Дух волков

Зориндру встал. Он начал править великими волками задолго до того, как родились все известные мне волки. Он был так худ, что позвоночник выпирал на его спине, покрытой поредевшим мехом. Он стал еще более немощным со времени нашей последней встречи.

Он посмотрел на Кивдру, который все еще стоял на Аззуене, и тот метнул на старого вожака горящий взгляд. Зориндру так долго молча смотрел в глаза молодому волку, что мне захотелось выть, чтобы хоть как-то нарушить тишину. Потом старик ощерился. Его зубы были стесаны так, что я засомневалась, может ли он охотиться сам, но рык сохранил свою мощь, и Кивдру прижал уши и отступил от Аззуена, который, шатаясь и кашляя, встал на лапы.

Милсиндра, крадучись, подошла к Зориндру, ее бока все еще подрагивали. Она была на полголовы выше его, могучие мышцы виднелись под ее блестящим мехом так же хорошо, как кости под тусклой шерстью Зориндру. Но было видно, что она боится старика. Когда она заговорила, в ее голосе послышалась мольба.

– Люди убили старого волка без всякой причины, – заявила она. – Всего лишь вопрос времени, когда они начнут охотиться за волками по всей земле. Люди всегда дрались с волками, а теперь это случается все чаще и чаще.

Исполнить Обет было очень трудно. Волки должны были остаться с людьми, чтобы они не чувствовали себя оторванными от окружающего мира, но каждый раз, когда люди и волки сходились, они начинали биться друг с другом. Именно я должна была это изменить.

– Мы говорили дрельшику, что она, ее стая и ее люди смогут спокойно жить, если она сохранит мир между людьми и волками, – продолжила Милсиндра. – Но она не сумела этого сделать. Единственное, что нам остается, это избавиться от людей и волков, приставших к ним.

– Ты говорила, что нам дается три луны, – перебил ее Аззуен. – Но прошла только одна луна с тех пор, как мы начали.

Кивдру бросился к нему, но отпрянул, когда сверху на землю упала большая пернатая тень и ударила его по холке. Ворон, широко расправив крылья, приземлился перед Аззуеном и уставился на Кивдру немигающим взглядом своих круглых блестящих глаз.

Тлитоо был молодым вороном, но его голова доставала до пасти Аззуена, а размах крыльев был таким же, как длина волка. Размеры, а еще мощный клюв и могучие когти делали ворона отменным бойцом. Когда я была еще щенком, он стал моим другом и верным союзником против верховных волков. Он был, кроме того, Нейякилакином – вороном, который мог бывать и в мире жизни, и в мире смерти. Он мог брать меня с собой в эти путешествия, мог помочь мне проникнуть в тайные мысли других, но только я одна это знала.

Я воспользовалась мгновенным замешательством, чтобы посмотреть на Тали. Девочка стояла на пне, по-прежнему сжимая в руке нож. Пока она была в безопасности.

Тлитоо посмотрел на Кивдру и взмахнул крыльями.

Вороны всегда выражаются витиевато и не очень понятно. Меня это порой раздражает, но когда я вижу, как это пугает Кивдру, мне хочется вылизать Тлитоо от клюва до хвоста. Я никогда не могла понять, почему верховные волки так робеют в присутствии воронов. Кивдру отступил на шаг.

– Юный волк прав, – произнес Зориндру, взглянув в сторону Аззуена. – Пока еще война между волками и людьми здесь не началась, – его рыжеватые глаза встретились с моими. – Как ты собираешься сохранить это положение, Каала?

– Я собираюсь найти мою мать… – заговорила я.

Милсиндра торопливо перебила меня.

– Твоя мать нарушила законы Широкой Долины уже тем, что родила тебя на свет! – зарычала она, намеренно повернувшись хвостом к Зориндру, чтобы с помощью гнева заглушить страх перед ним. – Этот старый волк и те глупцы, что следуют за ним, верят, что она знает, почему волки и люди не могут жить бок о бок друг с другом, и ее ответ позволит нам изменить положение и исполнить Обет. Они уверены, что она поделится этими сведениями только с тобой, ее дочерью и дрельшиком. А я думаю, люди будут драться с нами, несмотря ни на что, и твои действия только ускорят наш конец. Но Совет не прислушался ко мне. Они постановили, что ты можешь покинуть долину и идти искать свою мать.

Зориндру тихо кашлянул.

– Ты снова выказываешь недовольство моим правлением, Милсиндра, как и решениями, которые принимает Совет под моим началом, – сказал старый верховный волк. – Ты хочешь оспорить мое решение?

Милсиндра обернулась и долго смотрела на старого волка, а потом поджала хвост и отвела взгляд. Зориндру, наоборот, поднял хвост.

– Мы дадим ей время до Равноденствия, Зориндру. Я все сказала.

Каждый год бывает два равноденствия, когда день становится равен ночи. До следующего Равноденствия осталось меньше одной луны.

Милсиндра подняла хвост.

– Если к Равноденствию она не принесет нам ответ, то мы – и те, кто присоединится к нам, – отнимем у тебя Совет. Мы будем убивать людей и волков, примкнувших к ним. – С этими словами она кивнула Кивдру, и два верховных волка потрусили с поляны. Франдра и Яндру побежали за ними.

У меня подкосились лапы. Только теперь, когда Милсиндра ушла, я почувствовала, как сильно испугалась. Зориндру коснулся носом моей морды.

– Пока я могу обуздать Милсиндру, но это ненадолго, – произнес он. – Она убеждена, что единственный способ спасти волчий род – это остановить тебя. В Совете много волков, готовых пойти за ней, а я не вечен. Найди свою мать, Каала, и как можно скорее. Я смогу отбиться от людей, от Кивдру и Милсиндры – во всяком случае, до Равноденствия, но за то, что будет потом, я не могу отвечать, – он кивнул мне и исчез за деревьями.

Я испустила долгий вздох облегчения. То же самое сделала и Тали. Она спрыгнула с пня и подбежала ко мне, обхватила за шею и обняла с такой силой, что я захрипела.

Тут нетерпеливо заговорил Тлитоо.

– Волчонок, – негромко каркнул он, – если ты будешь попадать в беду всякий раз, как я отлучаюсь, мы далеко не уедем. Я не могу все время следить за тобой, как за желторотым сосунком. – Он посмотрел на меня своими круглыми глазками, перья на шее топорщились от возмущения. Он раскрыл крылья, и на одном из них я увидела белый полумесяц. – Тебе не стоило возвращаться в прежнюю стаю, ты перестала принадлежать ей.

– Ей надо было попытаться, – возразил Аззуен.

Тлитоо возмущенно закаркал, потом рванулся вперед, схватил Аззуена за ухо и резко дернул. Аззуен взвыл и отпрянул, но Тлитоо не отставал, продолжая наскакивать на волка, и схватил его за нос. Он уже хотел клюнуть его в хвост, когда на поляну ленивой трусцой выбежала светло-серая волчица.

Марра была сестрой Аззуена из одного помета. Это была высокая, быстроногая волчица, способная догнать в долине любого зверя. Светло-серый мех был мокрым и грязным. Рядом с Маррой бежал человеческий ребенок с двумя кусками звериной шкуры. Люди называют такие штуки мешками. Один мешок мальчик держал в руке, второй висел у него за спиной. В ходьбе он помогал себе палками, которые почему-то так нравятся людям. Куски меха, которыми были обернуты ноги мальчика, оказались так же мокры и грязны, как мех Марры. Должно быть, оба пришли от реки. Мальчик явно устал. Он остановился, упал на колени и застыл, стараясь отдышаться. Воздух с хрипом вырывался из его груди. Больше всего на свете Марре нравился бег, и медлительность людей – даже человека, которого она любила так же, как я Тали, – приводила ее в отчаяние.

– Они придут? – спросила она.

– Они для этого слишком трусливы, – ответил за волков Тлитоо. – Они будут прятаться здесь, как мыши в норе.

Тали схватила один из мешков, принесенных Микланом. Ей, как и нам, предстояло покинуть долину. Бабушка передала ей свою роль крианы, духовного вождя племени. Крианы должны были поддерживать равновесие между людьми и природным миром, но многие люди в Широкой Долине перестали их слушать. Бабушка взяла с Тали клятву, что она найдет криан в других племенах и расскажет им о случившемся в долине. Брелан, юноша, которого любили Тали и Аззуен, уже ждал их там. Я пообещала себе, что прежде чем увижусь с матерью, провожу Тали в безопасное место. Я лизнула ее руку, ощутив вкус пота и грязи.