Возвращение короля

— Делайте, как хотите, мастер невысоклик, — сказал Денетор. — Но моя жизнь разбита. Пошлите за моими слугами.

Он снова вернулся к Фарамиру.

Пиппин оставил его и позвал слуг. Они пришли: шесть человек, сильных и красивых — но от этого вызова они дрожали. Денетор спокойным голосом приказал им потеплее укрыть Фарамира и вынести его постель. Они подняли постель и вынесли ее из кабинета. Они шли медленно, стараясь как можно меньше беспокоить раненого, и Денетор, опираясь на посох, шел за ними. Последним шел Пиппин.

Как похоронная процессия, вышли они из белой башни во тьму, где низко нависшие тучи озарились далекими красными вспышками. Они пересекли двор и по приказу Денетора остановились у увядшего дерева.

Было тихо, лишь внизу в из города доносился гул войны, и они слышали, как печально капает с мертвых ветвей вода в темный бассейн. Потом они прошли через ворота цитадели, где на них с удивлением и отчаянием смотрели часовые. Повернув на запад, они подошли наконец к двери в тыловой части шестого круга. Эту дверь называли Фен Холлен, и она всегда была закрыта, за исключением дней похорон, и лишь повелитель города мог проходить этим путем, а также те, кто ухаживал за домами мертвых. За дверью оказалась извилистая дорога, которая спускалась к узкой площадке под тенью пропасти Миндолуин. Здесь находились мавзолеи мертвых королей и их наместников.

В маленькой будке у дороги сидел привратник: со страхом в глазах он вышел вперед, неся в руке лампу. По приказу повелителя он открыл дверь, она тихо скользнула в сторону; они вошли, взяв у него лампу. Внутри шел темный спуск между древними стенами и многочисленными колоннами, которые вырывал из тьмы луч лампы. Гул их шагов отдавался этом, когда они медленно спускались вниз, вниз, пока не пришли на Рат Динон — молчаливую улицу, по сторонам которой видны были бледные купола, пустые залы и изображения давно умерших людей; они вошли в дом наместников и опустили свою ношу.

Пиппин, беспокойно оглядываясь, увидел широкое сводчатое помещение, темное, так что свет лампы с трудом доходил до стен. Смутно виднелись ряды столов, выточенных из мрамора; на каждом столе лежал человек со сложенными руками и головой на каменной подушке. Один из столов, самый ближний был пуст. На него по знаку Денетора положили Фарамира и его самого, укрыв их одним одеялом, и слуги стояли с опущенными головами, как присутствующие на похоронах у постели умершего. Тогда Денетор заговорил тихим голосом:

— Здесь он будет ждать, — сказал он. — Но не присылайте бальзамировщиков. Принесите сухих дров и уложите вокруг нас и под нами; полейте дрова маслом. И когда я прикажу, бросьте факел. Сделайте это и больше не разговаривайте со мной. Прощайте!

— С вашего разрешения, повелитель! — сказал Пиппин, повернулся и в ужасе убежал из этого дома смерти. — Бедный Фарамир! Я должен найти Гэндальфа, — думал он. — Бедный Фарамир! Он нуждается в лекарствах, а не в слезах. Где же мне найти Гэндальфа? В самой гуще событий, я думаю; и у него может не оказаться времени для умирающего или сумасшедшего.

У дверей он сказал одному из слуг, оставшемуся на страже.

— Ваш хозяин не в себе, — сказал он. — Вы действуйте медленнее. И не приносите сюда огня, пока жив Фарамир! Ничего не делайте до прихода Гэндальфа!

— Кто хозяин Минас Тирита? — ответил тот хоббиту. — Повелитель Денетор или серый путник?

— Серый путник или вообще никто, как кажется, — сказал Пиппин и заторопился по извивающемуся пути, как быстро могли нести его ноги, мимо изумленного привратника за дверь, вверх, пока не пришел к воротам цитадели. Часовой окликнул его, и Пиппин узнал голос Берегонда.

— Куда вы бежите, мастер Перегрин? — спросил он.

— Искать Митрандира, — ответил Пиппин.

— Приказание повелителя срочное, и я не могу вас задерживать, — сказал Берегонд, — но ответьте мне быстро: куда пошел повелитель? Я только что заступил на дежурство, но слышал, что он прошел в закрытую дверь и что перед ним несли Фарамира.

— Да, — сказал Пиппин. — На Молчаливую улицу.

Берегонд наклонил свою голову, чтобы скрыть свои слезы.

— Говорили, что он умирает, — сказал он, — а теперь он умер.

— Нет, — возразил Пиппин, — еще нет. Даже сейчас его смерть можно предотвратить, я думаю. Но повелитель города, любимый Берегонд, пал раньше, чем взят его город. Он безумен и опасен. — Он быстро пересказал слова и странные поступки Денетора. — Я должен немедленно найти Гэндальфа.

— Тогда вам нужно спустится к битве.

— Я знаю. Повелитель отпустил меня. Но Берегонд, если сможете, сделайте что-либо, чтобы остановить ужасное.

— Повелитель не разрешает одетым в черное и серебряное оставлять свой пост в любом случае, кроме его собственного приказа.

— Что ж, придется выбирать между приказом и жизнью Фарамира, — сказал Пиппин. — Что же касается приказов, то теперь их отдает сумасшедший, а не повелитель. Я должен бежать. Вернусь, если смогу.

Он побежал вниз к внешнему кругу. Мимо него пробегали люди, спасающиеся от пожаров. Некоторые видя его мундир, поворачивались и кричали, но он не обращал на них внимания. Наконец он добежал до вторых ворот, за которыми стеной поднимался огонь. Было необыкновенно тихо. Не слышались ни крики битвы, ни звон оружия. Потом раздался ужасающий крик и глухой удар эха. Преодолевая приступ ужаса, который чуть не опустил его на колени, Пиппин завернул за угол и увидел площадь перед городскими воротами. Он застыл. Он нашел Гэндальфа, но отшатнулся, прячась в тени.

В середине ночи началось решающее наступление. Загремели барабаны. С севера и с юга отряд за отрядом враги устремились к стенам. Как дома, двигались мумаки — огромные животные из Харада, таща за собой через линии огня большие башни и машины. Капитан врага не очень заботился о том, что делают наступающие и сколько их убито: главная задача заключалась в том, чтобы испытать силу обороны и держать людей Гондора занятыми во многих местах. Главный удар обрушился на ворота. Ворота были очень прочны, сделаны из стали и железа, охранялись башнями и укреплениями из неприступного камня, однако это был ключ, самое слабое место всей высокой и несокрушимой стены.