Краденая победа (СИ)

весь опыт и мастерство, желание выжить и спасти жену, ненависть к осквернившим

родную веру чужеземцам. "Это вам за жреца! А это - за сожженную деревеньку! А

это - за женщин, на глазах у которых убивали мужей и отцов!" Падает один из

джайсалмерцев, штык темесца вошел точно посередине груди. Пратап с разворота

опускает на плечо убийце тальвар. Клинок играючи перерубил ключицу, мало не

отхватив руку, жуткий вопль раненого забился под сводами маленькой комнатки. Не

останавливаться, последний темесец яростно атакует одного из товарищей, у того

рассечено все лицо, кровь стекает на камзол, но воин как-то еще держится.

Проклятье, почему остальные ему не помогут?

Прыжок, удар кинжалом в плечо, темесец с воем катится по полу, клинок вырвался

из руки, оставшись в плече врага. Темесец пытается отползти. Пратап вырывает из

мертвых рук окровавленный мушкет, проверяет: заряжен ли? - и всаживает в спину

ползущему пулю. Фарангской собаке - собачья смерть. Проклятье, почему никто не

помог пареньку отмахиваться? Сколько вообще людей уцелело? Тот, кому ударили в

грудь штыком, наверняка мертв, а остальные?

Пратап осмотрелся. То, что случилось в крошечной гостиной, не просто бой, а

бойня. Пол залит кровью, громоздятся трупы, парят вывороченные внутренности. На

войне воин насмотрелся всякого, но явственно замутило и его. Темесцы полегли

все: старых врагов в плен не брали. Стонал, пытаясь утереть кровь с рассеченного

лица ("Хоть один глаз цел - и то хорошо" - подумалось Пратапу) молоденький боец,

которого он совсем недавно выручил. Остальные лежали в одной куче с темесцами.

Один так и не выпустил, стиснув окоченевшими пальцами, ушедший по рукоять в тело

врага кинжал. Другому пуля угодила под ребра, а по голове еще живому несколько

раз ударили прикладом. Тюрбан слетел, а вся голова превратилась в сплошное

кровавое месиво. Третий погиб самой жуткой смертью: штык почти полностью

распорол живот. В луже крови парят выпавшие внутренности. Еще недавно тут не

было никаких запахов. Теперь в воздухе витал тяжелый дух бойни пополам с

пороховой гарью.

- Идти можешь? - спросил Пратап единственного уцелевшего, закончив перевязку.

Парень кивнул. - Потерпи, уже недалеко.

Караулка у черного хода поразила их девственной пустотой. Взвод Кунвара ушел.

"А черный ход оставили открытым? - изумился такой недогадливости Пратап. - Да

если кто-нибудь из сторонников законного повелителя выберется в город и поднимет

войска, от заговорщиков не останется мокрого места! Впрочем, почему открытым? На

место Кунвара пришли темесцы - они надежнее. А взвод двинулся... Куда?" Пратап

лихорадочно соображал, куда мог повести своих лейтенант. Едва ли большинство

солдат по доброй воле согласятся поднять оружие против раджи или адмирала.

Санджар, к примеру, за одно такое предложение может разрядить в лицо пистоль.

Деньгами их не купишь, обмануть можно, но не во всем. Значит, лучше всего

заманить их в засаду. Если люди тебе доверяют (а похоже, так и есть) - проще

простого. Нужно найти соратников до того, как случится непоправимое. Тащить за

собой раненого не стоит.

- Оставайся здесь, только спрячься, - скомандовал Пратап. - Если кто пройдет,

запоминай, но сам не показывайся. Когда выручу наших, пришлю лекаря.

Пратап двинулся туда, где услышал разговор предводителей мятежа. Если взвод

решили завести в засаду, нужно привести его туда, где больше вражеских воинов,

лучше всего темесцев - знать бы, сколько их привел Фанцетти? То есть поближе к

предводителям. Значит, лучше всего вернуться назад, но уже напрямик. Так Пратап

и поступил. Несколько раз попадались парные патрули, проверявшие, нет ли таких,

как он, одиночек из преданных радже воинов. Раз Пратап, схоронившись в темную

нишу в стене, увидел, как такой патруль хладнокровно добил раненного штыками. Он

уже хотел переждать, пока эти двое пройдут, но один из бойцов что-то заметил.

- Пустыня затихла! - произнес он.

Пратап не ответил. Ответил пистоль, выплюнувший пулю в голову одному из

предателей. Второй, наверное, мог бы успеть выхватить тальвар и встретить

противника на равных... Но на стороне предателей сражались воины еще худшие, чем

на стороне раджи. Не приняв боя, мятежник порскнул в какой-то коридор. Грохнул

мушкет, высекая искры, пуля срикошетила о стену, и, судя по вскрику,

достала-таки мятежника. Но не похоже, чтобы рана оказалась серьезной - по

крайней мере, удаляющиеся шаги звучат бодро. Пратап поспешил оставить место боя:

наверняка ведь приведет подмогу...

В следующий раз звуки боя он услышал, когда до кабинета, где подслушал

разговор Бахадура и Фанцетти, осталось совсем чуть-чуть. Звенела сталь клинков,

гремели выстрелы, кто-то кричал команды по-темесски и на джайсалмери. Судя по

звукам, дрался не один десяток человек: по меркам тесных дворцовых коридоров

целое сражение. Наверное, это взвод Кунвара, преданный командиром, угодил-таки в

засаду.

Заменявший дверь балдахин отлетает в сторону. Пратап оказался в довольно

большом зале, украшенном фресками и барельефами. Тут был приемный покой

какого-то чиновника - перевернутый стол, бумаги рассыпаны по кабинету, частью

втоптаны в кровавые лужи. Трупы лежат в тех позах, в которых их застигла смерть.