Рождение Зверя (СИ)

Сержанта переполнял какой-то иррациональный страх… Он впервые столкнулся с тем, перед чем пасовал его разум, который сложил лапки и совершенно затих… Его никогда не пугало острое лезвие ножа, мелькавшее перед лицом, дуло пистолета, застывшее перед глазами или гибкая удавка, захлестнувшая горло. Все это он понимал, все это для него было нормальным — нормальным до тошноты! Но как бороться с тем, чего не существует? Что делать, если врага нельзя остановить, если против него бессильны пуля и клинок? Остается лишь одно — бежать без оглядки, не останавливаясь ни на минуту, что, собственно, он и сделал!

Он устало вытер со лба кровь и вновь уставился перед собой… Дорога нескончаемой лентой устремлялась вдаль, деревья со скоростью пулеметной ленты мелькали за окном… — все это убаюкивая и успокаивая. Постепенно, напряжение стало спадать, морщины на лбу разглаживались, все реже и реже он оглядывался назад и вздрагивал всякий раз, когда обгонял очередную машину…

Сержант вспоминал, как хорошо все начиналось — клиент с детьми пойман и вот-вот сядет в автобус, оставалось только замести следы и отправляться домой, предвкушая долгожданный отдых. «Однако по закону подлости, если что-то плохое должно будет случиться, оно обязательно произойдет, — его аж затрясло от такой мысли». Именно так и произошло — раздавшийся звук выстрелов перечеркнул все их надежды…

Он прекрасно помнил, как вся их толпа в полтора десятка человек, с недоуменными лицами бросилась к автобусу. Впереди всех, размахивая двумя беретами, бежал Ара. С развевающимися длинными черными волосами, во все еще белоснежной сорочке, он, действительно, был похож на жестокого и в тоже время прекрасного бога войны, который мчится по полям сражений, собирая кровавую дань. Прямо за ним, буквально дыша ему в затылок, несся его горилоподобный заместитель. Сам Сержант был на месте лишь через пару минут, справедливо рассудив, что спешить на свои похороны ни когда не следует.

То, что он увидел у автобуса, до сих пор бросало его в дрожь… Сжимая крепче руль, Сержант чуть не до стона скрипел зубами, стараясь прогнать это видение… Но оно не уходило…

Перед его глазами с самыми мельчайшими подробностями вставал один из подручных Ары, которого кто-то разделал в лучших традициях Голливуда.

Он лежал на животе около самого колеса. Казалось, человек неосторожно подскользнулся и упал, ударившись головой, но вот-вот он встанет, очистит одежду от грязи и пойдет. Не верилось, что это кавказец, прошедший огонь и воду десятков военных конфликтов мог просто подскользнуться и упасть… Однако, в его спине, чуть ниже лопаток, появилась огромная рана, через которую до половины вылазил окровавленный позвоночник.

Люди стояли и смотрели на тело не произнося ни слова… Потрясенный Ара, присев на корточки, пытался нащупать на руке пульс. Он и так и эдак мял запястье, пока Сержант его не окликнул. Ара посмотрел на него, потом медленно обвел глазам всех столпившихся и начал визгливо орать:

— Кто это сделал? Я спрашиваю, кто это сделал?… Искать! Всем искать! Шкуру спущу!

Все смешались: и горцы и славяне носились, размахивая оружием, как заведенные… Лишь Ара и Сержант остались у тела. Они перевернули его и осторожно посадили у колеса. Вдруг горец тихо проговорил:

— Не понимаю… он же только что пошел к автобусу с этим попом… Так, что же это поп его?…

Сержант, ни чего не ответив, отошел от него и осторожно заглянул в салон. Через секунду, он недоуменно прошептал:

— Вот тебе и сюрприз… — пацанов тоже кто-то замочил!

Осторожно переступив через одно из тел, он сел около окна. Ему чертовски нужно было время, чтобы обдумать все случившееся…

Пытаясь пройти очередной поворот, Сержант чуть не вылетел с трассы. Буквально, в последний момент ему удалось выровнить машину. Слегка чиркнув крылом, микроавтобус вновь устремился прочь от злополучного места.

… Трясущейся рукой, Сержант вновь и вновь пытался зажечь сигарету. Колёсик зажигалки делал оборот за оборотом, щедро пуская искру, но огонь так и появлялся. В конце концов, он просто выплюнул сигарету на соседнее сидение и снова провалился в оцепенение…

Сидя около трупов, он пытался понять, что же здесь произошло. «Сама ситуация была какой-то ненормальной, а точнее её просто физически не могло быть…, - рассуждал Сержант. Он прокручивал десятки вариантов, которые могли бы хотя бы с малой долей вероятностью хоть что-то объяснить… Однако все они были какие-то не полноценные, не доношенные… «Чего то не хватает… — какой-то маленькой детали…, который бы все сразу же расставил по своим местам…».

В тот момент Сержант даже предполагать не мог, что так нужный ему кусочек этой огромной головоломки был совсем рядом с ним. Буквально в пяти шагах от микроавтобуса, сокрытый от всех густыми кустами и проливным дождем, лежал изрешеченный пулями труп светловолосого парня, из-за неутоленной жажды мести которого все и началось… Однако, даже его находка сейчас ничего бы не изменила! Время, отпущенной судьбой всем героям этой схватки, уже подходило к концу и ни Сержант, ни Ара, ни их люди были не в состоянии его отсрочить…

Откинувшись на спинку кресла, Сержант пальцем выводил какие-то замысловатые фигурки на запотевшем стекле: рисование всегда помогало ему сосредоточиться. Перечеркнутые треугольники, длинные крестики, угрюмые рожицы — все это ряд за рядом густо покрывало стекло, рождая в нем какие-то странные ассоциации.

Он потянулся, чтобы нарисовать очередную фигурку, как вдруг машину потряс страшный удар — прямо рядом с ним стекло разлетелось на сотни маленьких осколков..

— …Ад! Это был ад! — очнувшись, бормотал Сержант. — Стеклянный дождь падет на грешников и сметет их как Содом и Гоморру… Демоны поднимутся из земли, чтобы убивать, и прольются реки крови…

В появившемся отверстии показалось обезображенное лицо, кожа на котором висела длинными кровяными лохмотьями. Ухватившись руками за острые края окна, человек отчаянно пытался влезть в салон. Не замечая стекающую по рукам кровь, он тянулся к сидению, словно это был для него последний шанс спастись. Наконец, ему удалось ухватиться…, и перекинув ногу, он стал медленно вползать. Он уж почти залез, когда что его потянуло назад. Жалобно поскуливая и ломая ногти в кровь, бедолага ожесточенно царапал обшивку сидения, изо всех сил стараясь задержать свое движение… Еще миг и его словно застрявшую пробку с такой силой вырвало из салона, что остатки плоти повисли на краях окна…

Все это время Сержант был в ступоре, ошеломленно наблюдая страшную картину. Как только человек исчез, он, словно очнулся ото сна и, выхватив автомат, стал очередь за очередью посылать в проклятый дождь, забравший одного из его людей. Нажимая на курок, он что-то с яростью кричал, а перед глазами стояло обреченное лицо его солдата. Тот уже все понял, но все таки продолжал царапать сидение. Слезы текли по его лицу, оставляя за собой чистые дорожки…

Ара кричал, ожесточенно тряся его за плечо, но из ствола продолжали лететь пули. Наконец, боек печально щелкнул, проводив последний патрон, и автомат замолк.

— Лысый черт, хватит! — наконец донеслось до Сержанта, и он повернулся…

Горец отшатнулся, едва увидел лицо своего напарника. Это была страшная маска, под которой едва угадывались знакомые черты.

Сержант смотрел на него так, словно видел первый раз. Потом он отрешенно поменял магазин и, вздохнув, бросил в пустоту:

— Ара, на нас кто-то охотится. Охотится, как на дичь!

И через мгновение, продолжил:

— Ты, понимаешь? Это же все игра! Он играет с нами, играет как с малыми детьми…

Вынув из наплечной кобуры пистолет, он перезарядил и его, приговаривая:

— Черта с два, он меня получит! Никто еще не уходил от Сержанта, иначе как вперед ногами!

Больше друг друга они уже не видели. Ара погиб почти сразу же, как отошел от автобуса. Последнее, что он почувствовало, было прикосновением холодных и влажных рук, стальным капканом сжавших его горло. Поджарое, налитое мускулами тело, было приподнято высоко над землей и висело там до тех под, пока не раздался непрятный хруст. Только после этого то, что было Арой, упало подняв брызги, в самую грязь…. Его дорогой пиджак, сшитый на заказ знаменитым парижским кутюрье, оказался непоправимо запачкан; противная черная жижа затекла внутрь, под его подкладку, намочив пухлый кошелек, что самым краешком выглядывал из внутреннего кармана.