Среди волков

— Я дал тебе Брин.

— Она моя, Каллум. Не твоя. И не Стаи. Она моя дочь, и ты поклялся мне, что, когда речь зайдет о ее безопасности, мое слово будет решающим. Так что все, что ты знаешь, все, что ты видел…

А потом наступила тишина, резко так, что мне на секунду показалось, будто я потеряла сознание или внезапно оглохла на оба уха.

— Можешь к нам присоединиться, — сказал Каллум, возвращал меня в реальность. Голос у него был строгий, как будто ему было давно известно, что я болтаюсь где-то неподалеку и ловлю каждое их слово. — Это касается тебя.

Я услышала, как Эли пробормотала что-то вполголоса, но не разобрала что. Медленно и осторожно я подошла к ним, останавливаясь на каждом шагу, совсем не уверенная в том, что мне хочется увидеть выражение их лиц.

Я была права, что беспокоилась.

Эли выглядела как Эли, Каллум — как Каллум, а Кейси — так, как будто хотел меня прикончить.

Как и все другое, это была моя вина. Хотя я еще ничего не сделала. Пока!

— Как дела с контрольными? — спросила Эли, нарушая тишину вопросом, который прозвучал так обыденно, что мне даже показалось на мгновение, что вопли мне просто почудились.

Но, взглянув краем глаза на Кейси, поняла — не почудилось.

— Все в порядке с контрольными, — сказала я, прижимаясь спиной к стене: инстинктивное движение, от которого я не могла избавиться, несмотря на то что мы все здесь были одной семьей. — Уверена, что алгебру написала на отлично.

Я почувствовала, что Каллум, стоявший рядом со мной, улыбнулся. Но когда я посмотрела на него, то лицо его было спокойно-нейтральным. Лицо альфы, занимающегося делами Стаи.

Моя рука дернулась к поясу джинсов в поисках напоминания — физического напоминания — о том, что, даже когда он был альфой, он оставался Каллумом. Даже когда решались дела Стаи, я все-таки была — его.

— Это из-за того, что я снова встречусь с Чейзом? — спросила я.

Я обращалась к Каллуму, но на мой вопрос ответила Эли:

— Ты не должна к нему идти.

Сначала Девон, теперь Эли. Почему они решили, что я не должна этого делать?

— Не надо, — сказала Эли. И я подумала о том, почему мои мысли всегда так явно отражаются на моем лице. — Я не знаю ничего из того, что знаешь ты, Брин, но тут не надо быть ученым, чтобы догадаться, что из этого ничего хорошего не получится.

— Чейз не сделает мне ничего плохого, — упрямо пробурчала я.

Эли взглянула на Каллума, и у меня в голове всплыли слова Девона — Я не о Чейзе беспокоюсь.

Каллум тоже не причинит мне зла, подумала я, но вслух не сказала. То, что я должна была так сказать или подумать, это было просто уму непостижимо. Я обратилась к Каллуму как член его Стаи, и все, что делал он и что делала я, в равной степени определялось нашим договором. Я была не так глупа, чтобы нарушить слово, данное ему перед всей Стаей, да и твердости во мне было больше, чем они могли представить.

Одно дело — искушать судьбу, совсем другое — шутить с Законом Стаи.

— Ты готова? — спросил Каллум, не обращая внимания на Эли. Его глаза сказали мне, что он знал меня лучше, чем она. У него даже ни на секунду не возникло сомнения в том, что я могла уступить.

— Он просто мальчишка, — сказала я вслух. Просто мальчишка с Бешеным в голове, да еще который к тому же заявляет, что любил меня еще до того, как мы встретились. — Я готова.

Эли вздохнула, и звук получился очень неестественный, как будто ее легкие были проткнуты, и воздух из них высасывался какой-то внешней силой.

— Позаботься о ней, Кейси, — сказала Эли, и я не смогла определить, были ее слова просьбой или приказом. — Пожалуйста.

Кейси кивнул, и уже не в первый раз я спросила себя, думал ли Кейси, когда женился на Эли, что напорется на кого-то вроде меня.

— Мы будем вести себя очень осторожно, Элисон. Даю слово.

Возможно, что слова Каллума звучали успокаивающе, но, будучи сама специалистом заморочить голову кому угодно, я не могла не заметить того, чего он не сказал. Он не сказал, что будет защищать меня. Он сказал, что мы будем вести себя осторожно, и я была не настолько глупа, чтобы думать, будто это одно и то же.

Кейси, Каллум и я в молчании шли к дому. На половине пути к нам присоединились Сора и Лэнс.

— Ты прекрасно знаешь, что он не просто мальчишка, — сказала я, чувствуя необходимость объясниться, пока Эли не было рядом.

— Знаю, — усмехнулся Каллум, и мне стало интересно, хотелось ли ему, чтобы я заметила слабый отголосок печали в его голосе.

Эта встреча ничего общего не имела с обычным свиданием мальчика с девочкой. И то, что Чейз преследовал меня в моих снах, роли не играло.

Все дело было в Бешеном.

Все дело было во мне.

К тому времени, как мы подошли к дому Каллума, я уже ничего не пыталась себе объяснить.

— Кейси, Сора и Лэнс — главные. Твоя связь со Стаей остается прежней. Ты не имеешь права прикасаться к Чейзу.

С этими словами Каллум исчез, и я снова спросила себя, почему вышло так, что он не остался — не мог или не хотел? — чтобы наблюдать за моим общением с Чейзом.

— Привет!

Ну вот, только помяни дьявола. Сколько глубины было в одном этом слове. Один только звук голоса Чейза вызывал в моем воображении полную луну, серебристую и преувеличенно огромную.

— Привет! — ответила я, чувствуя себя человеком, и человеком очень маленьким.

Когда-нибудь я побегу с Чейзом, так же, как я бежала со Стаей. Но не сегодня.

Через несколько секунд мы уже сидели так, как в прошлый раз: я на диване, Чейз — на стуле рядом. Он улыбался, и в изгибе его губ я почти могла разглядеть его волка.

Правила такие же, как в прошлый раз, сказала Сора, и ее строгий голос раздался в моем мозгу.

Никаких прикосновений.

Никаких разговоров о семье и о том, как родные Чейза умерли.

Не спрашивать парня о том, как Бешеный разрывал его на куски.

— Как твои дела? — спросила я, чувствуя себя еще более скованной, чем в прошлый раз.

— Хорошо, — ответил Чейз. Я контролирую себя, добавил он беззвучно. Сейчас у меня в голове никого чужого нет, только я один. Большую часть времени.

Его голос отчетливо раздавался в моем сознании, яснее, чем когда-либо. И я знала, что это не было просто моим воображением — нас связывало нечто большее, чем просто чувство Стаи. Я не чувствовала Чейза в своем бедре — в метке Каллума. Я чувствовала его в своем животе и легких. Я дышала Чейзом, вдыхала его и выдыхала, он жил в моих мыслях и в воспоминаниях — там, где его сначала не было.

— У меня письменный экзамен сегодня был, выпускной, — удивилась я.

Слова были малозначащие и к делу не относились, но как только они вылетели у меня изо рта, мои охранники расслабились. Они не возражали, чтобы я вела беседу с Чейзом-мальчишкой. Они просто хотели, чтобы я держалась подальше от его волка. Не подбиралась к кровавой ночи его рождения.

— Я не скучаю по экзаменам, — сказал Чейз. — Если задуматься, я и по людям тоже не скучаю.

— Не скучаешь по тому времени, когда был человеком? — удивилась я.

Одно дело — смотреть, как обры в полнолуние освобождаются от своей человеческой природы, наблюдать за тем, как волк постепенно овладевает телом Каллума или Девона, и совсем другое — вообразить, что ты переходишь из своего состояния в состояние теперешнего Чейза.

Это могла быть я. Такая мысль поразила меня.

Чейз сидел на стуле, развалившись, словно лев в саванне, словно волк, растянувшийся на мокрой лесной траве. Его руки свободно свисали по бокам вниз, глаза вбирали в себя все, перепрыгивая с моего тела на тела моих охранников.

Это могла быть я.

— Я не скучаю по тому времени, когда был человеком. — Чейз помолчал — человек в нем сдерживал те слова, к которым подталкивал его волк. — Я скучаю по тебе.

Воздух между нами наполнился статическим электричеством, и я почувствовала к нему магнетическое притяжение. На грани между человеческим и не-человеческим.