Бездонные пещеры

Фэйргийские воины приплыли в лагуну за водорослями, росшими в море вокруг острова. Хотя Майя сама была наполовину фэйргийкой, ей грозила такая же опасность, как и Изабо с мальчиками, поскольку она не оправдала надежд своего отца, короля фэйргов, невольно расстроив его планы раз и навсегда истребить человеческий род. Она боялась гнева своего отца и Жриц Йора так же сильно, как и гнева Лахлана и Шабаша Ведьм. Поэтому она взяла свой кларзах и велела Бронвин играть на флейте, и мать с дочерью вдвоем своим пением убили фэйргов.

Изабо забрала Бронвин у Майи. Сейчас девочка мирно спала в королевской детской, с таким же ангельским и невинным личиком, как и остальные ребятишки. Но это ничего не меняло. Фэйргийские воины все так же продолжали плавать в снах Изабо каждую ночь, затягивая ее под воду своими перепончатыми руками, душа ее своими волосами-водорослями, топя ее.

Изабо вздрогнула и повыше натянула плед, хотя ночь была тихой и благоуханной, а от жара бельтайнских костров по лицам танцоров струился обильный пот. Вот если бы Мегэн не ушла спать, или ее старая подружка Лиланте была здесь, чтобы можно было поболтать и посмеяться с ней, забыв о тревожных мыслях. Да еще и Дайд, ее самый старый друг, вел себя совершенно возмутительно, вовсю флиртуя с только что коронованной Майской Королевой, самой прелестной девушкой из всех, кого Изабо когда-либо видела.

Задорно смеясь, Дайд плясал вокруг костра, оставляя за собой след из по-весеннему зеленых листочков. Он ни разу не присел с самой утренней церемонии, но не выказывал никаких признаков утомления, танцуя во главе буйной процессии, переворачивавшей столы и расшвыривавшей подносы с кубками. Издав полный радостного возбуждения крик, он взвился в воздух, превратившись в вихрь кувырков, сальто, прыжков и кульбитов, заставивших толпу восторженно взреветь. Брангин вскочила на ноги и горячо зааплодировала, и Дайд поклонился и послал ей воздушный поцелуй. Когда она ответила ему точно тем же, он рухнул навзничь, точно сраженный этим поцелуем наповал, и растянулся на земле с широко раскинутыми руками и закрытыми глазами. Его грудь ходила ходуном.

Изабо налила себе еще один бокал вина.

Все циркачи с воодушевлением бросились демонстрировать собственную ловкость в акробатике. Дайд, усевшись, смотрел на них, время от времени улыбаясь или аплодируя какому-нибудь особенно ловкому кувырку. К нему подошла какая-то хорошенькая девушка и попыталась затащить его в круг танцующих, но он отмахнулся от нее, притворившись, что не держится на ногах от усталости. Потом он принялся поглядывать на Изабо, сидевшую за высоким столом в компании одной лишь совы Бубы, устроившейся на спинке ее кресла.

Изабо скорее почувствовала, чем увидела, как Дайд поднялся и направился к ней. Она тут же устремила взгляд на музыкантов, наблюдая за их игрой с таким вниманием, как будто для нее не было на свете ничего более важного, чем легкие движения их пальцев. Потом она почувствовала, как он наклонился над ней, и ощутила на своей щеке его теплое дыхание, отдающее запахом эля.

– Никак это моя милая Бо, – сказал он. – Только посмотрите на нее в этом ведьмином платье! И твоя совушка тоже здесь. Если я подойду слишком близко, она опять меня клюнет?

– Возможно, – ответила Изабо, отстраняясь от него.

– О, вы неприступны, как всегда, миледи, – насмешливо отозвался он. Склонившись к ней, он схватил ее за руку и поцеловал ее, шутовски сорвав с головы свою зеленую шляпу и изобразив замысловатый поклон. – Могу я иметь удовольствие пригласить вас на танец?

– Нет, спасибо, – холодно отказалась Изабо.

– Ну же, пойдем потанцуем, Бо! – воскликнул он. – Ты уже несколько часов сидишь сиднем, как какая-нибудь почтенная матрона. Такая красивая девушка, как ты, должна танцевать.

– Спасибо, мне и так вполне неплохо.

Изабо попыталась выдернуть руку, но Дайд потянул ее, чуть не свалив с ног. Он рассмеялся, в попытке восстановить равновесие ухватившись за нее и снова чуть не упав.

– Ты пьян! – рассердилась Изабо.

– Я Зеленый Человек, мне положено быть пьяным, – парировал он и попытался поцеловать ее, но только запутался в ее волосах. – Ну же, Бо, за что такая холодность? Неужели ты не потанцуешь со мной? – Он закружил ее, увлекая в толпу танцующих, крепко и уверенно держа ее за талию.

Глаза Изабо полыхнули гневным огнем.

– Я сказала, я не хочу танцевать!

Он только сильнее закружил ее.

– Неужели?

– Да! Пусти меня!

– Ну уж нет! Я не видел тебя уже много месяцев! Годы! Уж хотя бы потанцевать со мной ты можешь.

– Ты ведь знаешь, что я не умею танцевать, – запротестовала Изабо. – Дайд, ты наступаешь мне на ноги!

Он рассмеялся.

– Да, я уже не так твердо держусь на ногах, как двенадцать часов назад, – задыхаясь, признался он. – Эйя, ну и денек!

– Мне показалось, тебе было вполне весело. – Несмотря на все свои благие намерения, Изабо не смогла удержаться от колкости.

Он рассмеялся и крепче сжал ее талию.

– О да, еще как весело! Мне было бы еще веселее, если бы ты только вместо того, чтобы злиться, поцеловала меня. Разве я не самый твой старый друг? Мне казалось, что я могу ожидать более теплого приветствия!

– Думаю, на сегодня тебе уже достаточно поцелуев, – сухо заметила Изабо.

– Поцелуев не бывает достаточно, – отозвался Дайд. – В особенности если это твои поцелуи, моя милая Бо.

Он помчал ее в танце так быстро, что у нее перехватило дыхание и она не смогла ничего ответить, и он тепло улыбнулся ей.

– Столько всего произошло с тех пор, как мы виделись в последний раз, – сказал он. – Когда это было? Три года назад? Вижу, ты теперь ведьма, как и хотела. Я слышал, скоро ты станешь колдуньей.

Она кивнула, обнаружив, что почему-то не в состоянии произнести ни слова.

– Поздравляю, – сказал он и, наклонив голову, поцеловал ее, крепче сжав ее талию. Потом танец развел их, и Изабо закружили чьи-то чужие руки. Она переходила по цепочке от партнера к партнеру, но не смогла удержаться, чтобы через плечо не оглянуться на Дайда. Встретившись с ним глазами, она залилась горячим румянцем и отвела взгляд.

Они снова сошлись в самом начале цепочки. Его руки уверенно обвили ее талию, притянув ее куда ближе, чем того требовал этикет танца.

– А я слышала, ты теперь граф, – небрежно заметила Изабо. – Кто бы мог подумать, что тот мальчишка, с которым я когда-то играла на конюшне, станет графом со своим гербом, замком и всем таким прочим.

Он отвесил ей озорной поклон.

– Дидье Лаверок, граф Карлаверок, к вашим услугам, миледи. – Они снова разошлись, протанцевали вдоль цепочки и опять сошлись в ее конце. – Честно говоря, даже и не знаю, что об этом думать, – признался он. – Но я очень рад за бабушку. Она уже стара и передвигается с большим трудом. Я рад, что теперь у нее есть уютное местечко, где она может немного отдохнуть. И кто знает, возможно, в один прекрасный день мне надоест быть бродячим циркачом.

– Что-то мне пока слабо в это верится, – ответила Изабо.

Мелодия подошла к концу, скрипки, отыграв, умолкли, и все танцоры захлопали в ладоши и поклонились друг другу. Изабо приподняла подол своего длинного платья и отошла от него, напомнив себе, что она ведьма Шабаша, а не какая-нибудь молоденькая глупышка, чтобы позволить вскружить себе голову обаятельной улыбкой.

Дайд схватил ее за руку и удержал, взяв с подноса две кружки с майским элем.

– Ну уж нет, я не позволю тебе сидеть и киснуть, точно унылая старая дева! Сегодня Первое Мая, а я Зеленый Человек! Моя обязанность – не позволять никому киснуть, в особенности такой хорошенькой девушке, как ты. Пей! Пей!

– Прекрати, Дайд! – рассердилась Изабо, чуть не подавившись, когда он попытался влить эль прямо ей в рот. – Я тебя знаю! Ты вечно пытаешься напоить меня, чтобы добиться своего. – Она проглотила эль, поперхнулась и закашлялась.

Он рассмеялся, блестя черными глазами.

– Ну, для этого мне совсем не нужно тебя поить! – поддразнил он, целуя ее. Это был поцелуй любовника – долгий, страстный и обжигающий. Изабо замерла, не в силах вырваться. Какой-то миг она слышала лишь биение его сердца в такт ее сердцу, чувствовала лишь бешено шумящую в ответ кровь в ушах. Потом она все-таки вырвалась, или он отпустил ее – она не знала. Он снова поцеловал ее, взяв за подбородок, и улыбнулся, глядя с высоты своего роста прямо ей в глаза. – Видишь?