Исцеление Перекрестка

— Значит, нам на самом деле нужен хищник из другого мира. — Харриет вздохнула. — Это плохо. Планировать действия вида обычно бесполезно: природа полагается на хаотичное поведение. Даже люди, если их рассматривать как вид, действуют хаотично.

Бидж сказала с отчаянной надеждой, обороняя последний рубеж:

— Но все, что делают люди, направлено к установлению порядка. — Она неопределенно помахала рукой. — Возьмите алфавитный порядок.

— Алфавитный порядок, — твердо ответила ей Харриет, — был сначала случайным.

Данное обстоятельство не имело отношения к делу, но после этого Бидж сдалась и перестала возражать.

— Каков же идеальный хищник, доктор? — спросил Кружка.

— Хищники должны быть не особенно сообразительными и реагировать определенным образом. Охотиться они могут и поодиночке, но как вид должны быть предсказуемы. Если взять единственного представителя вида, то он просто не может быть оценен как хищник.

— Доктор, — сухо сказал грифон, — я оскорблен. Харриет взглянула ему в глаза, но не выдержала и отвела взгляд.

— Согласна, некоторые особи могут быть исключением.

— Кто нам требуется, — сказала Фиона решительно, — так это криптозоолог. Незнакомое название повисло в воздухе. Наконец грифон проговорил:

— Прости меня, но это звучит как ужасающий гибрид греческого и латыни.

— Криптозоолог изучает еще не определенные виды, часто основываясь только на рассказах, и пытается установить, существуют ли они в действительности.

— Это такая отрасль науки? — поинтересовался Кружка.

— Она не зависит от реального существования изучаемого вида, — хмурясь, ответила Фиона.

— Я все прекрасно понял. — Грифон внимательно разглядывал собственные когти. — Я — криптопацифист.

Фиона поднялась, слегка пошатнувшись. — Поймите, все вы — криптоэкологи. — Она пошла к двери своей комнаты. — Мне очень жаль, но я должна вас покинуть. Мне следует прилечь. Спокойной ночи. — Она неожиданно широко улыбнулась. — О'кей, спокойной криптоночи.

Когда дверь за ней закрылась, Бидж тихо сказала:

— Работа в огороде была очень удачной мыслью. Кружка пожал плечами.

— Ей нужно было солнце и спокойная работа для того, чтобы почувствовать себя лучше. Ну и к тому же мне пригодились овощи.

— Что, ради Бога, с ней приключилось? — с любопытством спросила Харриет.

— Много всего, — ответил Кружка. — Хотел бы я, чтобы вы согласились стать ее руководителем; она стала искать другого — и нашла. Послушайте, профессор: мне непонятно, что заставляет вас так уверенно считать молчунов самой большой угрозой Перекрестку?

Если Харриет и заметила, как перевел Кружка разговор с Фионы и ее несчастий на молчунов, она не подала вида.

— Существует математическая статья, — стала она объяснять, — написанная неким Йорком. Она называется «Три в периоде означает хаос»; выводы приложимы к любому случаю, когда популяция животных того или иного вида достигает определенного уровня.

— И что же это за выводы?

— Вид предсказуемо делается непредсказуемым. — Харриет оглядела собравшихся и резко сказала: — Я знаю, понятие хаоса означает для вас непредсказуемость, но тем, кто изучает его, видны определенные зависимости. Помните: хаос предсказуем, хотя и не является упорядоченным. Даже если математик не может предсказать, что случится после достижения определенного уровня, он способен определить тот уровень, после которого процесс становится непредсказуемым. А в реальной жизни, — добавила она откровенно, — все мы или ударяемся в религию, или начинаем бояться этих поворотных точек. Кружка соединил кончики пальцев. — Есть одна вещь, о которой мы не говорили в присутствии Фионы. Если ты откроешь дороги, чтобы привести на Перекресток хищников, не окажется ли это приглашением для завоевателей? — Он оглядел собеседников. — Нужно смотреть фактам в лицо: нас слишком мало, чтобы даже защитить этот стол, не говоря уже о целой стране.

Бидж покачала головой.

— Дороги стали еще более запутанными, чем раньше, им трудно следовать. Должен быть кто-то, кто провел бы армию на Перекресток.

Кружка закрыл глаза.

— Это хорошо. Такое никогда не случалось.

— Простите меня. — Харриет Винтерфар заговорила, обращаясь только к Кружке. — Боюсь, я не знаю, о чем вы говорите. Разве Перекресток когда-нибудь подвергался нападению?

Бидж, вздрогнув, открыла было рот, но Кружка опередил ее:

— На самом деле, доктор, Перекресток постоянно подвергается нападениям. Было два крупных нашествия. Первыми завоевателями были milites — римляне. Они правили страной, пока не покинули ее.

— Случайно?

Кружка поднял бровь.

— Они стали жертвами случайности, да. Много позже женщина по имени Моргана собрала армию и вторглась на Перекресток — это повторялось четыре раза. Мы не остановили ее, — добавил Кружка с горечью.

— Не могли остановить, — поправил его грифон мягко. — Все, что возможно, было сделано.

— Не могли остановить, не остановили — какая разница? В первый раз, когда у нее еще не было книги, она использовала волков. Харриет заморгала.

— Дрессированных волков?

— Хотел бы я, чтобы можно было сказать «да», — вздохнул Кружка. — Это было бы гораздо проще, чем объяснять, кто такие оборотни.

— Вир, — включилась в разговор Бидж. — Сначала она сделала из них наркоманов — приучила к морфию. Это было легко: они не знали, что она с ними делает. А потом она заставила их провести ее на Перекресток и сражаться на ее стороне.

К удивлению Бидж, Харриет сморщилась и покраснела.

— И, полагаю, она держала их на голодном пайке, чтобы легче контролировать. — Она поежилась. — Бедняги! Неудивительно, что они стали жестокими.

— Вир способны быть не такими уж скверными… — заметил Кружка.

— Они ими и не являются, — раздраженно ответила Бидж. — Я знаю вир лучше, чем кто-нибудь из вас. Я сражалась с ними, я их лечила, один из них был моим любимцем… другом.

— Это был ребенок, — тихо сказал грифон. — Мне грустно тебе об этом напоминать.

Бидж, крепко зажмурившись, вспоминала волчонка, так отважно защищавшего ее, вспоминала, как усыпила его, смертельно раненного.