Семь камней радуги (СИ)

– Ага, не нравится? Нате вам! - Макс выставил перед собой руку с перстнем.

Ели тяжело вздохнули и как будто расступились. Теперь идти стало гораздо легче. Вскоре за деревьями показался просвет. Лес обрывался, не доходя до двух невысоких холмов, огибал их вокруг, и снова смыкался вдали. В образованной холмами впадине стоял деревянный дом, крытый черепицей. "Тихая лощина" - понял Макс и прибавил шагу.

Когда зашло солнце, до дома оставалось пройти метров триста. Сумерки накрыли лощину мгновенно. Лес замер, наступила полная тишина. В окружающей темноте что-то происходило. Что-то очень неправильное и невозможное. Этого нельзя было ни услышать, ни увидеть, можно было лишь почувствовать, как дикое животное чувствует надвигающуюся опасность. Сумерки стали неровными: где-то темнота сгущалась, образовывая странные силуэты. Они бесшумно скользили над землей, растворялись и вновь возникали, меняли форму, переплетались друг с другом… А потом пришел шепот, неуловимый для уха. Он звучал в голове, произнося неведомые, чужие и страшные слова, повторяя их снова и снова, повергая в ужас, доводя до безумия. Ноги отказывались двигаться, танец теней завораживал. Хотелось лечь, закрыть глаза, покориться этому шепоту, оставить свое тело, а потом оторваться от земли и парить, парить вместе с тенями, уходя все дальше во тьму.

Но тут в окнах дома загорелся свет. Он был таким теплым и родным, что морок в душе рассеялся.

– Фак офф, нига! Кисс май эсс! Вест Сайд - бест сайд! - заорал во все горло Макс первое, что пришло в голову, чтобы не слышать больше жуткого шепота, и изо всех сил ринулся к дому.

Не помня себя, он рванул дверь, молясь, чтобы она оказалась открыта. Дом впустил его в свое гостеприимное тепло, встретил таким родным запахом, окутал таким знакомым уютом, что все страхи тут же сами собой забылись. Жуткие силуэты остались за порогом, который не могли пересечь - в этом Макс был почему-то уверен - здесь же был островок безопасности. "Мое убежище" - подумал он умиротворенно. Затем вспомнил мамино напутствие: "В моем доме тебя ждет старый друг".

Макс уже почти смирился, что с ним в последнее время происходят совершенно дикие и невозможные с точки зрения нормального цивилизованного человека вещи, поэтому приготовился увидеть кого угодно - от бывшего одноклассника до давно потерянного плюшевого мишки, которого очень любил в детстве. Но такого никак не ожидал.

– Ур-р-р-ав-ав-ав! Пр-р-р-ришел! - в ноги влепился маленький черно-белый смерч, который при ближайшем рассмотрении оказался лобастым коротконогим псом.

– Роки? Ты же… того…

– Умер-р-р? Отдал богу душу? Сдох? Окачур-рился? - жизнерадостно подхватил Роки.

– Ну да. Не мельтеши ты, давай посидим, я устал, как собака…Извини, конечно. Так как ты здесь оказался?

– Зеленая отмолила. Я теперь исполняю миссию.

– Какую еще миссию может исполнять бостон-терьер?

– Я посланник. Как Ричард Второй. Теперь, когда ты пришел, я буду сопровождать тебя. А потом, когда время придет, я уйду отсюда и снова рожусь. А Зеленая меня купит.

– Хоть ты не называй маму Зеленой, - взмолился Макс, - Зови просто мамой, она ведь и тебя вырастила.

– Ну да, я и говорю, Зеленая мама оставила меня здесь…

– Ты лучше скажи, почему она так изменилась, когда пришла сюда.

Роки улегся посреди комнаты на пузо, вытянул перед собой лапы и глубокомысленно заявил:

– Здесь все такие, какие они есть на самом деле, понимаешь? Вторая грань срывает любые маски. Поэтому люди, попадая сюда, меняются.

– А ты почему не изменился?

– Потому что собаки везде одинаковы. Они никогда ни перед кем не притворяются, не прячут свое истинное лицо… то есть, морду.

– Но ведь я же не…

– Зеркало в ванной, - кротко сказал Роки и зажмурил хитрые черные глаза.

Макс стоял в ванной комнате и безуспешно пытался прийти в себя. Увиденное поразило его до глубины души. Он представлял, как бы появился в своем истинном облике в универе, в магазине, в кафе, и нервно хихикал. Зеркало отразило незнакомого смуглого юношу с серебряными волнистыми волосами, спускающимися ниже плеч. Глаза удлинились к вискам и стали изумрудно-зелеными, черты лица сделались тоньше, уши почему-то заострились. Стильный клубный пиджак превратился в коричневый кафтан странного фасона, драные по последней моде джинсы - в плотные штаны до колена. На ногах вместо любимых кедов-"старов" красовались мягкие кожаные сапожки.

– Так я эльф, что ли?

– Ты волшебник из рода Зеленых, - ответил незаметно подкравшийся Роки, - Пошли спать уже, эльф-переросток.

В большой спальной комнате Макс улегся на широкую мягкую кровать, укрывшись легким и теплым пуховым одеялом. Роки удобно устроился у него в ногах. В доме стояла уютная тишина, нарушаемая лишь заливистым храпом пса. Окна были плотно закрыты зелеными шторами, создававшими полную темноту, в которой умиротворяюще светился изумруд. Несмотря на издаваемые Роки звуки, Макс моментально провалился в сон.

Глава 4.

Иришка сидела на краю кровати и расчесывала длинные черные волосы. Густые блестящие пряди плавно текли из-под расчески, становясь идеально гладкими. Девушка ласково улыбнулась, откинула волосы назад, потянулась к Максу и поцеловала его в щеку. Пахло от нее как-то странно, а поцелуй был почему-то очень мокрым. Потом Иришка уткнулась холодным носом ему в ухо и сказала:

– Гав!

Макс открыл глаза и завопил. Вместо милого девичьего личика над головой нависала курносая, радостно оскалившаяся морда.

– Чего орешь? - обиделся Роки, - Вставать пора, позавтракаем да пойдем по холодку.

– Зачем ты меня разбудил, чудовище? И который час?

– Солнце уже встало.

– Я не могу так рано просыпаться, я сова!

– Да хоть дятел! Если хочешь здесь выжить, придется научиться. Черная, в отличие от тебя, времени не теряет. Нам пора идти.

Пришлось подниматься и плестись в душ, а потом на кухню, проклиная по пути все приключения на свете. В большом холодильнике нашлись мамины пирожки (когда только успела?), фрукты и йогурт. После завтрака Роки скомандовал:

– Бери мешок и собирай вещи в дорогу.

Мешок оказался подобием ранца, только был сшит из какой-то плотной холстины. Макс под руководством пса уложил туда несколько пачек сублимированной лапши; серебряную фляжку с водой; странного вида покрывало, легкое и тонкое; спички в огромной коробке; вышитый кисет, туго набитый медными, серебряными и золотыми монетами; дорожную аптечку с полным набором необходимых медикаментов (ах, мама, мама!); какие-то пожелтевшие от старости бумажки, перетянутые тесьмой; и мешочек с чем-то трудноопределимым и довольно вонючим. В результате ранец заполнился меньше, чем наполовину.

– Роки, может, есть мешок поменьше? В этом осталось очень много места.

– Это для меня.

– Погоди, ты хочешь сказать, что я должен не только переться невесть куда, но и еще тащить на себе твою двадцатипятикилограммовую тушу?!

– Ну, не все же время, а только когда я устану. У меня короткие лапы, собаки породы бостон-терьер выведены для красоты, а не для долгих прогулок.

– Да уж, красота неописуемая! - восхитился Макс, критически оглядев курносую морду, огромные треугольные, стоящие торчком уши и мощное, крепко сбитое неуклюжее тело, уверенно попирающее землю кривыми короткими лапами.

Между тем, пес порадовал еще одной новостью:

– К тому же, мы будем проходить Змеиное болото. Ведь ты не хочешь, чтобы меня укусила гадюка?

Спорить с нахальным животным было бессмысленно. Макс закинул мешок на плечо, вышел из дома и замер на крыльце.

Солнце только поднялось над горизонтом и озарило Тихую лощину нежным утренним светом. На траве переливались хрустальными бусинками капельки росы, в каждой из которых отражалось голубое небо, росшие вокруг дома цветы доверчиво тянулись навстречу первым теплым лучам. Из леса доносились голоса птиц, приветствуя прозрачную свежесть раннего утра. На душе стало легко и радостно, вчерашние монстры казались не более чем дурным сном, ночным кошмаром из тех, которые случаются после напряженного, тяжелого дня.