Конан и Великая душа 2. Огни Будущего

— Отправляемся — куда? — выразил всеобщее удив­ление Тараск. — Разве мозг сказал тебе, где скрывается Великая Душа?

— Нет, этого он мне не говорил, — рассеянно про­бормотал киммериец. Как он мог упустить такую важ­ную деталь?! Куда идти-то?

— Я проведу вас, — раздался смешливый девичий голосок, и все разом повернулись на него.

В дальнем углу шатра, кокетливо опираясь на стен­ку раскладного походного шкафа, стояла самая пре­красная из когда-либо виденных Конаном женщин. Она была облачена в длинную полупрозрачную тунику, более обнажающую, чем скрывающую, прелести ее роскошного тела. Лицо ее являло собой маску незем­ной красоты. Золотые волосы бесчисленными косичка­ми ниспадали почти до самой талии девушки. Весь ее облик светился таким совершенством, на какое, без со­мнения, не способна была мать-природа.

Божественная красота девушки лишила речи варва­ра и его спутников. Красавица же, ступая, точно по воз­духу, приблизилась к застывшим в немом изумлении мужчинам.

— Я проведу вас к логову карлика, — трепетно про­шептали полные рубиновые губы.

Совладав наконец с собой, Конан хрипло прогово­рил:

— Кто ты такая, девочка?

— Я добрая фея, спустившаяся с небес, чтобы по­мочь отважным героям!

Неизвестно почему, но киммериец сразу же не по­верил ее словам. Нет, не фантастичность появления феи насторожила его. Просто природный инстинкт варвара, доставшийся ему от диких предков, явственно ощутил какую-то злую ауру, вступившую в этот шатер вместе с красавицей. И аура эта действовала на него сильнее, чем все прелести ее божественного облика.

Отступив на шаг, он сказал:

— Я не верю тебе, красавица! Добро не может быть столь прекрасным! Красота Добра внутри, а не снаружи. Признавайся, кто ты такая, или с тобой поговорит мой меч!

Красавица рассмеялась, и в этом переливистом де­вичьем смехе всем почудилось что-то жуткое, зловвт щее.,.

— Увы, киммериец, тебя не проведешь! Знай же: я — Тхугмертари!

Реакция воинов была такова, как будто их внезапно приговорили к жестокой и мучительной смерти. Тараск обеими руками схватился за горло, словно пытаясь за­щитить его от невидимых удавок. Просперо, побле­днев, приложил руку к сердцу. Остальные же замерли, точно ледяные изваяния, будучи не в силах что-нибудь сказать либо предпринять. Лишь Конан сохранил хлад­нокровие.

— Не шути так, женщина! Тхутмертари — это всего лишь страшная легенда. Ты не можешь быть ею. Еще будучи вором и пиратом, я слышал леденящие кровь рассказы о жестокостях, чинимых безрассудной сти­гийской принцессой. На караках и галерах, ходивших вдоль побережья Зингары, Аргоса, Куша и Стигии, не было моряка, кто бы не клацал зубами в ночной тиши, слушая страшилки о кровавых деяниях женщины-жрицы, обменявшей свою душу на власть над силами Мрака.

— Не знала, что я так популярна! — рассмеялась принцесса.

Словно не слыша ее, Конан продолжал:

— …Много лет назад, когда я был еще корсаром, дошла до нас весть, что жестокая принцесса исчезла. Говорили, ее забрал сам Сет, чтобы разделить с нею власть над обитателями адских бездн и загубленными душами… Но еще долго будоражили умы рассказы не­счастных, чудом спасшихся от жертвенного ножа Тхут­мертари…

— Что-то я не припоминаю, чтобы кто-либо спасся! Верно, это были самозванцы, а вы и развесили уши, храбрые моряки, — все в том же кокетливом тоне заме­тила девушка, и эти ее слова не оставили более в душе Конана сомнений в страшной правде — «черная жем­чужина Сета» была сейчас перед ним.

— Тхутмертари — это миф, миф Кром знает какой древний, — глухо произнес он. — Ты должна быть ста­рухой.

— Я всего лишь на несколько лет старше тебя, — ос­корбилась принцесса. — Мне пятьдесят семь. Мрак, которому я служу, дает вторую молодость. Но тебе ли, киммериец, удивляться этому — ты разве не встречался с Акивашей?!

И Конан вспомнил, как несколько лет назад, охо­тясь в недрах мрачной пирамиды Кеми за Сердцем Аримана, он повстречал Акивашу — принцессу, жив­шую десять тысячелетий назад, женщину, которая ни­когда не умирала. Она обвенчалась с Мраком и обрела бессмертие.

— Я — не Акиваша, — продолжала между тем краса­вица. — Я не согласна тысячи лет томиться во тьме по­сещаемых демонами катакомб. Я создана для света, для жизни, для любви и власти. Я рождена, чтобы нести волю Сета в мир людей, чтобы покорять народы и низ­вергать культы ложных богов! Долгие годы я провела в стигийской темнице, лелея надежду на освобождение. И вот час мой пробил. Верховный жрец Тот-Амон при­звал меня пред свои очи. Глупец, он рассчитывал ис­пользовать Тхутмертари в борьбе против тебя и этого карлика. Он повелел мне выкрасть тебя, киммериец, и доставить к нему в Стигию, дабы ты послужил приман­кой для алчущего мщения карлика. Шантажом и посу­лами он принудил меня покориться его воле… Но он не учел, что у Тхутмертари всегда своя игра! И все же я старалась. Верно, звезды не благоприятствовали испол­нению его замысла. Все мои попытки овладеть тобою закончились безрезультатно.

— Так это ты подсылала ко мне адских тварей?!

— Да. А до того я использовала отряд наемников. Но всякий раз слуги карлика переступали мне дорогу. И вот Тот-Амон дал мне последний шанс. Нежити, ко­торыми я повелеваю/явились сюда, чтобы выполнить мою волю. Что было дальше, ты знаешь сам; я потеряла почти всех своих слуг, так и не исполнив приказ Вели­чайшего. Согласно законам, наложенным на меня Отцом Сетом, я более не могу пытаться похитить тебя или причинить тебе вред. На родине меня ждет суд ко­роля и, что гораздо хуже, гнев Тот-Амона. Мне не оста­ется ничего иного, кроме как присоединиться к тебе и идти на Тезиаса — виновника всех моих неудач и уни­жений! Никогда еще человек, переступавший дорогу Тхутмертари, не оставался жить, — зловеще проговори­ла принцесса. — Тезиас сделал это трижды, и он обязан умереть! Победив карлика, я свершу дело, угодное Отцу Сету, и милость Великого Бога-Змея оставит Тот-Амона, перейдя ко мне! Прежние традиции падут, и я стану первой в истории королевой-жрицей Стигии — навсегда!..

Инстинкт Конана все решил за него. Не говоря ни слова, киммериец взвился в воздух, его огромный кулак неизбежно должен был разнести вдребезги голову кра­савицы. Но Тхутмертари как будто ждала этого. Она ловко отскочила, ноготок на указательном пальце ее правой руки тотчас превратился в длинный тонкий кинжал. Ноготь-кинжал в доли секунды разрезал толс­тый брус, поддерживающий крышу шатра. Шатер обва­лился, накрыв Конана и его соратников.

Когда мужчины выбрались из-под обломков шатра, Тхутмертари и след простыл. Отдуваясь, Тараск сказал:

— Ты хотел убить эту женщину, Конан! Почему?

— Это не женщина, а само Исчадие Ада! Никогда еще я не участвовал в нечестивой борьбе злых сил! Разве не слышал ты, что удумала эта черная ведьма?

— Я понял только, что она люто ненавидит карлика и готова помочь нам одолеть его.

— Она поможет спровадить тебя в Преисподнюю, Тараск! За свою жизнь я много повидал таких бестий — они только и ждут удобного момента, чтобы принести душу человеческую в жертву омерзительному Сету! А с тварями Сета я бился и биться буду, пока великий Кром не призовет меня к себе! Мы справимся с карли­ком и без этой ведьмы.

— Я так не считаю, — покачал головой Тараск.

— Он прав, — послышался певучий голосок стигий­ской принцессы. — Ведь вы даже не знаете, где его ис­кать!

— Боги подскажут нам дорогу, — молвил Палантид. — Сгинь, нечистая!

— Суровые испытания затмили разум храбрым во­инам, — гордо подбоченясь, заметила Тхутмертари. — Часто ли ваши боги спасали вас? Я же, какая я ни на есть, однако ж дважды спасала тебе, Конан, жизнь — или ты забыл?

— Я помню, — холодно проговорил киммериец. — И все-таки проваливай по-хорошему, ведьма: я привык обходиться без услуг подобных тебе штукарей. У тебя свои счеты к карлику, а у нас — свои. Если же и вправду хочешь помочь, скажи только, где скрывается Тезиас.

— Его логово находится на северо-востоке Корин-фии, среди заснеженных пиков Карпашских гор. Долог и труден путь туда, но еще тяжелее найти сокрытый в скале дворец карлика; без помощи чар тебе не обой­тись.