Кобыла-охранница (ЛП)

— Наблюдатель?

— Да, это я. А что насчет тебя, Блекджек? Это он и есть? Тот момент, когда Пустошь ломает тебя? — Спрайт-бот выглядел особенно торжественно, паря возле меня.

Я осторожно приподнялась и прикрыла лицо копытами.

— Я облажалась, Наблюдатель.

— Ты не первая. И, если я не ошибаюсь, ты облажалась, но по твоей вине погибла всего одна кобылка. Я знаю пони, из-за ошибки которых погибли миллионы. Так что на фоне других ты просто переоцениваешь себя.

Медленно я отняла копыта от лица, дабы взглянуть на маленький механизм, который продолжил:

— Так что спрошу ещё раз: Это и есть он? Ты просто пони, которая испытывает жалость к себе и корит себя за ошибки, или нет? Потому что если это так, то я покину тебя. Я не смогу помочь тебе. Ты не сможешь помочь никому.

Казалось, справиться с этим было не так уж и сложно. Но когда я села на край, я не могла сдержать улыбки, чёрт меня дери. От меня несло рвотой, дерьмом, кровью и отчаяньем, но я чувствовала как уголки моих губ непроизвольно потянулись вверх, когда я взглянула на бота.

— Ты ведь тоже в своё время облажался по крупному, правда ведь, Наблюдатель?

Последовала долгая пауза, и я подумала, не могли ли мои слова задеть его так сильно, что он решит умыть копыта.

— Да, облажался.

— Из-за твоей неудачи умирал кто-нибудь, кто не заслуживал этого?

Повисла тишина, и я знала, что он не ответит. Он и не обязан. Около минуты я сидела и смотрела на свои копыта.

— Я так гордилась, что спасла девочек от тех рейдеров. А сейчас…

Я закрыла глаза и стиснула зубы. Это было бы так просто — сдаться. Опустить копыта. Сбросить карты. Без выдержки ты никогда не обанкротишься, но и никогда не достигнешь большего. Я открыла глаза, посмотрела прямо на спрайт-бота. Интересно, какое выражение лица сейчас у Наблюдателя. Наконец, я тихо спросила:

— Итак, что мне делать?

— Ты будешь делать всё возможное чтобы исправить свою ошибку, зная, что чувство вины никогда не покинет тебя. Ты посвятишь себя тому, чтобы каждую секунду пытаться стать лучше, несмотря на то, что этого никогда не будет достаточно. И каждый раз, делая доброе дело, ты будешь надеяться, что, когда твоя жизнь подойдет к концу, ты подберешься достаточно близко к тому, чтобы чтобы искупить свою вину.

Наблюдатель говорил так чётко и правдиво, что я не могла сдержать улыбку и слёзы одновременно.

— Что ж, звучит как план, — прошептала я. — С чего мне начать?

Как оказалось, начать мне следовало с того, чтобы подняться со своего грязного матраса и заняться поисками Антирадина, прежде, чем я помру прямо там или отращу вторую голову. Хотя последнее и означало возможное появление у меня ещё одного мозга, всё же это было совсем не то, чего я могла бы ждать с нетерпением. К счастью, Наблюдателю был известен возможный источник пополнения наших запасов антирадиационных препаратов. Это был разбившийся небесный фургон, перевозивший груз, предназначавшийся для Министерства Мира. Его ещё не успели разграбить, и причина этому была довольно проста.

— Эти отвратительные рептилии, — прошептала я, глядя на озеро, окружённое высохшими деревьями и густым бурьяном. В небольшом затоне располагался островок, связанный с берегом полусгнившим мостом. Я едва могла разглядеть перевёрнутый небесный фургон, почти полностью похороненный в обломках беседки. П-21 и я укрылись в развалинах небольшого домика, стоявшего почти у самой воды. На карте моего ПипБака высветилось название: «Озеро Макинтош».

У меня не было ни единой догадки, что это были за рептилии. Но я не сомневалась, что если я положу хоть кусочек их останков в свою сумку, ПипБак даст мне ответ. Даже несмотря на то, что П-21 ограничил мой арсенал шестью патронами для винтовки и стольким же количеством для дробовика, мне просто необходимо было сделать это.

— Ты снова затеваешь глупость, — предупредил меня П-21.

— Фатальную глупость?

— Нет, самую обычную.

— Ну, значит ещё не все потеряно, — ответила я, и жеребец, не сумев сдержать улыбки, лишь покачал головой. После осмотра беседки и покорёженного фургона Л.У.М. сообщил мне, что там было всего три цели, но после Могильника ему уже нельзя было безоговорочно доверять. Спрыгнув на замшелые камни фундамента, я снова повернулась к П-21:

— Мне конец без этого антирадина. Всего пара дней, и я отправлюсь вслед за Хоссом. Скажешь, что я не права?

Синий жеребец хмуро посмотрел на меня и поджал губы.

— Так почему бы мне не проникнуть туда и не достать его, — попытался возразить он.

— Нет, — решительно ответила я. — Я ценю всё, что ты сделал для меня, П-21. Но в этот раз я не позволю тебе рисковать жизнью ради меня.

Конечно, он мог быть предельно осторожным, но, кто знает, вдруг эти мутировавшие животные могли учуять его запах. Риск был слишком велик.

— Не позволишь мне? Ты умираешь от лучевой болезни, Блекджек. Как ты намереваешься остановить меня? — спросил он, поворачиваясь в сторону разрушенной беседки.

Я посмотрела на него, а затем перевела взгляд на развалившихся внизу мутировавших аллигаторов и, вытащив свою винтовку, без колебаний выстрелила в одного из них. Мутант взревел и, выпрыгнув из воды, помчался прямо на нас. Жеребец успел бросить на меня злой взгляд, которому позавидовал бы любой рейдер, прежде чем развернуться и броситься сломя голову в укрытие.

— Прости, П-21. В этот раз я должна спасти себя сама, — сказала я, поворачиваясь лицом к приближавшемуся врагу.

Так или иначе, сейчас всё должно было закончиться. Я активировала З.П.С и направила два выстрела прямо в лоб первой цели. Четвёртый выстрел поразил его глаза, заставив чудище заметаться из стороны в сторону. Пятый прошёл мимо. И лишь последний выстрел (тремя выстрелами позже, чем я рассчитывала) свалил монстра на землю. Я отшвырнула винтовку и попятилась вверх по склону так быстро, как только могла. Лучевая болезнь и лихорадка здорово замедляли меня, но пока мне удавалось держаться от тварей на расстоянии.

Когда они подобрались ко мне достаточно близко, я достала дробовик. Перезарядка моего З.П.С. замедлилась до скорости улитки, поскольку я отгружала выстрел за выстрелом в ближайшего радигатора. Осталось три патрона. Два. Один. Последний заряд картечи расплескал мозги чудища по его спине.

К сожалению, патронов у меня больше не осталось. Думаю, было бы справедливо, если бы я сейчас откинула копыта, а П-21 взял бы всё на себя и, возможно, сделал бы Пустошь намного лучше. Но была одна загвоздка: я ещё не рассчиталась за маленькую бирюзовую пони. Когда последний аллигатор бросился на меня, я магией повернула дробовик вертикально и воткнула его в разинутую на меня пасть. Аллигатор зашипел и попытался перекусить оружие, которое изгибалось под давлением его огромных челюстей.

Я левитировала из своей седельной сумки яблокообразную гранату и швырнула её прямо в раскрытую пасть мутировавшей твари. Прежде чем граната исчезла в его глотке, я успела телекинезом выдернуть из неё чеку. Пять… четыре… три… два… один… ой-ё. Дробовик треснул на счёте два, и я попятилась, пытаясь достать свою последнюю гранату.

Мутант взорвался брызгами радиоактивной крови. Учитывая, какой уровень облучения я уже получила, я поспешила отойти подальше, чтобы не свалится замертво прямо там. Меньше всего мне сейчас хотелось победить и сразу же потерпеть поражение. Пошатываясь, я медленно направилась к прогнившему мосту и беседке.

П-21 возник рядом со мной.

— Полегчало? — ехидно спросил он, хотя в его голосе всё равно ощущалась некоторая искренность.

— Немного, — ответила я. Пустошь преподносила мне жестокие уроки, но я была готова принять их. Я стану сильнее и сделаю всё возможное, чтобы никогда больше не позволить моей глупости навредить другому пони. — Я знаю, что ты хотел помочь мне, П-21. И я сожалею, что в этот раз я не могла тебе этого позволить.

Он протяжно вздохнул и закатил глаза.