Рассвет Короля (ЛП)

— Чтобы ты могла направить против нас Наездников Несма? — спросил он. — Или сделать что-нибудь глупое самой, после чего нам пришлось бы убить тебя? Мы оставили хафлинга, чтобы поговорить с тобой, понять твое намерение, убедить, что мы тебе не враги, но как столь многие из твоего рода — да, мы встречали их прежде, в другое время, и даже в другой эпохе — ты слишком полна гордости, чтобы услышать любое такое предложение. Поэтому сейчас, ты наша гостья, и будешь полностью излечена достаточно скоро, и тебе вернут лошадь со всем имуществом.

— Я не… — начала протестовать Жизель, но варвар оборвал ее.

— И если ты повернешься против нас в каком-либо случае, знай, что не почувствуешь укус ручного арбалета хафлинга, — пригрозил он. Потом показал ей свой огромный боевой молот, что действительно был впечатляющим и мощным оружием. — Но вместо этого, вес моего броска. И после того удара никакое волшебство тебя не пробудит.

Его суровый тон вывел Жизель из равновесия, и даже друзья варвара, казалось, несколько растерялись.

— Это — земля Несма… — попыталась спорить она.

— Мы только пересечем эту землю, — прервал он ее, — на нашем пути в Мифрил Халл. И если ты или какие-либо другие твои товарищи из Несма захотите остановить нас или даже задержать для чего-нибудь кроме предложения хорошей еды, то тогда вы будете едой для птиц, червей и маргариток.

— Достаточно, мальчик, — услышала Жизель голос дворфа.

Но варвар покачал головой, нахмурился еще более сурово и опустился так, чтобы оказаться ближе и произвести более сильное впечатление на раненую и беспомощную женщину.

— Я был в Несме много лет назад. Мне не понравились люди, которых я увидел там в тот раз, и то впечатление сохранилось по сей день. Поэтому слушай мои слова и запомни их хорошенько. Ты найдешь меня менее милосердным, чем мои спутники.

С этим он отвернулся, и Жизель с трудом сглотнула.

— Прислушайся к нему, — серьезно добавил Реджис, и его тон и поведение показали, что он был явно потрясен мрачным предупреждением варвара.

Жизель откинулась назад, отвернувшись ото всех, даже прикрыла глаза рукой и больше ничего не сказала.

— И в самом деле — неестественно, — сказала Кэтти-бри всем за исключением Дзирта и Реджиса, которые ушли вперед на разведку. Они въехали под темный покров, которым стало небо Луруара, и как только грязная чернота сгустилась над ними, показалось, будто настала ночь. Оглядываясь назад на запад, они все еще видели низко висящее над горизонтом солнце, но его свет был скудным, и они могли смотреть на него незащищенными глазами, даже не щурясь. Это была просто оранжевая точка, очень и очень далеко.

— Я могла бы сказать вам тоже самое, — сказала Жизель из задней части фургона. Она уже могла сидеть и чувствовала себя намного лучше.

— Да, но ты так не сделала, — сказал дворф по имени Бренор. Жизель подумала, что это верх самонадеянности, что дворф назвал своего ребенка именем древнего короля и верх нелепости, что любой дворф любого клана захотел бы взять имя дворфа, который из трусости подверг опасности весь Луруар!

— Ты была настолько занята, оскорбляя и угрожая, что не потрудилась сказать нам что-либо стоящее, — продолжал дворф. — Так сродни своим глупым предкам. Ба!

— Да что ты знаешь о них? — парировала Жизель, она ясно видела, что этот дворф был моложе ее!

— Да, продолжай так думать, упрямая дура, — пробормотал дворф и отвернулся.

Жизель посмотрела ему вслед, и начала было бросать оскорбления, но Кэтти-бри заговорила первой.

— Дайте вашему гневу пройти, вы оба, — попросила она. — В этом нет смысла. Мы не враги.

— И не друзья, — заявил Бренор.

— И никакой потребности ими быть, — сказала Кэтти-бри и повернулась к Жизели.

— Просто верните мне лошадь, и я с удовольствием уеду, — сказала наездница из Несма.

Кэтти-бри покачала головой.

— Еще немного, я прошу. Яд хафлинга — мощное варево. Сонливость может вернуться даже в середине пути. Просто потерпи еще немного, и я обновлю свои заклинания, а потом ты сможешь смело уйти. Кроме того, наша дорога также и твоя дорога, если только ты хочешь вернуться в Несм.

— Я предпочитаю более спокойную дорогу, — ответила Жизель, и посмотрела за лохматую голову дворфа.

— Как и я, — сказал огромный человек по имени Вульфгар, и обернулся, чтобы глянуть на Жизель. — Поэтому, пожалуйста, не могла бы ты замолчать?

Жизель свирепо посмотрела на него, но он даже не моргнул и не отвел взгляда. Плюс ко всему, хитрая улыбка расплылась на его лице, как будто он знал что-то, что она не знала, и под этим пристальным взглядом, Жизель почувствовала, что краснеет.

Спрятавшись в листьях высоко на дереве, Реджис с содроганием смотрел на лагерь. Судя по покрою палаток и сутулым фигурам, силуэты которых выделялись на фоне центрального костра, он решил, что лагерь принадлежит оркам. Владения Темной Стрелы, находились за много миль отсюда на северо-востоке, а он был на западном краю Луруара, и эта местность не была известна оркам.

Или племя Обальда распространилось так далеко и широко, вылившись за границы предоставленного ему королевства, и расширило зону своего обитания из-за увеличения населения? Реджис так не думал, особенно учитывая странное небо, и слухи что он услышал в медовом шатре Тарга Кейфера.

Эти мысли, однако, заставили вспомнить о Бреноре, сидящем у походного костра однажды давней ночью, в эпоху большого вторжения первого короля Обальда.

«Ба, да они плодятся как кролики на клеверном лугу, — ворчал дворф. — И кто бы мог подумать, что кто-то захочет размножаться с кем-то, настолько уродливым?»

Хафлинг повернулся в направлении фургона и своих спутников, думая, что он должен вернуться и предупредить их.

Но вернулся бы Дзирт?

И что он сказал бы им?

Реджис оглянулся на стоянку. Мысленно он пронесся через годы: от того кем был, к тому кем решил стать, и до того кем стал.

Хафлинг похлопал по синему берету, натянув более плотно, и призвал его волшебство. Закрыв глаза, он попытался вспомнить. Ему встречалось не много орков, но, увидев близко одного или двух, на всякий случай постарался хорошенько запомнить. Он вспомнил волчьи уши и сухую грубую кожу — она была зеленой или серой?

— И клыки, — прошептал он и представил свиную морду. Приложив руку туда, где был берет, он нащупал длинные и жесткие темные волосы.

Потом он достал свой мешочек, нашел там маленькое зеркальце и посмотрелся, но в тусклом свете, не мог быть уверен в маскировке.

Он оглянулся назад, в сторону своих друзей, полный сомнения, но потом, решительно повернувшись к лагерю, пригнулся и схватился за дерево, затем поднырнул под ветвь и крепко ухватился за нее прежде чем легко спрыгнуть на землю.

Реджис спрятал зеркальце подальше, надеясь, что он теперь вылитый маленький орк, а никакой не хафлинг.

Не медля, он отправился к лагерю, вспоминая и тихо проговаривая слова на языке орков, языке, на котором он еще не говорил в этой жизни, хотя и знал — не в совершенстве, но достаточно хорошо — в своем предыдущем существовании.

Земля была более открытой между ним и лагерем, и Реджис понял, что ему будет нелегко подобраться к оркам не замеченным. Он подполз к маленькой группе деревьев и прижался к стволу одного из них, осматриваясь и пытаясь выбрать путь.

За спиной хрустнула ветка и Реджис замер.

Орк прохрюкал что-то неразборчивое, и Реджис понял, что его знание языка не было столь хорошим, как он надеялся.

Медленно хафлинг повернулся, и увидел, как уродливое существо подходит к нему, бормоча проклятия — да, Реджис признал несколько из тех красочных слов — и неся охапку хвороста.

— Брикен брюкен спитзипит! — что-то потребовал орк.