Сказки о сотворении мира (СИ)

— Сейчас расскажу… — пообещала она и позабыла слова.

Воображение нарисовало пространство, похожее на развалины библиотеки, в которой никто не жег ересь. Архив Вселенной, который присутствует в ней со дня сотворения, и собирает в своих извилистых коридорах беспорядочные артефакты, в которых очевидно участие разума. Никто, кроме нее не знает, что хранится на полках, потому что она живет среди этих вещей миллиарды лет, раскладывает их по местам, разносит по залам в строгом соответствии с происхождением и тематикой. Никто кроме нее не способен найти артефакт, затерявшийся так давно, что спутались календари. В этом удивительном мире графиня проживала одна и чувствовала себя уникальным существом, наделенным колоссальной памятью. Ей было комфортно и спокойно, потому что она знала все… что было, чего не было, что будет и чего не будет, что могло быть — чего не могло, и это знание наполняло ее божественным спокойствием. Архив пополнялся, разбор информации занимал ее время, развлекал, загружал идеями. Что такое разум во Вселенной было известно только ей одной, потому что в библиотеке содержалось все, что являлось продуктом этого разума: от наскальной живописи до последнего сигнала SOS цивилизаций, дошедших до края Вселенной и подробно описавших свой путь. Мира схватилась за голову, потому что вспомнила: прежде чем покинуть тот мир, она забыла сделать что-то важное, и теперь, когда наконец, вернется туда, может не найти на местах привычных вещей. Может, не заперла шлюз, и бесценный архив по капле высосет Космос, а может, не выключила утюг, которым разглаживала папирусы.

— Мне кажется, что ты собираешься написать фантастику, — выразил свое мнение Оскар. — То ли жить тебе стало скучно, то ли лавры нашего «автора» привлекают.

— Не знаю. Я никогда не писала фантастику, если не считать писем матушке. Я не знаю, как должен себя чувствовать человек, который собирается это сделать.

— Все когда-нибудь в первый раз. Интересно, а кем я был в прошлом романе? Если кем-нибудь был.

— Разумеется, физиком. В крайнем случае, математиком или программистом.

— Думаешь, этот роман не первый?

— Откуда мы можем знать? Скорее всего, не первый и не последний, потому что каждый уважающий себя писака за жизнь клепает романов двадцать. Не думаю, что этот первый. Уж больно лихо Он распоряжается нашими судьбами.

— Значит, мы здесь из разных романов.

— Ничего, — успокоила графиня товарища, — в следующем будем вместе… если, конечно, запустим Греаль. Если запустим — мы будем диктовать условия. Только толку с того? Ты опять будешь физиком, а я — опять дурой.

— Не переживай. У физиков судьба жениться на дурах. Нам будет весело при любом раскладе.

— Я хочу вернуться к себе на корабль. Если он все-таки где-то летает, если архив еще цел… Думаешь, меня не пустят? А если они выгнали меня? Интересно, за что?

— Наверно, обхамила клиента, — предположил Оскар.

— Ты думаешь?..

— На ваше сиятельство очень похоже. Нахамила какому-нибудь нахалу, получила в торец и отлетела в худший мир. А может, просто состарилась и умерла.

— Нет, от интересной жизни состариться невозможно. В новом романе мы уже не будем людьми, и будем жить вечно. Надо только дождаться, когда кончится эта жизнь.

— Согласно твоей теории, она кончится, когда мы выполним свое предназначение в романе и перестанем быть интересны «автору».

Полоска света легла на пол гаража. В двери появился заспанный Натан Валерьянович, и собеседники смолкли.

— Чем вы тут занимаетесь? Никак не наговоритесь? Вечера вам мало, ночи мало, идите-ка, поспите хоть немного, а то ведь утром вас не добудишься.

— Вообще-то утро уже было, Натан Валерьянович, — напомнила графиня. — День уже… вообще-то. Вечер скоро.

— Да? — удивился Учитель, глядя на часы.

— Вам бы тоже, я извиняюсь, поспасть бы не навредило…

— Мне уже некогда спать, — заявил Натан. — У меня уже ученый совет…

— Учитель!..

Натан Валерьянович поправил пиджак, который не снимал со вчерашнего дня, подтянул галстук, нашарил в кармане ключи от машины и пошел разыскивать свой портфель.

— Куда вы? — Оскар кинулся догонять Учителя. — Я с вами!

— Оставь его в покое, — крикнула Мира. Боровский закрылся в спальне и тишина на момент вернулась в разбуженный дом. — Иди сюда, Оська! Сиди тихо и все обойдется!

Ничего, однако, не обошлось. Учитель нашел портфель, сменил рубашку и почистил ботинки перед тем, как вернуться в гараж и усесться в машину.

— Выспитесь как следует к моему возвращению, — напутствовал он молодежь. — Иди Оскар… Идите в дом, я скоро вернусь.

— Идем, — уговаривала графиня, но Оскар вышел во двор и занял позицию у ворот.

— Я еду с ним, — сказал он. — Я его в таком виде никуда не пущу.

— Ты едешь со мной к Карасю искать тайник с портретом Эккура.

— Я еду с Учителем, а ты едешь с нами.

— С каких это пор ты начал мною командовать? Даже Натасик себе не позволял…

— С тех пор, как узнал, кто ты такая.

— И кто я?

— Ты вымышленный персонаж, вот ты кто! — объяснил Оскар. — Придуманный от начала до конца, потому что таких женщин, как ты, не бывает. У реальных женщин — реальные задачи, а у тебя бардак в голове. Точно такой бардак, как в твоей бывшей библиотеке. Правильно тебя вышвырнули оттуда. Именно этим должно было кончиться! Вместо того чтобы раскладывать архивы по полкам, ты мешала из них коктейли и пробовала взрывать. Поэтому сейчас ты будешь стоять смирно и слушаться меня, а не наоборот. Сейчас Учитель выкатит тачку, и мы все вместе поедем в Москву. Я знаю, куда тебя тянет. Тебя тянет на приключения. Так вот: не угомонишься, я тебя за ногу привяжу к забору.

Пассажиры ждали, профессорская машина продолжала стоять в гараже. Прошли все сроки, когда рассеянный Натан должен был вернуться за забытыми документами, обыскать стол, выключить в доме свет, хватиться своих неугомонных постояльцев и решить, что те убежали. Прошли все сроки, когда профессор, опаздывающий на ученый совет, должен был выбежать на дорогу и в отчаянии ловить такси. Оскар с Мирой вернулись в гараж и убедились, что Учитель мертвецким сном уснул за рулем.

Оскар аккуратно вынул ключ из замка зажигания.

— Прикажи Густаву… — попросил он, — пусть приглядит за ним.

— А ты поедешь со мной в контору Карася?

— Нет! Это ты поедешь со мной.

Серое здание в центре города встретило гостей неприветливо. Проще сказать, повернулось спиной. Мира ожидала какой угодно подарок судьбы, но то, что центральный подъезд вдруг испарится с исторического места, представить себе не могла и слегка растерялась. Там, где всегда располагался главный вход учреждения, оказалось окно, затертое белой краской. Секретная контора Карася, которая и так не светилась, исчезла даже из перечня отделов и приемных, найденного посетителями в скромном фойе, пристроенном со двора.

— Нам нужен капитан Карась, — доложил дежурному Оскар. — Спецотдел «СОРАТНИК»…

— Вы куда обратились? — спросил дежурный. — Здесь нет такого отдела.

Мимо непрошеных гостей прошагали двое военных и рабочий с пустым ведром. «Не к добру это», — подумала Мира, но всецело положилась на Оскара. Она понятия не имела, как преодолеть вооруженную охрану без прибора с кнопками.

— Мы поднимемся и поищем, — предложил дежурному Оскар.

— Пропуск.

Оскар достал бумажник и вынул из него потасканную купюру с самоваром и бубликами. «Один миллион чаевых, — было написано на купюре, — предназначен для подкупа чиновников и должностных лиц…» Чтобы купюра не выглядела такой потасканной, Оскар разгладил ее на коленке.

— Если он не возьмет — нас с тобой привлекут за подкуп, — предупредила графиня.

— Возьмет. Не родился еще вахтер, который не возьмет взятку.

— Он не вахтер…

— Тогда чего он тут делает? Вот, — Оскар протянул купюру дежурному. — Возьмите, пожалуйста, мзду вместо пропуска. За двоих.

Дежурный принял купюру и уставился на лимоны с баранками. Взяткодатель придал своему лицу нарочито подобострастное выражение. Мира на всякий случай нащупала в сумке ствол. Дежурный рассмотрел купюру, перевернул другой стороной. На другой стороне, надо полагать, было еще интереснее… За это время мимо него прошагал целых взвод без документов и пропусков. Мира готова была примкнуть к шагающим, но Оскар продолжал стоять, заглядывая в глаза суровому стражу. Изучив оборотную сторону, дежурный снова перевернул купюру.