Во власти притяжения (СИ)

Нет, дорогуши, он мой. И уже очень давно.

– Идём, – прошипел он мне на ухо, – хочу тебя, сил нет терпеть.

И, обняв меня за талию, устремился к парадной лестнице.

– Дамы, – галантно кивнул он попутно своим недавним собеседницам и «дурам», по его словам, и под ненавистными взглядами мы вышли в фойе. Дворецкий принёс нам плащи, и мы поспешили покинуть помещение, выйти на свежий воздух.

Солнце уже успело покинуть небосклон, но ни луны, ни уж тем более звёзд видно не было, а лишь дождь, падающий с неба крупными редкими каплями, разрежал скучный пейзаж. Ну и мисс «голубое платье» рядом с нашим экипажем, разумеется. Она ошарашенно смотрела на меня и кажется отказывалась верить своим глазам. Её большие глаза округлились ещё больше, а пухлые коралловые губки сильно задрожали. Она была уже одета и даже приняла позу, как ей показалось, наиболее соблазнительную для встречи с мужчиной – тело в пол-оборота, голова немного опущена, чтобы взгляд получился более томным, а руки сжимают лацканы плаща, как бы невзначай открывая декольте, но, увы…

– Спасибо, дорогая, – улыбнулся ей Рагон и открыл передо мной дверь экипажа.

– Дорогая? – переспросила я, когда извозчик стеганул коней, и мы выдвинулись в путь, оставляя за спиной ошарашенную дамочку.

Рагон пожал плечами.

– Я не помню её имени.

– Это действительно было жестоко, – покачала я головой. – Молодая девушка…

– Хватит, – резко оборвал меня Рагон. – Любимая, я так поступал и буду поступать, а совать руку в пасть тигру, а потом жаловаться, что тебе её откусили – глупо.

Я кивнула. И не поспоришь. Многочисленные воздыхательницы, что вьются вокруг моего мужа, прекрасно осведомлены, что он за человек и не раз становились предметом его злых шуток. Вот только охоты липнуть к нему у них, почему-то, не отбивает.

Образовалась неловкая тишина. Обычно молчание с Рагоном не вызывает дискомфорта, с ним одинаково приятно и поговорить о чём-нибудь серьёзном, и посидеть в тишине, но сейчас я смотрела на ночной город, одинокие бледные фонари, мокрый от дождя асфальт и почему-то было тоскливо. Он взял мою руку, поцеловал, почувствовав мою грусть.

Мы вместе двадцать три года, из которых двадцать женаты. Целая жизнь для простого человека, но ничтожно мало для любого из дэфи. Вот только мы живём здесь, среди людей и не знаем какая та, другая сторона. Говорят, что дэфи, покинувшие волшебный мир и живущие среди людей, ослабевают и истощаются. Наверно это правда. Пусть я не обладала уникальными магическими силами, могла разве что исцелить какую-нибудь незначительную болячку или перелом руки, чувствовала какую-то пустоту в душе, чувствовала, что понемногу умираю. И каждый день эта пустота росла. Я чувствовала, что у меня нет дома, что я гость.

А может быть всё потому, что мне не известна та, другая жизнь. Точнее – я не помнила. Тридцать девять лет назад я очнулась в какой-то захудалой больнице не менее захудалого городишки и с полной потерей памяти. И если имя моё мне сказали, оно было вытатуировано у меня на лопатке согласно традиции истинных дэфари высшего света, то как я тут очутилась и что стало причиной не известно. Даже возраст мой был не ясен.

Мы не стареем как люди и со временем не меняемся, просто когда приходит срок, за десять лет или около того, до кончины, все прожитые года вдруг обрушиваются на тело. Но судя по тому, что у меня имелся какая-никакая Сила, а их в течение жизни у дэфари три, помимо менее значимых даров, то мне где-то сто – сто пятьдесят лет. После ста пятидесяти просыпается вторая, а в триста – третья, замыкающий трио Силы дэфари.

Но в тот момент, когда я обнаружила себя в больнице, по счастливой случайности рядом оказался дэфари изгнанник, не истинный, в его крови было намешано столько, что он сам не знал кто же он такой, на вид старый и дряхлый старик. Может быть потому что он скрывал свой облик, а возможно – результат грязной крови, мне это не известно. Он-то мне и рассказал, что я кому-то не угодила при Дворе дэфари, раз меня «выкинули» как он выразился. По его словам истинных осталось так мало, что над ними трясутся неимоверно, а раз я тут и с полной потерей памяти, значит проступок мой очень, очень серьёзный.

Я кого-то убила? – спросила я у него. Старик рассмеялся. Нет, в Дэфи всё время кого-то убивают, не смог себя защитить – твоя вина, а истинного дэфари убить не так просто.

Так в чём моя вина? – настаивала я, но он ответил, что не знает, что должен совершить истинный дэфари из высшего света, чтобы его так жестоко наказали, и посоветовал даже не пытаться узнавать. Найти в этом мире работу, завести семью, а главное – носить артефакт, скрывающий облик не снимая. Он рассказал, как их найти, как использовать… и я уже была готова жить как все, но кто-бы мог подумать, что мне встретится такой же, как я – истинный дэфари, потерявший себя. Он стал моим мужем, моим воздухом, моей душой.

– Я хочу уехать отсюда, – тихо сказала я.

– Уехать? Тебя волнуют местные аристократы? – спросил Рагон.

– Нет, – скривилась я. – Просто надоело.

– Хорошо. Куда ты хочешь? Может быть к морю?

– Не знаю…

– Подумай, любимая. Собрать вещи и уехать мы можем в любой момент.

Я с благодарностью погладила обнимающую меня руку мужа. Все наши переезды были исключительно моей инициативой, Рагону было без разницы где жить, большой город или село, он с готовностью шёл у меня на поводу, куда бы я не захотела. Причём первые семнадцать лет мы мотались по свету постоянно, я не могла найти покоя нигде и могла вскочить ночью и потребовать уехать сейчас же. Но с рождением сына решила, что достаточно скитаться, и мы решили осесть в Барки – достаточно большой городок недалеко от столицы и приятным климатом. Мы тут живём уже шесть лет, но видно пришла пора что-то менять.

– Любимая, я рассчитываю спать в своей кровати, – вдруг услышала я и открыла глаза. Задремала и даже не заметила. Подняла голову с тёплого плеча и увидела перед собой двери нашего дома. Ох, хорошо, что Рагон разбудил меня, а то в прошлый раз, когда я уснула в экипаже, он пожалел меня будить. Послал слугу за одеялом, прикрыл меня им и просидел рядом всю ночь, ожидая, когда я проснусь сама. Бедняга, помню, тогда он едва не окоченел сидеть без движений всю ночь, а попросить одеяло для себя почему-то не догадался.

Рагон вышел и подал мне руку.

– Вы сама любезность, – усмехнулась я, кладя обе руки в тёплые ладони мужа.

– Идём скорей, я хочу вытащить тебя из этого платья, – пробурчал он и потянул к дверям дома, где нас уже ждала экономка Ханна.

– Вы так рано? Что-то случилось? – обеспокоенно спросила она.

– Нет, всё хорошо, просто замечательно, – ещё мрачнее ответил Рагон. – Тим спит?

– Конечно, – кивнула Ханна, пропуская нас в дом и забирая плащи. – Ужинать подать?

– Ужин… ужин… – задумчиво потянул Рагон, перевёл взгляд на меня и неожиданно обнял и поднял на руки. – Нет, у меня есть всё, что нужно для вечерней трапезы, – и игриво укусил в основание шеи. Я зажала себе рот рукой, гася крик вперемешку со смехом.

Ханна понимающе улыбнулась и поспешила оставить нас вдвоём.

– Иди наверх, а я поцелую сына и вернусь, – сказала я, гладя мужа по густым волосам, мягким, словно шёлк.

– Быстро, – кивнул он, ставя меня на ноги, и умчался вверх по лестнице.

Я сходила в детскую, поправила съехавшее одеяло у Тима, поцеловала в недовольно нахмуренный лобик и пошла вниз в погреб выбрать вино.

– Розалия? – голос экономки отвлёк меня от разглядывания наших скудных запасов. Нужно как-то избавляться от виноградника, прибыли он не приносит, а лишь убытки.

– Да?

– Завтра необходимо заказать новые артефакты. Вы просили напомнить, и я уже несколько раз к вам подходила с этим вопросом, но вы всё время забывали, – строго сказала она.

Да действительно… год уже заканчивается, а эти побрякушки, скрывающий облик, дольше не работают.

Сильные дэфи, а точнее дэфари, могут создавать себе желаемую личину без использования артефактов, но я таковой не являлась, так что была вынуждена покупать их, вот только…