Каменный улей (СИ)

Коли Кранц говорит правду, то этот невзрачный кусочек не то камня, не то рога, стоил гораздо больше, того что ему пришлось за него выложить. Если с его помощью удастся возвращать увядшее мужское желание, он – Фелкар станет очень богатым человеком и слава о нем пойдет гулять далеко за пределами Золотого города. Лекарь уже воочию видел толпы мужчин жаждущих вернуть себе былой вкус плотских утех и обивающих порог его дома.

Была лишь одна небольшая проблемка. Для того чтобы так широко развернуться Фелкару нужен был не какой-то там жалкий кусочек, а весь рог целиком! Сомнительно чтобы Кранц захотел расстаться с ним по доброй воле. В связи с этим, видимо, придется предпринимать самые решительные шаги.

Кому как не лекарю, было прекрасно известно, что самый крепкий сон одолевает человека под утро – часа в четыре-пять. Именно в это время Фелкар и появился на пороге спальни, где почивал его старый закадычный друг Кранц. Быстро приблизившись к ложу, он взмахнул рукой, в которой был зажат длинный и острый, словно бритва, стилет и нанес несколько ударов в спину Кранцу, лежащему на кровати.

– Прости, друг! – проговорил он, роняя кинжал на пол.

– Да я, собственно, не в претензии! – послышался хриплый голос Кранца из-за плотной шторы. – Зная твой характер, я ни минуты не сомневался, что ты явишься ко мне с ночным визитом.

– Негодяй! – вскричал Фелкар.

Нагнувшись, он подобрал с пола стилет и бросился с ним на Кранца.

Тот, к этому времени, вышел на середину комнаты и теперь спокойно стоял, опустив руки. Луна, ярко светившая в окно, четко вырисовывала его силуэт, и промахнуться по нему, ударив ножом, Фелкар прост не смог бы. Но вместо этого, он вдруг упал на колени и, отшвырнув кинжал, в сторону зарыдал, закрыв лицо руками.

– Фелкар, что с тобой? – встревожено, склонился к нему Кранц и ласково похлопал по плечу. – Не надо, дружище! Перестань, сейчас же!

– Если бы ты знал, как мне стыдно! – сняв очки, Фелкар принялся вытирать глаза огромным носовым платком, после чего оглушительно высморкался. – Из-за денег я чуть было не зарезал тебя – своего лучшего друга, словно суповую курицу!

– Ну, ты же не зарезал, и я по-прежнему жив и здоров! – усмехнулся Кранц, усаживаясь на пол рядом с Фелкаром спина к спине. – И тот факт, что на тебя нашло временное помутнение рассудка, ничего не меняет в наших с тобой отношениях. Ты по-прежнему мой добрый студенческий друг.

– Кранц, ты, правда, не держишь на меня зла? – всхлипнул Фелкар. – Даже после того, как я повел себя словно распоследняя скотина?

– Друг мой, ну, как я могу осуждать тебя? – пожал плечами Кранц. – Я ведь и сам не сахар, и по большому счету, сам во всем виноват. Если бы я не наплел тебе с три короба про чудодейственные свойства этого рога, тебе не пришло в голову сделать то, что ты пытался сделать.

– Так он, что ничего не стоит? – Фелкар еще раз оглушительно высморкался в платок и развернулся к Карнцу.

– Все что я говорил о роге – это вранье от начала и до конца. Просто мне очень нужны были деньги. Так, что, брат – мы с тобой стоим друг друга. А этот рог не стоит и выеденного яйца. Его ценность заключается совсем в другом.

– И в чем же? – уныло спросил Фелкар, все еще пребывая под впечатлением того, что чуть было, не совершил страшное злодейство.

– Я веду, одно расследование, и эта штуковина имеет к нему самое прямое отношение, – уклончиво ответил Кранц, после чего тяжело вздохнув, добавил, – Друг мой, во что мы с тобой превратились? В мелких корыстных ублюдков, готовых за кошелек золота обмануть, а то и перерезать глотку лучшему другу. А ведь тогда, во времена студенчества, нам казалось, что весь мир у нас в кармане. Что мы своротим горы, и нет ничего крепче нашей дружбы.

– Да, жизнь все расставила по своим местам, – уныло пробормотал Фелкар. – И теперь мы с тобой превратились в две дряхлые развалины, которые вдобавок норовят объегорить друг друга, чтобы хоть, как-то продлить свое жалкое существование в этом гадком мире.

– Никаких гор мы с тобой так и не своротили, зато успели такого наворотить, что гореть нам, за это в аду синим пламенем, – невесело усмехнулся Кранц, после чего, отвязав кошелек от пояса, перебросил его Фелкару, – Вот деньги, которые я выудил у тебя обманом!

– Оставь себе! – Фелкар вернул кошелек другу. – Лучше расскажи, что за история с этим каменным хреном, что ты мне хотел втюхать.

– Я верну, – без особой убежденности пообещал Кранц и привязал кошель обратно к себе на пояс. – Просто, я действительно, в отчаянном положении. Более того я нахожусь в бегах. И, кстати, именно из-за этой самой каменной штуковины. Между прочим – это никакой не рог, а клюв. И им убили уже кучу, ни в чем неповинных, людей.

После этого, Кранц поведал другу все, что знал сам о страшном Мозгоклюе, включая то каким образом к нему попал его клюв. Фелкар внимательно не перебивая выслушал его.

– Что-то подобное я уже слышал, – пробормотал он. – Только, никак не могу вспомнить в связи, с чем именно. Нам лучше перейти в мою библиотеку, там я быстрее соображу, где следует искать интересующую нас информацию.

Помещение, где Фелкар хранил собрание старинных манускриптов и пергаментов, находилось под самой крышей дома, чуть ли не на чердаке. Поднявшись туда по скрипучей винтовой лестнице, вслед за хозяином дома, Кранц огляделся.

– Вот это да! – восхищенно протянул он. – Да у тебя здесь целая сокровищница знаний!

– Я начал собирать библиотеку сразу, как только вышел из ворот нашего университета, – Фелкар с гордостью посмотрел на него и зажег несколько светильников укрепленных на стенах.

– А я, как последний дурак, тратил все на женщин! – вздохнул Кранц. – Хотя, честно признаться, сейчас я уже так не думаю!

– Ну, да! Тебе, по крайней мере, хоть есть, что вспомнить, в отличие от меня. Всегда завидовал твоему умению ладить с женским полом.

– А знаешь в чем секрет? – усмехнулся Кранц. – В щедрости, причем, дело касается не только денег, потраченных на побрякушки и тряпки. Каждый раз нужно отдавать себя очередной пассии, всего без остатка, не думая о последствиях.

– Твой совет запоздал, как минимум, лет на десять! – расхохотался Фелкар. – А, ну-ка, помоги мне перетащить стремянку вон к тому стеллажу.

Когда, совместными усилиями лестница была переставлена, Фелкар натужно кряхтя, взобрался на нее. Там он некоторое время пребывал в задумчивости, затем, безошибочно определив нужную полку, вытянул из шеренги стоящих там книг, какую-то тощую тетрадь. Передав ее товарищу, он принялся спускаться вниз.

Кранц провел рукой по шершавой коже, в которую была переплетена книжица. От нее шел явственный запах плесени и тлена. Раскрыв книгу, он озадаченно хмыкнул, а его лохматые брови взлетели вверх. Пожелтевшие, обломанные по краям, страницы были покрыты неаккуратными строками, написанными от руки, на незнакомом ему языке.

– Что это за язык? – Кранц поднял голову на, подошедшего к нему, Фелкара.

– Ну, надо же, есть хоть что-то, что даже такой всезнайка, как ты, не знает! – довольно расхохотался хозяин библиотеки. – Это блатной язык свинудильщиков, которых еще называют "черными гопниками". А то, что ты держишь в руках – это, что-то вроде их бухгалтерской книги, в которую они тщательно записывали все, что им удавалось наудить в их потайных "хитрых прорубях".

– Это те, самые свинудильщики, которые ищут дыры в другие миры, а потом тащут из них всякое барахло, чтобы продать его здесь? – удивленно проговорил Кранц.

– Ну, да! А теперь, помолчи и дай найти мне нужное описание! – нетерпеливо перебил его Фелкар. – Итак, "…человек, четыре надгробных памятника (в форме непонятного креста), бревно, дохлый осел, нет – не то! Печная труба, каряга, девушка (очень страшненькая), гусь (живой)". Опять, не то! А, вот! "Шестигранник каменный (похожий на колонну, внутри полый, когда вытаскивали из проруби, ударился о камень и раскололся, из него вывалилось носатое каменное чудовище, накинулось на нас и клювом пробило лоб бедному Хрюнделю, сбросили тварь обратно, вместе с Хрюнделем)".