Шаг к удаче

— Ты?! — обрадовался Илья. — А я тебе уже чёрт знает сколько времени не могу дозвониться!

— Ну да, было тут… Не важно. У тебя какое-то дело?

— Да, понимаешь… Мы тут собрались с Санджифом в одно место…

— Опять кого-то спасать? Или просто на поиски приключений? — Тон голоса заметно смягчился.

— Скорее второе. Надо поискать одну вещицу… Словом, если бы ты и твои друзья смогли помочь, было бы здорово.

— А что, намечаются серьёзные бои?

— Да не думаю… Просто на всякий случай. Саф обещал, что деньги будут, не за просто так, не думай.

— Видишь ли, друзей звать будет затруднительно, а вот мне самому с глаз долой на несколько дней будет, пожалуй, полезно убраться. И лишние деньги не помешают, за это спасибо. Да, я приеду. Что-нибудь эдакое с собой надо брать? Там, альпинистское снаряжение или похмельные зелья?.. А? Что?

— Он приедет, — громким шепотом пояснил Илья другу, и тот повеселел. — Да! Нет, ничего особенного брать не надо. Только машина нужна.

— Машина не проблема. Машина будет. Где вас встретить?..

На грандиозном и очень светском приеме, где присутствовала толпа самых родовитых лордов Ночного мира, множество представителей «золотой молодежи», все четверо друзей вели себя не слишком уверенно — каждого что-то тревожило. Илья и Санджиф думали только о том, когда же всё-таки удастся улизнуть на виллу, откуда намного проще сбежать, чем из замка. Мирним казалось, будто большинство присутствующих смотрят на неё свысока, потому что она одета в заёмное платье и не принадлежит к знатному семейству, поэтому девушка пребывала в перманентно-нервозном состоянии.

А Маша мялась, потому как ощущала себя здесь не на своем месте. Обычно её мало интересовало мнение окружающих по её поводу, если, конечно, они не были ей почему-либо дороги или интересны. Здесь получалось иначе. Здесь она особенно отчётливо припомнила, что родилась в деревне, и ей вряд когда-нибудь позволят забыть об этом. Ещё то усложняло ситуацию, что отец не отпускал от себя Санджифа, видимо, настаивая, чтобы тот общался с нужными людьми. И некому было поддержать девушку в её одиночестве.

Разве что Илья мог по-настоящему её понять.

— Вот не люблю местную аристократию, — сказал он, подойдя. — Нет, она, конечно, получше, чем наша, но всё равно… Бр-р-р… Холодные, как жабы. Такое ощущение появляется.

— А ты разве знаешь, как выглядит наша аристократия? — улыбнулась Маша его поддержке.

— Нет. Но представить-то можно. Бизнесмены всякие, олигархи, какие у нас ещё аристократы? — буркнул юноша. — Те, кто трясется над дореволюционными родовыми древами? Или те, кто за деньги себе новенькие нарисовал?

— Можно лишь сказать, что у нас не осталось аристократии.

— А, ты судишь по романам? В романах вообще всё красиво. А вот на самом деле…

— О чём вы болтаете? — спросила Мирним, появляясь рядом сразу же, как только увидела, что Илья беседует с соотечественницей.

— Да об аристократии. Ненормально быть такими, я считаю. Можно подумать, что они вообще неживые. Памятники себе. Нерукотворные. Даже у Сафа что-то такое проглядывает.

— Санджиф чувствует, и это видно, — вступилась Маша.

— А всё равно, если сравнить с нормальным человеком, он такой… Слишком уж сдержанный. Слишком спокойный. А эти вообще ни рыба, ни мясо.

— Уроженцы Ночного мира вообще менее подвижны, менее эмоциональны, чем мы. Это естественно. — Архангельчанка покосилась на огромное окно, в котором уже полчаса всеми мыслимыми оттенками света пламенел великолепный и почему-то пугающий закат. — Другие условия жизни, другие традиции. Другой мир.

— Считаешь, это плохо? — с опасным огоньком во взгляде спросила Мирним.

— Почему? Как понимаю, наоборот, хорошо. Противоположности притягиваются.

— Это у вас в Дневном мире так говорят?

— Говорят, говорят. — Илья аккуратно оттер подругу от Маши. — Это да. Непривычное всегда кажется интересным, привлекательным.

— Мужчинам просто подавай тайну. В девушках, ведущих себя непривычно, выросших в другой стране, в других традициях, всегда чудится тайна.

— А девушек что привлекает в молодых людях, похожих, как это было сказано, на холодных жаб? — негромко, но с ощутимой яростью поинтересовалась дочь учительницы истории. — Титул или богатство?

— Мира… — удивился юноша, не понимая, что происходит.

— Я бы сказала, в местной аристократии меня несомненно привлекает то, что, похоже, никто из них не пьёт, — ответила Маша со спокойствием божества. Хотя по выражению её лица даже Илья понял, что начинающийся скандал она видит невооруженным глазом и даже, пожалуй, в отличие от него понимает, что откуда взялось. — У нас ведь в деревне мужики только так зашибают. Напьются, а потом гуляют всей деревней. Эмоций хватает. Очень от них устаешь, — и улыбнулась так обаятельно, что её некрасивое лицо на несколько мгновений стало по-настоящему прелестным.

Мирним же, наоборот, покраснела, ненадолго став неотличимой от любой девчонки из Дневного мира. Юноша, как всегда ожидавший от неё невозмутимости и чинной выдержанности, был ошеломлён, но одновременно не мог не любоваться ею. Глаза девушки метали молнии, щеки заливал приятный легкий румянец, и это наделяло её неведомой доселе красотой, живой и страстной, той самой, о которой мечтает почти каждый парень, ещё только привыкающий интересоваться представительницами противоположного пола.

Он привлек её к себе, коснулся губами виска и только через мгновение понял, что на них все смотрят. Смутился, как, впрочем, и сама Мирним, отпустил её. Санджиф, сумев всё-таки увернуться от отца, подошёл, корректно взял Машу под руку.

— Что у вас тут такое? — весело спросил он.

— Да так, болтаем, — безмятежно отозвалась девушка, и они ушли — то ли танцевать, то ли к одному из фуршетных столиков.

— Мир…

— М?

— Не цепляй Машку, ладно? Эдак вы можете запросто нас с Сафом рассорить, ну зачем это надо?

Она помолчала, незаметно прижимаясь к нему локтем.

— Но она же сказала, что ты интересуешься мной только потому, что я необычная для тебя. Как я могла удержаться?

— Слушай, она ж ничего такого не говорила!..

— Прямо — конечно, не говорила. Но намек-то был очевидный!

— Ну не знаю, — отозвался недоумевающий Илья. — По-моему, так не слишком и очевидный. Вообще не очевидный, я б сказал.

— Ты что, хочешь сказать, что мне показалось?

— Нет, но… Слушай, давай ты не будешь с ней ссориться? Было бы здорово, если бы вы ладили. Тогда и у нас с Сафом будет всё хорошо.

Она хотела ещё что-то сказать, но не произнесла, удержала в себе, стиснув губы. И только когда они уже оказались у столика с мороженым и десертами, уточнила:

— Ты только поэтому её защищаешь? Из-за Санджифа?

— Да не защищаю я её! Говорю то, что думаю.

— Она тебе просто нравится, вот в чем дело. Конечно, она твоя соотечественница, тебе есть о чём с ней поговорить. И, конечно, веселая. Да? В отличие от меня?

Юноша оставил ложечку в вазочке с мороженым и повернулся к подруге.

— Подожди… Я что-то ничего не понимаю… Ты ревнуешь, что ли? — Она не смотрела ему в глаза, опустила голову так, что волосы упали на лоб и нельзя было понять, что говорит её взгляд. — Слушай, ну это же просто смешно. Ты мне нравишься, а Машка нравится Сафу, и о чем тут ещё говорить? Она для меня просто друг, и всё. Ничем, кроме друга, быть и не может. С ней действительно весело и легко общаться, но это ведь ты моя девушка…

— И она тебя совсем не интересует?

— Как девчонка? Да конечно нет! Я и не думал этом… Зачем, если Саф её уже выбрал? Ну хватит. Ладно тебе уже… Пойдем, потанцуем? — предложил он от отчаяния, хотя и не слишком-то любил танцы, да и не умел, что там говорить. По сравнению с местной знатной молодежью он самому себе казался сущей колодой, путающейся в ногах.

Но Мирним нравилось танцевать, она с видимым удовольствием согласилась и протанцевала почти весь вечер, не пропуская ни одного танца, часть с Ильёй, а часть — к его некоторому облегчению — со сверстниками Санджифа из родовитых семейств, теми, которые решили быть вежливыми с гостьей хозяйского сына и пригласили её.