Бродяга и фея (сборник)

Вот так, говорят, и начались арихальковые рудники. Хотя это, скорее, неправда. Но зато несомненная правда заключалась в том, что прозрачный теплый арихальк рос все-таки не так быстро, как того требовали нужды многочисленных жителей острова, и поэтому рудники по его добыче с каждым годом становились все глубже и глубже. Да и как иначе? Питье из арихалька, еда из арихалька. Одежда, подковы, манускрипты, погремушки, катапульты, кнуты…

Усталый человек поднялся с трона и подошел к окну. Везде, куда ни глянь, то есть до самого моря, а кое-где уже и по морю раскинулся великий город Арихальк, построенный из арихалька. Время было вечернее, и горожане отдыхали от умеренных трудов, а у входа в гавань вспыхнул арихальковым светом маяк. Горел он для того, чтобы отпугивать Бородатого Змея и одновременно с тем заманивать доверчивых варваров – арихальковые рудники, как я уже говорил, в те годы непрестанно расширялись.

А если они – рудники – вдруг иссякнут?

Усталый человек отвернулся от окна и посмотрел на еще крепкого и жилистого старика, одетого в темно-серый хитон из грубо-тканого арихалька. Старик сидел на массивной скамье у стены и болезненно щурил свои маленькие черные глаза. Он, как и всякий колдун, чурался солнечного света, зато, как говорят, отменно видел в темноте. Их сотни, этих непонятных, добровольно ушедших под землю упрямцев. Но, как говорится, каждый волен в выборе своей судьбы. Тем более, что колдуны необходимы острову.

Как я уже упоминал, работа на арихальковых рудниках была весьма трудна и изнурительна. Рабов, и тех ежевечерне поднимали наверх, чтобы они могли увидеть небо и хоть немного отдохнуть, лежа вповалку на траве. А колдунам даже этого не было нужно – они порой целыми годами не выходили из подземных штолен. Что их там держало, колдуны не могли объяснить. Быть может, колдовство – это болезнь? Возможно, но тогда эта болезнь весьма полезная – ведь колуны стерегли арихальк. Да-да, не удивляйтесь; арихальк уже не раз пытался скрыться, уйти от людей. Происходило это так: ночами, лишь только рудники пустели и в них становилось тихо, как арихальк сразу начинал беспокойно трещать, пласты его коробились, вздымались – и штольни рушились, колодцы заваливались и, тем самым, доступ к арихальковым пластам надежно преграждался. Но если и после окончания работ кто-то оставался в руднике, если всю ночь волшебный камень слышал рядом чье-то дыхание и ощущал, что рядом с ним, живым, есть еще одно живое существо, то он не уходил. Арихальк не желал быть убийцей – по крайней мере, так это объясняли колдуны, – а лишь стонал, что было к непогоде, или шептал далеким непонятным голосом.

Вот так теперь и этот, на скамье, едва заметно шевелит губами – как будто он один в пустынной галерее, и он сторожит арихальк. Сейчас-то старика почитай что не слышно, зато всего лишь час назад…

Колдун сказал, что арихальк умирает – его будто осталось слишком мало, он будто очень ослабел, и поэтому расти ему, такому, с каждым днем становится все трудней и трудней. Так что пора, так утверждал колдун, пока не поздно прекратить добычу арихалька. Мало того, нужно немедленно покинуть рудники – всем, и рабам, и колдунам. Как только это будет сделано, штольни немедленно рухнут, рудники завалятся, и арихальк спасется, и это, с жаром утверждал колдун, будет весьма и весьма справедливо, ведь арихальк…

Смешной, глупый старик, с раздражением думал правитель. Мир изменить нельзя. Ну и оставим рудники, ну и спасется арихальк, а дальше что? А то: пройдет еще пять, десять лет… Да пусть даже пройдут столетия – и все равно когда-нибудь один из землепашцев вдруг увидит, что у него на поле появился диковинный прозрачный камень, удивится – и все начнется сначала! Но это будет еще очень и очень нескоро. А вот зато прямо сейчас, стоит только им лишиться рудников, как остров тут же обнищает, маяк погаснет, из моря выйдет Бородатый Змей…

Нет, ни за что! Тем более, что при желании усталый человек мог рассмеяться и сказать, что страхи колдуна беспочвенны, ибо на главном руднике, ближайшем ко дворцу, еще три месяца тому назад пробили толстый пласт псевдогранита и вышли на совсем другой, горячий арихальк. Да что горячий – мягкий, пышный, поднимающийся как тесто! Вот из него теперь и лепят эти сладкие душистые лепешки, вкусив которых воины сразу становятся значительно воинственней, рабы раболепней, мудрецы мудрей, а деспоты…

И тем не менее усталый человек молчал. Он был неразговорчив с теми, кто был ему неприятен.

Старик, напротив, вновь заговорил. Он повторил, что вот уже вторую ночь во вверенной ему галерее происходит весьма тревожное явление: волшебный камень плачет. То есть плача как такового не слышно, просто на стенах выступают слезы, которые, возможно, вскорости прольются по горькой судьбе ныне счастливого острова. И что тогда?!

Усталый человек поморщился и нехотя сказал, что он весьма обеспокоен его, колдуна, сообщением, а посему он более не даст губить чудесный арихальк, коему город обязан столь многим, и что не далее как нынче вечером рабов – всех до единого – поднимут из всех забоев, а колдунов… везде оставят. Ведь арихальк – живой; поэтому как знать, что с ним будет, если его вдруг оставить одного. Не так ли?

Колдун пал ниц перед усталым человеком и стал его благодарить – витиевато, выспренне… Но тот опять поморщился и знаком дал понять, что аудиенция окончена.

Колдун тотчас вскочил, откланялся и вышел. Колдун был несказанно рад. Ведь он, признаться, даже и не мечтал о том, что правитель сразу прислушается к его словам. Он думал, что ему придется много и долго доказывать, объяснять, и, может, даже, кое-чем запугивать… И вдруг такое счастье – к нему сразу прислушались, ему поверили и даже уже приняли вполне разумное решение! Возвратившись к себе в галерею, старик долго не мог успокоиться. Он то ложился, закрывал глаза и уже начинал засыпать… то вдруг опять вставал, дрожащими руками трогал арихальковые стены и шептал, что наконец все кончилось, скоро наступит тишина, которая способна излечить любую, даже самую тяжелую болезнь. Волшебный камень словно понимал его слова; в ту ночь он почти не стонал. И даже слезы, как казалось колдуну, капали со сводов галереи намного реже прежнего.

А утром послышались чьи-то шаги. Но это были не рабы. Рабы спускаются в штольню шумно, топоча и переговариваясь, а тут кто-то несомненно хотел, чтобы его не услышали. Ну что ж, пусть так! Колдун резко поднялся и, крадучись, двинулся навстречу подозрительному незнакомцу… Как вдруг огромный, гладко вырубленный камень бесшумно отделился от свода, так же бесшумно упал вниз и накрепко, без единой щели, запер выход из галереи. Подобными камнями надсмотрщики обычно останавливали взбунтовавшихся рабов – стоило только нажать на потайной рычаг. Рабов – это понятно, но его, служителя! Кто это сделал? Зачем?!

Шло время. Камень не сдвигался и не поднимался. Значит, это падение не было случайным, допущенным по чьей-нибудь оплошности, а колдуна намеренно заперли в галерее. И, судя по всему, сделал это кто-то из надсмотрщиков. Вот только кто ему такое приказал?! И, опять же, зачем? Колдун присел возле стены и затаился. В шахте было совершенно тихо.

Но вдруг до колдуна донесся говор многих голосов и топот. Это рабы спускались в галерею. Затем послышались тяжелые удары – по арихальку застучали заступы. День начался, добыча камня продолжалась. Теперь колдун уже не сомневался – правитель обманул его. То есть он не только не прислушался к его словам, но еще и велел, чтобы его, словно взбунтовавшегося раба, заточили в брошенной штольне. Так что пусть он теперь сколько хочет и о чем хочет кричит, бьется головой о камни – никто не обратит на это ни малейшего внимания. Поэтому колдун по-прежнему сидел, не шевелясь. Стучали заступы. Время от времени были слышны грозные оклики надсмотрщиков. Колдун молчал. Гнева он уже не испытывал. Да и на кого ему было гневаться? На правителя, главной заботой которого было поддержание на острове исстари заведенных обычаев? Или на островитян, его подданных, которых эти обычаи вполне удовлетворяют? А что им взамен предлагает колдун?! И поэтому разве могли они к нему прислушаться, пусть даже правитель не заточил бы его здесь, а позволил бы выйти на Главную площадь и обратиться к ним всем сразу?! Да они бы его разорвали, вот что! Потому что ни один из них не захотел бы добровольно отказаться от обладания волшебным камнем. Ведь что они умели кроме обработки арихалька? Ничего. Стране, богатой арихальком, вовсе не нужны ловкие и умелые мастеровые, все делалось самом собой, не нужно было никаких усилий для исполнения любых желаний. Вот почему колдун, пытавшийся лишить их благоденствия, был тотчас же наказан. Значит, правитель по-своему прав. И его подданные тоже.