Камин-аут (СИ)

– Я не понимаю, почему Тахоми не ищет свою племянницу. – Он хотел одним оборотом охватить весь спектр их промахов и неудач за прошедшие дни, но не знал с какого бока подступиться. – Она такая паникерша, – отрешенно бормотал Сатин, блуждая мыслями где-то очень далеко от этого места и времени, – она уже должна была поднять на уши всю полицию, вместо этого Тахоми бездействует, как будто и правда ничего не знает. Маю говорил, что они приехали в Токио на летний фестиваль, после чего полетели на соревнования, скорее всего, Тахоми даже не подозревает, что Фрэя исчезла. Как она вообще до такого додумалась?! Отпустить мою дочь с этим проходимцем! – он сощурил глаза, продолжая изучать дом Икигомисске. – Лотайра знает, что я приду за Фрэей… Я заставлю заплатить этот сброд.

Парень встрепенулся:

– Как же? Сатин… я плевать хотел на твои возражения. Ты рвешься отомстить за детей, потом кто-то отомстит тебе, вероятно, кому-то придется отомстить за твою смерть – этот круг никогда не замкнется. Не связывайся с этими ублюдками. То, что ты впутываешь себя…

Казалось, что это зудит майский сверчок.

– Ты можешь возвращаться домой, – равнодушно отозвался Холовора, расслабляясь на водительском сиденье. – Я не тянул тебя за собой, ты сам принял решение, – пожал плечами.

– Нет! – подорвался Тео. – Я не об этом, – парень поморщился, как с ним бывало всякий раз, когда Сатин намекал на его бесполезное решение вместе отправиться в Японию на поиски Фрэи. – Черт, я не о том говорю! Этот Лотайра… ты не знаешь, с кем он прокручивает свои дела. Ты ведь ничего не знаешь и бросаешься сломя голову. Впутавшись в это, ты… Вероятно, ты уже перешел дорогу кому-то из их псов, они не оставят тебя в покое, пока не уничтожат всю семью. Теперь ты знаешь о них, и они знают о тебе.

– Пошли осмотрим дом. – Сатин отвернулся в другую сторону и открыл дверцу.

– Лотайра мечтает от тебя избавиться. Не думаю, что он станет церемониться с Фрэей. Ему только надо заманить тебя в ловушку, а там девушка не нужна, – тихо пробормотал парень ему вслед и сам выбрался из машины.

Сатин захлопнул за собой дверцу.

– Если Лотайра что-то сделает с моей дочерью, я его убью, – невесело произнес Холовора, опуская взгляд. Хоть в его голосе и прозвучала грусть, Тео невольно вздрогнул.

– Ты идешь у него на поводу, именно на твою ненависть Лотайра и рассчитывает. Он ждет, пока ты наделаешь ошибок. Опомнись, Сатин. Так ты ничего не изменишь. – Парень вложил в хлопок дверью весь свой протест.

Сделав пару неровных шагов по мягкой почве в сторону дома, Холовора помассировал затекшую шею и обернулся на китайца: по черной майке стелились тени от крон деревьев, испещряя медовую кожу рваным узором.

– А что ты предлагаешь? Посадить их всех в клетку? – Взгляд блуждал по взятой напрокат машине. – У него моя дочь, – упавшим голосом пробормотал мужчина. – Ты не видел Маю. Его глаз, – повел ладонью перед своим лицом, будто хотел смахнуть с глаз досаждающую пелену, – они не видят, совсем. Маю будто умер… после того, что произошло, из него словно душу выкачали. Он стал похож на тряпичную куклу. Как мне теперь вернуть ему желание жить, скажи мне, Тео, если только знаешь ответ. Разве человек, сотворивший с ним такое, заслуживает только клетки? Лотайра отнял у меня всё. Из-за него я тогда влетел в автомобиль Янке, и всё полетело к чертовой матери. Мою жену забрал кто-то из его шайки. И ты думаешь, моя жизнь по сравнению с этим злом имеет хоть какую-то ценность? Если бы она могла исправить всё содеянное, если послужит в борьбе с этим отребьем… Если это восполнит утрату…

– Но Маю-то жив, и ты ему нужен. Тахоми. Она тоже твоя семья. Возможно, ей трудно без тебя.

Как же Тео любил спорить с ним!

Они прочли все письма, которые только удалось обнаружить на компьютере Фрэи. В них дочь рассказывала о своей перепалке с теткой и о её новом избраннике. Этот японец, Саёри, ворвался в их жизнь, как гром среди ясного неба. Тахоми, похоже, влюбилась. Фрэя сожалела, что такой ужасный человек скоро станет их отчимом, говорила, что не может уйти из дома, не опасаясь за благополучие Тахоми и братьев, и поэтому будет пытаться выдворить незваного гостя из квартиры. Фрэя не могла уйти!

Если только где-то глубоко внутри Тахоми скрывала свои настоящие чувства, боясь, что о них кто-нибудь узнает… Тогда Тео прав, и Тахоми действительно очень недостает его поддержки. Но это не умоляло всего того, что она натворила в его отсутствие, какой раздор посеяла. Её неприязнь к нему легко объяснялась, всё-таки у него была масса возможностей зарекомендовать о себе негативное мнение. Низость, на которую отчаялась страдалица Тахоми, черня его имя, её страх перед одиночеством, отчаяние… она не могла простить ему тот декабрь, полный сомнений, она тоже страдала. Тахоми видела, как из-за него переменилась атмосфера в семье, стоило ему вернуться домой разбитому и униженному, вымучить им всем нервы, а потом исчезнуть. И она оказалась невольным свидетелем покореженной жизни детей. Да, с этой женщиной у него отдельный разговор. Сколько горя он причинил им всем… То, что он узнал из переписки, только еще больше вывело из себя.

– Тахоми далеко отсюда и она в безопасности. Рядом со мной небезопасно, а пока она и Маю вне моей досягаемости – их это не коснется.

– Ты заблуждаешься, – перебил его Тео, доставая из кожаной сумки темную бутылку и, перевалившись через бортик легковушки, шарил рукой по нагретому дну сумки в поисках открывалки.

– Если ты закидаешь тут всё бутылками из-под пива и сигаретными бычками, они нас легко вычислят. Впрочем, это неважно… располагайся. Сегодня мы немного развлечемся, – Сатин швырнул очки на переднее сиденье и направился к террасе, огибающей дом по периметру.

– Мы взломаем замок? – донесся до него низкий голос парня, заглушенный мелкой возней с открывалкой.

– И тем самым привлечем внимание соседей? В этой деревне наверняка все знают друг друга в лицо – сразу поднимется шумиха. Со стороны дороги видна внешняя стена и парадная дверь, – Сатин махнул рукой на пустынную проселочную дорогу. – Не думаю, что в эти дебри кто-нибудь сунется, но выбитые стекла или изуродованная дверь могут показаться немного подозрительными, – заглянул за угол.

Несколько маленьких природных ванн, заполненных горячей водой, в которой отражалось вечернее гаснущее небо; свет, мягко рассеянный над стоячей водой; легкая дымка от пара в сочетании с душным неподвижным воздухом; далекие горы и просторы лесных массивов. С левой стороны среди деревьев мелькал раскаленный диск ослепительно-золотого вечернего солнца, будто заплутавший лазутчик, запутавшись в темнеющих на фоне пестрого неба ветвях и кронах.

– Любуешься видами? – над правым плечом протянулся сигаретный дымок. – Уединенное место… Какая жалость, что погода так изменилась, а то бы я не упустил возможность поплавать в этих ванных. Или хотя бы принял паровую ванну. Действительно не предугадаешь, как сложится судьба… Вот черт, пиво теплое, – китаец отвернулся и засеменил прочь.

Гулко ступая подошвами, Сатин прошел за ним по узкой деревянной террасе. Навес крыши давал тень.

– Выходцы из знаменитой группы вламываются в чужой дом. Как пошло.

Проигнорировав реплику Тео, он приблизился к входной двери и согнулся пополам, исследуя замочную скважину.

– Со стороны кухни обычно есть запасной вход, – напомнил Тео, скатившись по стеночке и усевшись рядом с входной дверью, где Сатин очерчивал пальцами изгибы замочной скважины. – Схожу, проверю… – неохотно вызвался китаец.

Заметив колебание, мужчина оторвался от изучения замка и перевел взгляд на Тео.

– По-прежнему считаешь, что при первой же возможности я скроюсь и брошу тебя одного?

– Именно таких действий я от тебя и жду, – согласился китаец, поднимаясь на ноги. – Как ты сам сказал, это я навязался на твою голову.

Холовора разогнулся. Парень какое-то время терроризировал его спокойным изучающим взглядом. По спине и затылку ссадили лучи, покалывая кожу сквозь тонкую ткань. Рано или поздно им придется вернуться к незаконченному разговору, к мольбам и уговорам Тео, Сатин только не знал, когда.