Булава скифского царя

— Атонае, Лисимах велел передать… — толстяк-аримасп запнулся и опустил голову.

(аримаспы по Геродоту — одноглазые. «Арима» — один, глаз — «спу». Е Блаватская по этому поводу выразилась весьма интересно… Одноглазые — те, у кого открыт «третий глаз»).

— Продолжай мой посол, — Атонай поднял руку. — Каков бы не был ответ говори и не бойся. Я жду. — Посол воспрянул духом и поднял голову, но смотреть в глаза царю всех скифов не решился.

— Лисимах был взбешён твоим ответом, мой царе — начал он. — Он сказал, что сотрёт с лица ойкумены твою…вонючую Скифию, а тебя…будут голого, как дикого зверя возить в клетке и показывать всем народам. — Аримасп умолк, а в Круге наступила оглушительная тишина. Рука Ассея потянулась к ножу, но сосед мягко остановил царя Меотиды. У Зиммелиха от злобы заходили желваки на скулах. Невозмутимым остался один Атонай. Казалось, сказанное послом не вызвало гнев, а наоборот — развеселило и обрадовало Атоная… Посол тем временем вздохнул с облегчением и вытер, вспотевшую лысину… «за такие вести могли и предать смерти». Дважды за сегодня, посол оскорбил высоких царей и остался жив. Аримасп продолжил. — Лисимах сказал, что закончит начатое Артаксерксом, Дарием и Филлипом вторым.

— Вонючую страну, говоришь — ха-ха-ха — взорвался Атонай. — Четыре года назад, когда мы заключили договор о мире и торговле, он восхищался скифскими лучниками и говорил о дружбе наших народов. Я рассчитывал именно на такую реакцию, продолжай посол.

— Как ты и предполагал мой царе, нам на голову надели повязки и мешки. Я видел тысячи заострённых кольев, стенобитные орудия, больше пятидесяти катапульт и около сотни метательных орудий. Это не всё. Меня пытались провести заведомо «откровенными» разговорами греки. Я думаю, Лисимах ждёт подкрепления… через день-два. Твой ответ разозлил его. Лисимах предлагает тебе мой царе завтра на рассвете начать сражение. Если всё-же ты изменишь решение и пойдёшь навстречу то, Зиммелиху придётся отправиться жить к грекам и взять в жёны одну из самых знатных афинянок Греции, а ты возвратишься в свои земли и не будешь препятствовать Лисимаху… Это всё, Атонае — послы поклонились и застыли. Ассей присвистнул. — Ничего себе перемирьице. Завтра я срублю его поганую и глупую башку… Зиммелиха в заложники захотел! — Ассей взъярился: на скулах заходили желваки:.. - воловий хвост, вот что получит Лисимах в придачу к гребню на своём шлёме.

— Я не отдам никому моего ученика — стиснув зубы, сказал побелевший от злобы Тертей. Тут вмешался и осторожный царь Агасар: — Атонае, ситуация серьёзная. Может, возобновим переговоры с Лисимахом и потянем время за хвост? Не нужно торопиться. Я не доверяю твоему послу. Ты хотел откровенности, я — сказал, что думаю. Война унесёт много жизней… Об искусстве аримаспов ходят легенды, но видеть сквозь повязку и мешок? Хм, этого не может и твой главный вещун — Скол.

— Я доверяю ему Агасаре. Пребывание его среди скифов, я храню в тайне много лет. Я нашёл его — мальчишкой, в лесу. Мои воины пожалели и отбили у стаи волков. Родители и близкие парня погибли. Погибли и братья и сёстры. Аримасп привык к нам и считает себя скифом. Когда он вырос, я предложил ему вернуться к своему народу. Он отказался. Сейчас у него родились двое детей.

— Пусть так Атонае, — вмешался Токсарид — но как мы можем убедиться в истинности сказанного? Нужно проверить сейчас-же способности посла. Одно неверное решение и… — Атонай кивнул в знак согласия и поманил Зиммелиха. Сын царя, ни слова не говоря, поднял одежду посла и повязал голову аримаспа, а потом указал пальцем на соседа Ассея и спросил у всех. — Кто знает этого человека?

В «Кругу» затихли, недоумённо и растерянно пожав плечами.

— Я об этом хотел спросить сразу, как пришёл — медленно и с расстановкой произнёс Ассей. — Атонае, не много ли загадок на сегодня? Сначала посол-аримасп, теперь безбородый. Кто он и по какому праву находится в кругу? Даже Тертей без оружия. — Ассей обернулся к незнакомцу — Кто Ты? — Безбородый поднялся. — Я говорил тебе Атонае — моё присутствие вызовет вопросы. Не проще ли.. — Плавная, несколько необычная речь, слова, сказанные незнакомцем оглушили…

— Помолчи пока — перебил безбородого Атонай. У Ассея округлились глаза. Он вопросительно взглянул на Зиммелиха. Тот не отвечал…

— Здесь я приказы отдаю — продолжал Атонай. — Этот человек находится здесь по моему приглашению — царя всех скифов. Будьте осторожнее в своих словах. Не время для ссор. Кто ещё знает безбородого? — Ответом была тишина.

— Значит — никто. А теперь, посмотри на этого человека и скажи аримасп, что скрывает одежда. — Безбородый почему-то вздрогнул… — У безбородого, — начал толстяк и на мгновение осёкся — этого не может быть! О Папае!.. От левого плеча к животу тянутся четыре борозды шрама. Скорее всего, когти большого хищника. На правом боку у бедра, след резанной раны, справа от шеи шрам от сквозного ранения от стрелы, под правой грудью родимое пятно. На левом плече след ожога в виде. — Аримасп сложил пальцы в виде фигуры. — Половина волос — белы, но это вы видите и сами. На ногах.. — Сосед Ассея пробовал улыбнуться, но у него не получилось… С каждым словом последующим словом цари приподнимались. Дрон открыл рот от изумления и возбуждённо вскричал, выразив то, что было известно всем. — Ты тот, о котором говорит степь! Атонае, почему ты сразу не сказал!? — У Ассея запульсировало в глазах от услышанной новости, а Зиммелих громко засмеялся. Атонай поднял руку. — Присядь, «скифе», рубаху снимать не нужно. Этот человек — цари, спас моему сыну жизнь, — голос царя дрогнул, — а я не буду скрывать — хотел увидеть его голову. Он мой гость и кровный брат моего сына, а значит и твой, Ассее. А теперь садитесь все. Потом познакомитесь ближе. Итак, — о главном: завтра мы вступим в сражение с Лисимахом, и я хочу услышать мнение каждого из вас, цари и тысячные. Мой левый фланг займёт царь Ассей с Дроном. Две тысячи своих воинов, Ассее отдашь мне в центр — тысячу всадников и тысячу — пехоты. На правом — Перисад, с Агасаром и Токсаридом. С ними пойдут воины Клеонида. В резерве остаются две тысячи во главе с Оршесом и Накрой. Затягивать битву нельзя, к Лисимаху в дне хода подкрепление. Силы с греками сейчас, примерно равны. Теперь говорите свои соображения. Начинай Тертее, мы слушаем тебя.

— Атонае, — начал Тертей — ждать действительно нельзя, если мы пойдём в лоб, потеряем много тяжёлой конницы. Колья и копья остановят и задержат атаку наших катафрактариев. Возможно, следует пустить вперёд пеших воинов.

— Нет Тертее, мы не успеем; — возразил царь северных скифов — Токсарид. — Пешим воинам нужны большие щиты, подобные шитам фаланги. В противном случае греческие стрелки и катапульты превратят пехоту в горы мёртвых тел. До кольев доберутся единицы. Нам нужен стремительный натиск, чтобы пробить фалангу и минимум жертв.

— Я согласен с тобой Токсарид, Лисимах не настолько глуп. Он ожидает лобового удара, зная нашу стратегию и тактику. Там нас и ожидают. Я уверен — это западня! — утвердительно воскликнул Зиммелих, а Ассей добавил. — Твои слова Зиммелихе могут означать одно.

— У нас почти нет шансов на победу, вернёмся к переговорам с Лисимахом. — закончил за Ассея Агасар.

— Нет Агасаре, — возразил Ассей — это значит одно — у греков сильные фланги.

— Да Ассее, я подумал о том тоже — вмешался Перисад. — Лисимах заманит нас в центр, а затем отсечёт нашу пехоту и закроет кольцо. Знать бы, где он прячет резерв.

— Да! — Атонай кивнул в знак согласия с Перисадом и долил себе «молока» кобылиц. — Меня тревожат орудия для метания стрел-копий и катапульты и этот проклятый мост на Тире. Зря мы не сожгли его раньше, Ассее.

— А если мост для отхода греков, в случае неудачи? — слабо спросила Накра, не веря самой себе.

— Как-бы не наоборот царица амазонок, — возразил Крей. — Скорее, ловушка для нас. Нас заманят на ту сторну, а потом отрежут дорогу назад. — Ассей и Перисад согласно закивали тысячному, а Атонай подозвал главного вещуна… Скол приблизился, догадавшись, что от него хочет царь. Наступала минута принятия важного решения. Круг умолк, а двое помощников Скола — верховного жреца Атоная принесли ритуальную чашу и высыпали содержимое на угли. От кострища заструился приятный и ароматный дым конопли. Запах дыма защекотал ноздри. У Атоная расширились зрачки. Он начал говорить: — Мы пришли к самому важному моменту. Меня, как и вас беспокоят два вопроса: первый — избежать больших жертв, при прорыве фаланги. Второй — мост. Думайте скифы. Если мы сможем сберечь 2–3 тысячи катафрактариев, исход битвы будет решён. Что скажешь ты, «Путник»? Я слышал, что твой ум не отстаёт от твоей силы и военной доблести.