Драйв Астарты

– А в каком состоянии наши ученые? – Спросила австралийка.

– Не знаю, – Гууй пожал плечами. – Тот парень, канак, ни разу не медик. Он говорит: «живые», а подробности как бы… Ага, вот он летит.

Сначала Берилл не поняла, какой формы этот едва заметный на фоне неба объект. Минутой позже, когда вироплан сел на воду около медицинского катера, она смогла рассмотреть крестообразный несущий винт с широкими лопастями, короткие крылья, толкающий пропеллер, похожий на турбину, и прозрачный обтекаемый фюзеляж. Тем временем произошла некоторая суета, и из люка в фюзеляже медики извлекли двух человек: один, кажется, был серьезно травмирован. Что со вторым Берилл не поняла, однако было видно, что тоже не всё в порядке.

– Извините, доктор! Я из прессы! Я могу посмотреть, что с ними?! – Крикнула она, перегнувшись через парапет веранды.

– Мэм, пожалуйста, не сейчас, – ответил солидный дядька–креол в белом халате. – Я обязательно разрешу вам увидеться с ними ближе к вечеру.

– Спасибо, доктор. Но их жизнь хотя бы вне опасности?

– Я оцениваю состояние, как некритическое, – уклончиво ответил он. – Извините, мэм, срочно надо ехать. До вечера.

– До вечера, – растерянно сказала она и вдруг обнаружила, что вироплан подъехал к соседней лесенке, и на платформу взобрался сначала мужчина – англосакс лет 45 в типично туристическом костюме (заляпанном какими-то бурыми пятнами и местами порванном), а следом – молодой темнокожий парень в меганезийской униформе.

Оба проскочили мимо веранды прежде чем она успела их окликнуть, и за тонкой фанерной перегородкой послышался короткий обмен репликами.

– Суб-лейтенант Каси.

– Тан-командор Гууй.

– Ага. Горячая вода есть?

– Вон там ванная.

– А зеленуха?

– Фляга на столе

– Yo! Iri!

Австралийка уже намеревалась пойти на звук, но тут на веранду вернулся Гууй.

– Все ОК, Берилл. Оставайтесь здесь. Сейчас они подойдут.

– А они в порядке? Мне показалось, что на одежде пятна крови.

– Ну, – согласился папуас. – Только, по ходу, это не его кровь.

– Ты уверен?

– Ну, – снова подтвердил он и, сложив ладони рупором, крикнул кому-то, вероятно, находящемуся на открытой части платформы. – Хэй! Бэйкер! Откати этот вироплан на резервную площадку! Парень-пилот сегодня никуда не полетит!

– Да, шеф, – раздался голос с той стороны.

Послышались шаркающие шаги, на веранду вышел англосакс в заляпанном засохшей кровью и грязью туристическом костюме и, громко произнеся: «Уф!», опустился на бамбуковый стул, скрипнувший под его тяжестью.

– Это Берилл Коллинз с вашего TV из Сиднея, – сообщил ему тан-командор.

– Вот как? – Устало отозвался тот. – Добрый день, Берилл. Я доктор Стаут Мэллори из Брисбена. Университетский центр этнографии и системной социологии.

– Я рада, что вы в порядке, док Стаут, – сказала она. – Вы не могли бы рассказать, что произошло с вашей экспедицией? Мы сейчас в прямом эфире сетевого потока «WIN Television» и, я думаю, австралийцы хотят понять, как это… Это…

– Это, – повторил этнограф. – Трудно подобрать слова, не так ли?

– Да, – призналась она. – Я даже не могу сформулировать конкретные вопросы.

– В таком случае, Берилл, я изложу последовательность событий. Мы исследовали особенности социальной организации одного из племен этноса ибан, находящегося практически в нативном состоянии. Они почти не соприкасались с цивилизацией. Это крайне редкий случай в наше время. И нам повезло, что мы нашли с ними контакт. В большинстве случаев, если племя остается нативным, то только благодаря тому, что избегает любых контактов с носителями цивилизации, включая и ученых.

– Да, – репортер кивнула, – я поняла суть проблемы.

– …К сожалению, – продолжил Мэллори, – мы мало что успели. В конце сентября в джунглях начало появляться современное стрелковое оружие. Огромное количество оружия. Тысячи единиц автоматов… Не знаю, какой марки, я не спец в этом.

– Извините, док Стаут, а разве раньше там вообще не было современного оружия?

– Было в небольшом количестве, – сказал он, – у военизированной охраны фактории, которая занималась лесозаготовкой, и у полиции городка. Но это племя жило в ста с лишним километрах от этого городка и фактории. Кроме того, малазийские власти тщательно следили, чтобы ружья и автоматы не попадали к даякам. Власти не без оснований полагали, что современное оружие может привести к эскалации такого традиционного для даяков явления, как охота за головами. С этим явлением боролись неадекватным методом британские Белые Раджи. Джеймс Брук из Британской Ост-Индской компании в 1842 году основал Кучинг, столицу Саравака, и стал там первым раджой. В течение ста лет Белые Раджи под угрозой казни обращали даяков в ислам, полагая, что это улучшит нравы. Странно, не правда ли? А в 1946-м последний раджа Чарльз Брук передал Саравак Британии, и в следующий период Лондон продолжал политику исламизации из соображений поддержки Малайзии и султаната Бруней.

Берилл Коллинз удивленно тряхнула головой.

– Простите, док Стаут! Британия проводила исламизацию? Это как-то… Как-то дико!

– Увы, это исторический факт. И с последствиями этого факта мы столкнулись. Даяки ничего не забыли и, по их мнению, ответственность теперь несут все британцы. Нам повезло, что полевые командиры даяков грамотны и знают, что такое паспорт.

– Тем, у кого британское гражданство, отрезали головы? – Предположил Гууй.

– Только некоторым, – ответил Мэллори. – А остальных британцев, как и мусульман, просто облили керосином, и…

Он сделал выразительный жест, как будто чиркнул спичкой.

– О, черт… – произнесла Берилл.

– Это война, – со вздохом сказал этнограф. – В оправдание даякам могу сказать, что японские и германские военные во время 2-й мировой войны вели себя так же. Но я должен заметить, что как только на месте появился Тара-Журо Лонваи, лидер даяков Рабочего Фронта Калимантана-Борнео, вся эта дикость немедленно прекратилась. По неизвестной мне причине он имеет такое влияние, что, как только он сказал: «Я вам запрещаю убивать безоружных и пленных», даяки сразу прекратили это делать. Его вмешательство спасло жизнь двум британцам и нескольким мусульманам-малайцам.

Репортер потрясла головой, чтобы как-то отвлечься от картин, которые навязчиво рисовало воображение, и спросила.

– Док Стаут, а как развивались события с вашей экспедицией?

– Довольно уныло, – ответил он. – В одно прекрасное утро мы проснулись и не без удивления обнаружили: все даяки ушли из деревни и унесли с собой всё, что можно унести. Остался только наш лагерь и их пустые дома. И исчезла радиосвязь.

– В каком смысле исчезла?

– Это просто, – вмешался Гууй. – На большой высоте распыляют железную пудру.

– Кто распыляет? – Спросила она.

– Тот, кому надо, чтобы связь исчезла, – пояснил тан-командор.

– Но у даякских боевиков связь работала, – заметил Мэллори. – И они передали сигнал «mayday», по которому за нами прилетел мистер Каси.

– Понятно, – сказал папуас. – У них висели аэростаты-серверы, которые передавали по эстафете импульсы радиолазером в пределах видимого горизонта. Такой способ дан в инструкции по радиоэлектронной борьбе при сухопутных боевых действиях.

– Я не силен в физике, – проинформировал Мэллори. – Так или иначе, у нас радиосвязь исчезла, и мы не могли вызвать наш обслуживающий самолет из Аглонга.

– Аглонг это ближайший городок? – Уточнила Берилл.

– Да. Районный центр. Несколько десятков тысяч жителей… Было.

– Черт, – буркнула она, – …извините, док Стаут, я опять встряла…

– Ничего… Так вот, мы не сильно переживали. Знаете, мы не первый раз работали в джунглях, и пройти сто километров до Аглонга для нас не было чем-то ужасным. Мы имели карту, оборудование, продовольствие. Когда на четвертый день мы услышали выстрелы, то подумали, что это охранники фактории дают нам ориентир, чтобы мы не сбились с курса. И мы пошли на звук… Мы и так шли почти в этом направлении. А оказалось, это последний отряд полиции пытался отбиться от даяков. Наш оператор двигался первым. Его спасло то, что пуля угодила в видеокамеру у него на груди и потеряла большую часть импульса.