двумя? — удивилась она.

— А ты глаза открой, — дал я дельный совет.

Она открыла и посмотрела на блондинистые волосы перед собой.

— Драко? — спросила она. Я воздухом подавился от данного заявления. Народ к этому моменту уже проснулся и начал тихо ржать.

Особенно большими глазами на меня смотрела Гермиона. А затем она тихо забормотала.

— Я не должна фантазировать о Лукси и Драко. Я не должна фантазировать о Лукси и Драко. Я не должна фантазировать о Лукси и Драко, — проговаривал она. И кто ее таким словам научил? Ужас какой — то. Если эта доберётся до слэшных фанфиков, то миру придет армагедец.

— Сама ты Драко, — пробормотала та кого назвали «Драко» и открыла глаза. Гера теперь полностью проснулась и уставилась на конкурентку по площади занимаемых удобств. Я же старался успокоиться. — Вообще, не мешай спать.

— Ты какого черта тут забыла?! Я первая это место нашла!

— А ворон считать не нужно было, — усмехнулась она. — Уведу его, а ты и не заметишь.

— Ах ты! — зарычала Гера и кинулась на нее. Та начала отбиваться.

— А может найдете более подходящее место обсуждать данную тему?

— Молчи! — рявкнули они.

Я только тяжело вздохнул, а народ уже откровенно ржал надо мной. В гостиную спустились и другие Хаффы, и быстро оценив ситуацию, присоединились к лошадям. Я только проклинал весь мир и всех этих надоед. Обе девицы сначала злобно зыркали, а потом устроили кошачий бой. Мне это надоело, и я скинул обеих. По пути своего падения, они задели торчащие ноги все еще спящего Геббета. Он тоже упал и ударился лбом.

— Что, Мерлин вас побери, вы делаете?! — он резко поднялся и злобно уставился на клубок дерущихся девчонок. — Вы чего устроили?

— Лучше не трогай их, иначе они объединятся против тебя.

— А я может с вами хочу, — усмехнулся он.

— Двоякое заявление.

— Я не должна фантазировать о Лукси и Геббете, Я не должна фантазировать о Лукси и Геббете… — послышался знакомый бубнеж. Какое напрягающее утро.

— Гермиона, хватит там извращения себе представлять. Научишься рисовать, я тебя током шибану, и будешь ходить с прической Леди Франкенштейн, — пригрозил я. А ведь с нее станется, научиться и рисовать всякую пошлятину. И когда это я начал называть ее по имени? Ужас.

Та резко поднялась и смерила меня испепеляющим взглядом.

— Еще слово, Лукси, и подарю тебе банку розовой краски, чтобы покрасился. Ты похож на картинку из раскраски, весь белый и черный, — ответила она.

— Ах, так, нужно твои волосы проверить. Там наверняка застрял какой — нибудь первокурсник, которого до сих пор ищут или заначка. С твоим афро это опасно.

Мы еще немного поогрызались и были довольны, выговорившись. Как же я плохо на людей влияю.

Через десять минут кошачьих баталий они, наконец, устали тягать друг друга за волосы и потянулись к палочкам. Но их быстро разоружили, скрутили и связали. Я так посмотрел на то, как Сьюзен умеет связывать.

— Госпожой работать будешь? — спросил я, наблюдая, куда впиваются веревки и девушки чуть стонут.

— У меня талант, — хмыкнула она.

— Тетя научила?

— Ага, она же глава Аврората.

— Я уже ее боюсь, — покивал я. Теперь я понимаю, почему там такая идеальная дисциплина. Мало кому хочется быть так связанными. А что там делали потом — лучше не знать. Судя по лицам остальных, они были со мной солидарны. — Думаю, стоит их развязать.

— Не, пусть еще понаслаждаются, — коварно улыбнулась Сьюзен. Я только покачал головой и ушел к себе умыться и переодеться. Не завидую ее будущему мужу. Все процедуры сделал быстро и вернулся в гостиную. Девушек как раз развязали, и они тоже пошли умываться.