Предел. Дети палача (СИ)

Они взвалили на плечи походные мешки и начали перебираться через поваленные деревья.

Глава 19

Буря притихла и Севера с Невеей вышли из-под моста. Дарния поддела сапогом поваленный ветром указатель с надписью «Аронг».

— До города недалеко, — проговорила она.

— Смотри! — Невея указала на поле справа от дороги.

— О, боги! — воскликнула Севера.

Среди камней и пучков травы, вплоть до самого леса валялись сотни трупов ворон. Под порывами ветра трепетали крылья, в воздухе кружились черные перья. Большинство птиц выглядело как сплошное месиво с торчащими обломками тонких косточек.

По телу Невеи прошла дрожь.

— Это… это чудовищно! — произнесла она. — Что с ними случилось?

— Они разбились. Судя по всему, эти птицы на большой скорости врезались в землю.

— Но почему?

Севера пожала плечами.

— Кто знает? Буря была необычной. Думаю, это не самое страшное, что она натворила.

Ветер взметнул тучу перьев. Они закружились и начали оседать на землю как черный снег.

— Пойдем, — проговорила Севера. — Хорошо бы добраться до города пока не стемнело.

Невея кивнула.

— Да, конечно.

Они двинулись вперед по пыльной дороге. Девочка старалась не смотреть на поле, но взгляд помимо воли то и дело останавливался на какой-нибудь мертвой птице.

В таверне Аронга посетителей было немного. Несколько угрюмых мужчин сидели в углу заведения и, молча, пили пиво. Возле окна на лавке примостились два старика. Они попыхивали трубками и тихо беседовали. В высоких, грубой работы канделябрах, горели свечи, в очаге полыхал огонь.

Невея и Севера уселись за стол посреди зала, заказали еду и кувшин медового напитка. Когда хозяин принес заказ, Севера спросила:

— Уважаемый, мы ищем одного человека. Он наверняка был в вашем заведении несколько дней назад. Это юноша с серыми волосами.

— Конечно, госпожа, — угодливо сказал трактирщик. — Я его хорошо помню. Он ваш друг?

— Нет-нет, скорее наоборот, — заверила Севера.

Трактирщик вытер руки о фартук и присел на лавку.

— Этого парня трудно забыть, — с пылом сказал он. — Что-то с ним было не так. И дело не в его серых волосах… Глаза! Да, пожалуй, все дело именно в глазах. У него был взгляд старика. А еще этот огромный топор у него за спиной. Кто таскает с собой такой топор, если ты не дровосек? А на дровосека, скажу я вам, он меньше всего походил, вы уж мне поверьте, — для весомости своих слов трактирщик хлопнул ладонью по столу. — С этим седовласым парнем был мужчина. Лысый, со шрамом на лбу. Еще тот тип. Нет, вели они себя пристойно, но почему-то, когда я их вспоминаю, меня в дрожь бросает. Они сидели за этим самым столом, за которым сидим мы. Уже заканчивали ужин, когда к ним присоединился торговец пряностями Ратиш со своим немым племянником.

— Кто такой этот Ратиш? — спросила Севера.

— Он местный. У него своя лавка и дом на окраине города. Ну, так вот, они о чем-то поговорили и покинули трактир. Больше я их не видел. Но вот что я вам еще скажу, — трактирщик склонился над столом и прищурил глаза. — Той ночью, будто сам Хозяин Пустоты посетил наш город! Здесь, в моей таверне… — он поморщился, словно воспоминания вызвали боль.

— Да, той ночью погибло много людей по разным причинам, — продолжил старик, который сидел на лавке возле окна. — Кто-то сошел с ума. По улицам бегало целое полчище крыс. Сколько живу, но такого не видел! Будто на наш несчастный город свалилось какое-то проклятие. И, судя по тому, что случилось сегодня во время бури, это проклятие не исчезло.

— Сегодня? — встревожено проговорила Невея. — Что случилось сегодня?

— Марика, дочь жреца Брэга… Она убила трех своих братьев и мать. Несмотря на бурю, на крики сбежались люди, в том числе и я. Боги, никогда не забуду это зрелище! — старик покачал головой, затянулся трубкой, выпустил струйку дыма и продолжил: — Во дворе своего дома Марика пожирала лицо Брэга… как зверь! Она рычала, изо рта текла кровавая пена, а глаза… глаза были черны как ночь! Один из законников выстрелил в нее из арбалета. Болт пробил горло этой твари, но она не погибла! Нет, нет, вовсе не погибла! Марика оскалилась, зашипела и помчалась прямо на нас. Хорошо законник Герт не растерялся — он вогнал меч ей в сердце, а потом отрубил голову. Клянусь, у нее была черная кровь, как деготь! Вся семья погибла, кроме сестры Марики. Девочка долго не могла говорить. Оно и понятно — пережить такое!.. А когда немного пришла в себя, рассказала: к ним в окно влетел черный шар. Он врезался в лицо Марики и будто бы растворился. Тогда-то она и обезумила, превратилась в эту тварь.

Невея и Севера переглянулись. Обе подумали о том, что случилось под мостом.

— Еще был пес пастуха Салика, — сказал трактирщик. — С ним случилось тоже, что и с Марикой. Он обезумел, глаза стали черные. Пес перегрыз горло бедняге Салику! Да, все это какое-то проклятие, несомненно. Наш город никогда не отличался спокойствием, но такое?.. Пса вилами загнали в сарай и сожгли вместе с сараем. Вот такие дела творятся в нашем городе. Люди боятся. Мы все боимся.

Пламя свечей затрепетало. По стенам метнулись резкие тени. Невея взглянула на ночь за окном и поежилась.

Глава 20

Фарамор, Блэсс и Винк вышли на проселочную дорогу. Утро было таким же мрачным и ветреным, как вчерашний вечер и прошедшая ночь. Обреченно шумел лес, тучи застилали небо ровной серой пеленой.

— Дальше мы пойдем вдвоем, — сообщил Фарамор. — А ты, — обратился он к Винку, — вернешься в Аронг.

Глаза мальчика округлились. Он перевел удивленный взгляд с Фарамора на Блэсса и попытался что-то сказать, но вышло невнятное мычание.

Чернокнижник развел руками.

— Нет, парень, мы не возьмем тебя с собой. Вернешься в город. Ратиш мертв и все его добро — дом, лавка, теперь твое.

Винк схватил Блэсса за руку. В мычании мальчика послышалось слово, отдаленно похожее на «пожалуйста».

— Эдак, ты скоро говорить научишься, — равнодушно заметил Фарамор.

Блэсс высвободил руку и строго проговорил:

— Иди домой!

Мальчик опустил голову, попятился, после чего развернулся и поплелся прочь. Ветер трепал полы его плаща и заметал пылью следы.

— Парня обманут, — произнес Фарамор. — Он беззащитен перед людьми. Ты ему сказал, что все добро Ратиша теперь его… Возможно, по закону так и есть, но люди лишат Винка всего.

— Знаю, — буркнул Блэсс. — И люди за это поплатятся.

Фарамор посмотрел на чернокнижника.

— Хочу тебя спросить… Ты поднял кладбище, чтобы мертвецы уничтожили целую деревню. Там погибли дети, женщины, старики. В тебе не было жалости и поверь, меня удивило, что ты заботился о каком-то мальчишке.

— У меня была семья, — сказал Блэсс, глядя на удаляющуюся фигуру Винка. — Жена, сын. Мы жили в горах, неподалеку от деревни рудокопов. Однажды жена с сыном отправились в эту деревню и не вернулись. Я их искал, ходил по деревне и расспрашивал. Все только качали головами и говорили что их не видели, но знаешь, Фарамор, — в голосе Блэсса сквозили злобные интонации, — я знал что они лгут… читал это в их поганых глазах. С помощью нехитрой магии я выведал у одного старика правду: рудокопы принесли в жертву горным духам жену и сына. Проклятые рудокопы верят во всякую чушь! В шахте усилились обвалы, вот они и решили ублажить горных духов. Мои жена и сын оказались не в том месте и не в то время. Да, Фарамор, у меня есть свои причины ненавидеть людей. Ты спросил, почему я заботился о Винке? Здесь все просто: он очень похож на моего погибшего сына.

— Ты отомстил? — спросил Фарамор, почему-то зная, каков будет ответ.

— Да, я поднял все кладбища в округе и натравил мертвецов на эту деревню. Это был первый раз, когда я использовал свои знания для убийства, — Блэсс невесело усмехнулся. — Горные духи… Не существует никаких горных духов!

— Мне жаль твою семью, — сказал Фарамор.