Колдун (СИ)

С неба ярко светило зимнее солнце. Я спиной чувствовала его лучи. Покинув деревню, мы выехали на широкую лесную дорогу, петлявшую среди высоких сосен. Ярослав немного посидел рядом со мной, а потом завалился назад и уснул, убаюканный мерным покачиванием телеги. Я сидела, глядя перед собой на дорогу, слушая монотонный топот лошадиных копыт и тихие разговоры всадников. Потом ко мне подъехал Серко. Он придерживал коня, заставляя того ехать подле тихим шагом. Мальчик посмотрел на меня и неожиданно спросил:

— Почему вас с братом выгнали из деревни?

Я посмотрела в его светлые глаза, лучившиеся любопытством. Мне стало внезапно интересно, это сам мальчик интересуется или его надоумил расспросить меня Ворон? Я ответила Серко пристальным взглядом. Мальчик не выдержал и отвел глаза.

— Все очень просто, — сказала я минуту спустя, — Они выгнали нас, потому что посчитали меня ведьмой.

Серко удивленно вскинул брови. Видимо он совсем не ожидал от меня подобного ответа.

— А это правда? — спросил он.

Я пожала плечами.

— Люди всякое говорят, — произнесла я, — Ты всему веришь?

— Нет, — он покачал головой и чуть заметно тронул коленями бока своего коня. Тот послушно затрусил вперед, обгоняя телегу. Нагнав ехавшего впереди Ворона, Серко что-то сказал ему. Ворон обернулся ко мне. Он не улыбался. Я внезапно подумала, что он на самом деле намного моложе, чем показался мне при первой встрече. Ему едва ли больше тридцати.

Я отвела глаза, сделав вид, что старательно рассматриваю собственные руки, сложенные на коленях.

Перед закатом остановились на привал. Мужчины нарубили дров, быстро развели костер, подогрели в котле похлебку, потом заварили травяной чай. Все это время я оставалась ото всех в стороне, гуляя у кромки леса и собирая хворост, при этом поглядывая по сторонам на наших попутчиков. Серко и Ярик все время не отходили друг от друга ни на шаг. Мальчики явно сдружились, несмотря на большую разницу в возрасте. Я тайно радовалась, поглядывая на то, как они сидят рядом у огня и что-то обсуждают, что-то доступное и интересное только мальчишкам.

Когда солнце стало садиться, пропадая за высокими вершинами деревьев, Ворон очертил вокруг нашего лагеря ровный круг, так что мы оказались в его середине со всеми телегами и лошадьми. Я заинтересованно наблюдала за его действиями, потом встала и подошла к нему со спины.

— Здесь есть нежить? — спросила я, прекрасно зная, что подобный круг делают только с целью защиты. Ворон оказался не так прост. Подобную защиту могут выставлять только те люди, кто проходил соответственное обучение и обладал при этом толикой волшбы.

— После войны ее здесь много, — ответил мужчина, не оборачиваясь, словно знал точно еще до того, как я заговорю, что именно я стою рядом, — А ночью она особенно активна, — добавил он, — И хотя я здесь ничего подозрительного не чувствую, лучше все равно поостеречься.

Я обернулась назад. Никто из мужчин, сидящих у костра, не смотрел на своего предводителя. Вероятно, они уже привыкли к подобным манипуляциям. Ворон тем временем поднял вверх руки и стал что-то шептать. Какие-то грубые, лающие слова, которых я не могла разобрать, но внезапно почувствовала исходящую от мужчины темную силу и невольно сделала шаг назад.

— Колдун, — вспыхнуло понимание в моей голове, — И не просто колдун — а черный ведьмак. Это все объясняло. Вот почему я так настороженно отнеслась к нему. Все мое существо предупреждало меня об опасности. Я затаила дыхание и прислушалась к наступившей внезапно в моей голове тишине. Мой слух обострился, отсеивая ненужные звуки и через какое-то короткое мгновение щемящей и давящей пустоты, я снова стала слышать. Вот где-то хрустнула сухая ветка под лапкой какого-то маленького зверька, выбравшегося из убежища в поисках пропитания. Вот в дупле старого дуба зашевелилась сова. С огромной лапы сосны сошел снег, обнажив темную зелень иголок. Один за другим на меня стали обрушиваться звуки леса. Но никакой опасности я не обнаружила. Даже в земле все было тихо. Я перевела взгляд на Ворона. Он все еще шептал заклинание, но теперь я могла слышать его слова, так, словно он кричал их мне в ухо. Только я все равно ничего не понимала. Язык, на котором он их произносил, мне был неизвестен. Я только понимала умом, что сотворенное им заклинание должно было защитить нас на случай, если в лесу окажется нежить или еще какой опасный зверь. Я даже не заметила за своими размышлениями, что он перестал читать и, повернувшись, разглядывает меня так, словно впервые видит.

— Так ты все-таки умеешь «слышать»? — голос Ворона вернул меня назад. В один миг лес замолчал, и мой слух взорвался человеческими голосами, смехом, долетавшим от сидящих у костра людей и треском горящих дров. Я вздрогнула и моргнула, словно сбрасывая оцепенение. Нерешительно взглянула на колдуна. Он смотрел на меня пристальным взглядом немигающих глаз. В какой-то момент мне показалось, что в их глубине вспыхнули огненные блики, но потом я решила, что мне просто померещилось.

Он сказал — слышать, подумала я. Да, действительно это слово как никакое другое подходило к тому, что я умела делать.

— Возвращайся к костру, — сказал спокойно Ворон и, переступив через начерченную им самим на снегу линию, исчез в темноте среди деревьев, — И не вздумай ночью пересечь эту черту, — донеслись до меня уже из ночи затихающие звуки его голоса.

Я медленно попятилась назад, потом развернувшись, поспешила к людям, сидящим у огня. Сердце гулко стучало в груди. Опасность — кричало что-то внутри меня, то чувство, которое еще ни разу не подводило, просто вопило об угрозе, и эта угроза исходила от нашего предводителя. Я ощутила ее, как только Ворон переступил черту…

Я присела рядом с братом, протянула дрожащие не от холода, а от страха пальцы ближе к огню, вдохнула запах горящих дров. Ярослав посмотрел на меня. Я старательно делала вид, что спокойна.

— Зачем Ворон начертил вокруг лагеря охранный круг, — обратилась я к Серко, сидевшему рядом с братом. Мальчик посмотрел на меня. От его лица повеяло странным спокойствием.

— Потому что это место опасно, — ответил он.

— А почему он сам тогда ушел? — спросила я.

— Ему можно, — Серко отвернулся, всем своим видом давая понять, что разговор окончен. В этот момент его лицо на какие-то доли секунды стало намного старше. Словно передо мной сидел не маленький мальчик, а взрослый мужчина. Но впечатление моментально рассеялось, как дым на ветру. Я не настаивала на продолжении разговора, тем более, что отчетливо видела явное нежелание мальчика развивать эту тему.

Мы перекусили разогретым над огнем мясом, выпили чай и стали устраиваться на ночь около костра. Мужчины стреножили лошадей. Расстилая на подтаявшей от тепла земле толстые шкуры и набросав сверху одеял, я сделала для нас с братом подобие постели, заметив при этом, что многие мужчины просто ложились спать на землю, рядом друг с другом, спина к спине. Никто в этот вечер не покидал пределы начерченного Вороном круга. Даже по нужде ходили за телегу.

Ложась спать и укрывшись до самого подбородка, я еще раз попробовала прощупать лес вокруг, но ничего не почувствовала. Никакой опасности. То чувство, возникшее у меня после короткого разговора с Вороном, давно пропало и теперь мне начало казалось, что весь тот страх мне просто померещился. Дозорных не составляли. Только один человек остался сидеть за костром, чтобы поддерживать пламя, подбрасывая в него сухие ветви. Но все равно я подсознательно чувствовала, что в этом лесу что-то происходит. Мне казалось, что что-то необъяснимое скрывается там, в глухой темной чаще и следит за нами…

Ярослав заснул довольно быстро. Я же еще немного полежала, вслушиваясь в звуки леса и стараясь услышать шаги возвращающегося Ворона. Не помню, как уснула. Меня просто поглотила тьма без сновидений.

Я проснулась от шума людских голосов. Приподняла голову и прищурила глаза от солнечного света, заливавшего лесную поляну. Ярослава рядом со мной не оказалось. Я лежала аккуратно укрытая одеялом, когда услышала голос своего брата, доносившийся со стороны леса. Он разговаривал с Серко. Потом мальчики одновременно засмеялись. Я встала и принялась сворачивать одеяла. Уложила их на телегу и накрыла покрывалом. Затем взглядом нашла Ярослава. Они с Серко стояли возле коня старшего мальчика и пока Серко кормил своего скакуна, Ярослав украдкой гладил покатые гладкие бока жеребца, при этом на его лице светилось столько счастья и удовольствия, что я невольно улыбнулась.