Наглая морда (СИ)

— Расскажешь, что там произошло? — Поинтересовалась супруга, когда они таки добрались до своих покоев.

— Да, но позже. Мне нужно самому все понять. Да и устал я чудовищно. Во всем теле слабость и какое‑то опустошение. Может поможешь?

— Вряд ли, — покачала головой Ализэль. — Ты куда‑то ухнул все свои запасы магической энергии. Самое обычное магическое истощение. Теперь добрую неделю восстанавливаться.

— Сон поможет?

— Конечно, правда, не сильно. Просто облегчит неприятные ощущения.

Он с радостью ухватился за эту идею. А потому, меньше чем за пару минут уже разделся и упал в постель с нарастающей дремой.

— Сладких снов, милая, — шепнул он ей сквозь стремительно подступающие забытье.

— Сладких снов, милый, — ответила она томным голосом и ласково улыбнулась.

'Спокойной ночи' — произнес знакомый женский голос в голове. — 'И спасибо… право, столько силы было не нужно. Но спасибо…'

А дальше он провалился в глубокий, спокойный сон без каких‑либо сновидений и прочих раздражающих факторов.

Глава 4

Прошел месяц.

Виктор часов по шесть каждый день отрабатывал 'шаги' со своей но'ри. Сто двадцать комбинаций и связок, называемых шагами он повторял чуть ли не до изнеможения. И с каждым днем движения становились легче, естественней, быстрее, мощнее.

— А у него неплохо выходит… — задумчиво отметила Ниэль, наблюдая с балкона за упражнениями ор Лова.

— И меня это пугает… — буркнула Ализэль.

— Почему? — Удивленно выгнула брови эльфийка — комендант.

— Мне кажется, что он от меня отдаляется. Шесть часов тут. Потом я его восстанавливаю, и он идет на дальнюю террасу, садится на землю странно как‑то, кладет перед собой эту железку и какими‑то стеклянными глазами смотрит на закат. Два часа минимум. Словно из этого мира выпадает.

— Ты приревновала его к куску железа? — Усмехнулась Ниэль. — Уж не влюбилась ли ты?

— Не знаю, — честно ответила Ализэль и как‑то понуро опустила голову. — Но я боюсь, что он окончательно отдалится от меня. Главное, конечно, дело, но мне очень не хотелось бы его терять. И вообще, мне иногда кажется, что в постели нас не двое, а трое.

— Второй мужчина?

— Отнюдь…. — Фыркнула Ализэль. — Если она умудрится вырваться из клинка и обрести тело, то… я боюсь последствий. Виктор может и уйти. У них, как мне кажется, понимания больше.

— Тогда что ты тянешь? — Удивленно посмотрела на нее Ниэль. — Древний как сам мир метод всегда работал и будет работать.

— У Виктора уже есть дети. Правда, он не знает сколько.

— Ты не хуже меня знаешь, что одно дело, когда мужчина знает, что где‑то там за горизонтом у него остались дети, и совсем другое, заполучить собственное дитя в руки, взглянуть ему в глаза, почувствовать его запах. От такого тают даже самые крепкие дубы. Вспомни лица отцов твоих детей, когда они их видели. Разве я не права?

— Допустим, — чуть подумав, отметила Ализэль. — Но когда мне вынашивать и рожать? В поход же скоро.

— Сегодня утром приходил представитель короля. В общем, в Ондостомен нас ждет чудовищная ловушка. Я отправила разведчиков. Но не доверять королю нам нет оснований.

— То есть?

— Если сведения подтвердятся, то имеющихся сил нам не хватит, чтобы отбить твой город. Признаться, даже не понимаю, что делать дальше. Так что пускай он спокойно учится, а ты рожай. Не сомневайся. А если через пару лет куда соберетесь, то малютку у меня оставишь….

Так и щебетали.

Вечером же, когда Ализэль собралась уже сделать задуманное, то застала Виктора в странном положении: он развалился на мягком кожаном диване и смотрел в потолок пустым, невыразительным взглядом. Причем 'клинок' находился там, где и положено — на специальной подставке, закрепленной на одной из стен. И все это совсем не походило на их разговор.

— Милый, что с тобой? — Спросила эльфийка, присев рядом и начав нежно поглаживать его по голове.

— Мне грустно… — беззвучно ответил он.

— Может быть расскажешь? — Ласково попросила она. — Я постараюсь помочь.

— Ты будешь смеяться, но я только сейчас понял, что все это — не дурная игра и шутливое приключение. А все те, кто был у меня там… исчезли. Пропали навсегда. Даже письма не напишешь. Словно я умер. Но это полбеды. Общение с Цири привело меня к… когнитивному диссонансу. Ну или как это правильно называется?

— Цири? — Настороженно переспросила Ализэль.

— Да. Ее душа живет в но'ри.

— Она атерас?

— Хм… — усмехнулся Виктор, как‑то странно посмотрев на Ализэль. — Ей бы понравилось такое обращение. Но нас все‑таки называют иначе. И да, она из моего народа. Так вот. Общение с ней поставило меня в тупик. С самого рождения я привык считать себя представителем совсем другой культуры и национальности. Да, понимал, что несколько отличаюсь от своих сверстников, но никто меня этим не тыкал. Все принимали таким, каков я есть. Сейчас же, оказывается, что все не так. Принять свое прошлое нужно. Тем более, что я живу здесь, а не там. Но я пока не знаю, как это сделать.

Ализэль тоже не понимала, что предложить мужу. Поэтому просто пригрелась рядышком, стараясь с помощью магии жизни поправить ему настроение.

Шло время. Полчаса. Час. Но ничего не менялось. Виктор подавлено смотрел в потолок. А супруга прижавшись лежала сбоку, едва слышно урча словно котенок.

Но наконец он ожил. Как‑то странно моргнул, фокусируя взгляд. Хмыкнул. И полез за странным артефактом из своего мира, на котором он в свое время показывал супруге электронные книги. Блок для зарядки от солнечных батарей был вполне исправен, так что фаблет имел заряженный аккумулятор.

Вернувшись на диван, к чуть надувшей губки супруге, он заявил:

— Я знаю, что нужно! Серьезно!

— Почитать? — Припомнила Ализэль факт наличия каких‑то странных книг в этом артефакте.

— Отнюдь. Нужно послушать нормальную музыку! Я уже почти три месяца не касался его. Ну почти, — добавил он, хмыкнув, вспомнив, что 'дневник боевых действий' он‑таки вел исправно и непрерывно. За редкими исключениями каждый день запись делал, иногда и весьма развернутую. — Но метод проверенный. Когда тебе становится плохо — подбери ту музыку, что тебя тронет за душу. Лучше бы до слез. А потом спать. И наутро уже свежий и бодрый.

— Ты хочешь поплакать? — Как‑то скептически переспросила Ализэль.

— Нет. Я хочу, чтобы мою душу встряхнуло. Это сильно помогает. Заодно и тебя познакомлю с культурой моего мира. Хотя бы с частью ее.

— Ну…

Виктор включил фаблет. Ввел графический ключ. И быстрыми уверенными движениями пробежался по своей коллекции музыки и клипов, которых у него имелось изрядное количество. В конце концов на удаленной заставе свободного времени много и связь с миром несколько ограничена. А развлекаться как‑то нужно. Вот и выкручивался как мог… и хотел. Не бухать же в самом деле?

Поэтому, выкрутив громкость на максимум он решил начать со шведской рок — группы Sabaton. Что‑то в их творчестве его цепляло. На уровне подсознательного. Мелодика, которая формировала очень интересную энергетику. Настолько, что он даже стал искать переводы текстов и волей — неволей выучил многие наизусть как в русском, так и в английском, а местами и на шведском.

Вот. 'Руины Империи' он и включил с хорошим клипом, иллюстрирующим Полтавскую битву. И если ему прямо пахнуло какой‑то вкусной, непередаваемой энергией, то бедная супруга аж побледнела, хотя и без того яркими красками лица не обладала. Глаза расширились, а в них отчетливо стал плескаться ужас.