Охотники Гора

Самос не стал ее одергивать.

— И как ты считаешь, — поинтересовался он, — какова должна быть твоя судьба?

— Рабская скамья на галере, — пожал плечами мужчина.

Гребные трюмы круглых галер Порт-Кара, Коса, Тироса и многих других «морских держав полны подобными несчастными, обреченными судьбой на пожизненное заключение на скамье рабской галеры, на работу веслом с утра до вечера, на горсть прогорклого гороха четыре раза в день и бесконечные побои и унижения.

— Что ты делал в северных лесах? — спросил я.

— Я разбойник, — гордо ответил мужчина.

— Ты — раб, — усмехнувшись, поправил его Самос.

Плечи мужчины поникли.

— Да, — пробормотал он, — я раб. Девушка-рабыня, прежде сидевшая на полу рядом с двуручным кувшином паги, поднялась на ноги, чтобы смотреть на стоящего на коленях мужчину сверху вниз.

— Вероятно, мало путешественников выбирают себе дорогу через леса, — заметил я.

— Обычно я грабил за границами леса, — согласился мужчина. — Но случалось поживиться и в самых дебрях, — добавил он, посмотрев на девушку-рабыню.

Та залилась краской.

— В тот день, когда меня схватили, — он снова перевел взгляд на Самоса, — я решил попытать счастья на лесной тропе. Но счастье мне изменило.

Самос усмехнулся.

— Решил поохотиться на женщин, — продолжал разбойник, — и вот — сам оказался их добычей.

Девушка рассмеялась.

Мужчина, нахмурившись, опустил голову. Затем он снова взглянул Самосу в лицо.

— Когда меня отправят на галеры?

— Ты силен, красив, — вслух размышлял Самос. — Какая-нибудь богатая женщина наверняка заплатит за тебя неплохие деньги.

С яростным воплем человек попытался вскочить на ноги. Он был так силен, что двоим стражникам едва удалось его удержать.

Самос обернулся к девушке-рабыне.

— А ты как считаешь? — поинтересовался он. — Что мне с ним сделать?

— Продайте его женщине! — со смехом воскликнула она.

Мужчина в цепях глухо зарычал.

— Тебе знакомы северные леса? — спросил я у него.

— Какой мужчина может сказать, что он знаком с лесами? — воскликнул раб.

Я внимательно наблюдал за ним.

— Я могу жить в лесу, — продолжал он, — и сотни квадратных пасангов в южной и западной его части мне действительно знакомы. Но не более того.

— Тебя захватила банда женщин-пантер?

— Да.

— И ты знаешь имя их предводительницы?

— Вьерна.

Самос посмотрел на меня.

— Ты свободен, — сказал я мужчине и, обернувшись к стражникам, добавил: — Снимите с него цепи.

Стражники ключом отперли замки на наручниках и кандалах мужчины. Тот от удивления не мог вымолвить ни слова.

Рабыня тоже лишилась дара речи. Она обеими руками вцепилась в кувшин с пагой и замерла с широко раскрытыми глазами.

Я вытащил из-за пояса кошель с золотом и отсчитал Самосу пять монет в уплату за приобретенного мужчину.

Он стоял перед нами без цепей, ничего не понимая и потирая затекшие запястья, не сводя с меня вопрошающего взгляда.

— Я — Боск, из дома Боска в Порт-Каре, — пояснил я. — Ты свободен. Можешь идти и делать все, что пожелаешь. Я же рано поутру отправляюсь в северные леса. Захочешь присоединиться — жди меня у центральных морских ворот на канале.

— Да, капитан, — ответил он.

— Самос, — обернулся я, — можно попросить тебя предоставить ночлег этому человеку?

Самос утвердительно кивнул.

— Ему потребуется также одежда, еда и оружие, которое он сам для себя выберет. — Я посмотрел на мужчину и усмехнулся: от него все еще исходило зловоние рабских клетей, в которых он провел все это время. — И хорошо бы дать ему отмокнуть в горячей ванне с ароматическими солями.

Я подошел к человеку.

— Как твое имя? — спросил я.

Теперь он имел свое имя: он был свободным.

— Римм, — с гордостью ответил он.

Я не спросил, из какого он города. Разбойники не любят об этом говорить.

Девушка-рабыня, отошедшая при таком повороте дел на два-три шага от нас, теперь испуганно поспешила в дальний конец зала.

— Стой! — бросил я ей вслед.

Она съежилась от страха. В короткой шелковой рабской тунике девушка была возбуждающе красива: длинноногая, смуглая, черноглазая. Ее зрачки расширились от ужаса.

— Сколько ты хочешь за нее? — спросил я у Самоса.

Тот пожал плечами.

— Четыре золотых, — с явным безразличием бросил он.

— Покупаю, — сказал я и протянул Самосу четыре золотые монеты.

Девушка не сводила с меня испуганного взгляда.

Один из стражников принес Римму тунику, и тот с видимым удовольствием надел ее на себя. Затем подпоясался широким ремнем с громадной пряжкой и откинул со лба спадающие волосы.

Я посмотрел на девушку. В глазах у нее застыла немая мольба. Но горианина таким взглядом не проймешь. Я кивнул в сторону Римма.

— Ты принадлежишь ему, — коротко распорядился я.

— Нет! Нет! — закричала она и бросилась к моим ногам. — Пожалуйста, хозяин! Пожалуйста!

Она подняла заплаканные глаза и прочла на моем лице непреклонную решимость привыкшего повелевать германского мужчины. Губы ее задрожали. Она бессильно уронила голову.

— Как ее имя? — спросил я у Самоса.

— Она будет носить то имя, которое дам ей я, — сказал Римм.

Рабыня завыла от тоски. Теперь ее лишали не только прежней жизни, но и прежнего имени. По горианским законам, раб — это животное, не имеющее ничего своего, даже имени.

— В какой комнате разместить на ночь этого человека? — спросил один из стражников.

— Отведите его в те большие залы, что мы предоставляем знатным работорговцам из далеких городов, — распорядился Самос.

— В торианскую комнату? — уточнил стражник. Самос утвердительно кивнул.

Тор — богатейший город, окруженный пустыней, известен своей роскошью и любовью к неге и изысканным удовольствиям.

Римм за волосы поднял девушку с колен.

— Отправляйся в торианскую комнату и приготовь мне ванну, вина и фрукты, — приказал он. — Захвати с собой косметику, колокольчики и все, что тебе понадобится, чтобы сделать мой отдых особенно приятным.

— Да, хозяин, — пробормотала девушка.

Римм продолжал держать ее за волосы, развернув лицом к себе.

— Хозяин желает, чтобы я выразила ему свою готовность подчинения? — едва слышно произнесла она.

— Да, — ответил Римм.

Она опустилась на колени и устремила на него покорный взгляд.

— Я буду вашей рабыней, — произнесла девушка традиционную формулу новообращенной горианской рабыни. Затем, стоя на коленях, низко склонила голову и протянула Римму руки, скрещенные в запястьях, словно предлагая надеть на них наручники. Сейчас она была особенно красива. — Я ваша рабыня, хозяин, — пробормотала она.

— А теперь — бегом в торианскую комнату, — распорядился Римм. — Там мы посмотрим, что ты за рабыня.

— Позволено ли мне будет узнать свое новое имя? — спросила девушка.

Римм окинул ее изучающим взглядом.

— Я буду звать тебя Карой. Девушка покорно опустила голову.

— Иди, Кара, — приказал Римм.

— Да, хозяин, — послушно прошептала она и, легко поднявшись на ноги, быстро выскочила из комнаты.

— Благодарю вас за девчонку, капитан, — сказал Римм.

Я кивком головы принял его благодарность.

— А теперь, благородный Самос, — довольно дерзко заявил Римм, — я был бы вам очень признателен, если бы вы отправили кого-нибудь поднять с постели кузнеца, чтобы он снял с меня этот ошейник.

Самос кивнул.

— Я был бы также очень вам благодарен за ключ от ошейника Кары. Хочу надеть на нее другой, свой.

— Хорошо, — ответил Самос. — И что на нем будет написано?

— Ну, например: «Я — рабыня Кара. Я принадлежу Римму, разбойнику», — заявил Римм.

— Хорошо, — снова согласился Самос.

— А кроме того, — продолжал Римм, — прежде чем я отправлюсь в торианскую комнату, я бы очень хотел получить меч, щит, нож и лук — длинный крестьянский лук со стрелами.

Чувствовалось, что он понимает толк в оружии.