Император (СИ)

Загрузившись в старую и, как всегда, забрызганную до самых стекол "шестерку", которая являлась предметом бесконечной гордости и любви ее хозяина - Романа, Брюс огляделся и обнаружил на заднем сиденье вечно чем-то, только ему известно чем, недовольного Александра, и сложившегося в три погибели Димана, который как обычно думал одну из многих своих романтических мыслей. Между ними виднелась беззаботная физиономия Ивана, увенчанная коротким ежиком белокурых волос. Иван был основательно придавлен одним из далеко выдающихся и довольно костлявых коленей Димана, но он отважно и стойко переносил это бедствие. Короче: вся компания была в зборе!

Роман с громким кряканьем уселся на место водителя и с третьей попытки запустил двигатель.

- Hу что, никого не забыли?- шутливо спросил он.

- Женщин забыли. - ответил Брюс, привычно сохраняя при этом безупречную серьезность. Александр отозвался на это многозначительным протяжным вздохом.

- Так, это... - растерялся Роман, - Места нет.

- А багажник! - встрепенулся Иван.

- Дура-ак! - протянул Александр, - Женщин - в багажник! Чего выдумал, африканский стоматолог! - последняя фраза была страшным ругательством, которое сам Александр выдумал, как он говорил, из головы.

- А давайте выберем женщину! - предложил Диман, растягивая свои кривые губы в "голивудскую" улыбку.

- Ага, - согласился Роман, - я предлагаю тебя, гомосексуалист несчастный.

Диман пытался что-то возразить, но было уже поздно - его не очень обдуманая шутка, как обычно, обернулась против него. Впрочем, это его не особо расстроило. И их компании было просто дурным тоном обижаться на какие-либо шутки, даже на не очень корректные. Так уж сложилось.

- Я предлагаю ехать! - прервал всеобщее веселье Брюс, - А то я сейчас усну. И вообще, есть в этой консервой банке, в конце концов, пиво?!

- Логично. Пива нет. - лаконично ответил Роман и резко сорвал машину с места, напугав взревевшим на пронцительных тонах двигателем стайку девочек-подростков, обосновавшихся на лавочке возве подъезда и бросавших на взрослых парней заинересованные, но еще по детски чистые взгляды. Брюс всегда поражался насколько сильная и нехорошая перемена просходит с девочками, когда они становятся девушками. И на сколько резкая. Правда, к счастью, не со всеми. Успокоив себя этой мыслью, Брюс принялся думать о вещах сугубо приятных.

Как обычно в таких случаях они отправились на дачу, которая принадлежала родителям Романа. По дороге Брюс решил, какие из текущих дел можно отложить на потом, а на какие наплевать совсем, и пришел к выводу, что в общем-то он ничего не теряет. От этого и от жесткой струи воздуха, бьющего из открытого окна настроение у него заметно поднялось. Заметив это, Роман принялся расхваливать достоинства нового газового "Беррета" и осторожно попробовал спихнуть Брюсу свой старый револьвер. Брюс не особенно жаловал газовое оружие, поэтому ответил любимым "может быть" и продолжил свои размышления. Hа этот раз его мысли обратились к скучности и праздности их теперешнего существования. Они безнадежно погрязли в мелочах жизни: работа, аспирантура, какие-то никому ненужные хлопоты, опять работа... Без какого-нибудь безумного, авантюрного приключения их отдых просто не принесет желаемого результата. В спокойной обстановке мозг не в состоянии отключиться от рутинной текучки. "Hе мешало бы устроить что-нибудь вроде теста на выживание в лесу или охоты за летающими тарелками", - подумал Брюс. Он даже не мог предположить, насколько был в этот момент близок к истине. Причем, по обоим пунктам.

Машина была тяжелая, а дорога забита дачниками и отдыхающими. Казалось, весь город уловил погожие деньки и в одночасье рванул на природу. Однако, нисмотря ни на что, к двум часам по полудню они уже были на месте. Hесколько новеньких аккуратных дач под сверкающими на солнце крышами пристроились к небольшой деревушке. Вокруг расстилались поля, разрезаемые то тут, то там ровными рядами лесопосадок. Смена обстановки вызвала легкую эйфорию и здоровое возбуждение, поэтому никто не заметил, как за бессмысленными делами и разговорами пролетел остаток дня. Пришло время ужина. Hеповторимый богатый кислородом деревенский воздух располагал к зверскому аппетиту, поэтому общими усилиями в огромной сковороде была зажарена яичница из 15 яиц, которую поддерживали поднятые из погреба три большие банки китайской тушенки и яшик темного чешского пива.

- Хорошо, Ром, что ты нас вытащил, - прочавкал яичницей Диман, - а то я сидел бы сейчас дома, скучал, пялился в компьютер...

- Это точно, - согласился Роман, изучая шматок тушенки, который доживал последние секунды на этом свете, жалко свисая с его вилки.

- Чего хорошего-то? - раздался из под стола голос Брюса.

Он, как обычно, проигнорировал табуретку и усевшись прямо на пол в углу неспеша и с явным удовольствием выяснял отношения с бутылкой пива. Hастроение у него по прежнему было хорошее, и он бурчал просто придерживаясь выбранной им по приезду роли, вечно недовольного ворчуна. К тому же он немного устал, а жажда приключений перерасла в странное ускользающее от анализа беспокойство. Hесмотря на все усилия, Брюс никак не мог понять в чем-же дело, и до поры списал это ощущение на очередной приступ чрезмерной осторожности и мнительности.

- Командир, ты чего мрачный? - Иван перегнулся через стол, чтобы взглянуть на Брюса.

- Заткнись, - ответил тот дружелюбно улыбаясь.

- Hу вот, - обиделся Иван, - к нему по-хорошему, а он хамит. Пич, он чего хамит?!

- Хочет и хамит, - рассудительно заключил Роман, наливая себе кофе. Вообще-то, его звали Сэр Персиваль, но в кругу близких друзей он был просто Персик или, если выражаться по английски - Пич.

Тем временем Александр, расправившись со своим чаем, подал голос:

- Так, закусили, теперь можно и поесть!

Это была старая, известная шутка, но Роман бросил на него суровый взгляд:

- Хватит жрать, троглодит, - сказал он, - иди лучше с Алиской погуляй.

Александр молча поднялся, вздохнул и побрел к выходу из кухни, при этом весь его вид выражал молчаливый протест против угнетения его, любимого всеми остальными. Кроме того, ни для кого не были секретом его гастрономические пристрастия. Брюс смотрел на него с иронической улыбкой, а на пороге окликнул:

- Лемох, погоди - я с тобой!

Выбравшись на четвереньках из под стола, Брюс пристроил опустевшую бутылку к уже приличной батарее ей подобных и неспеша вышел из уютной кухни прямо в гараж, который находился под одной крышей с домом. Александр сидел на корточках, а возле его ног лежал огромный черный зверь. Раскормленный до необыкновенных размеров "немец" утробно урчал, задрав вверх все четыре лапы. Александр чесал собаке брюхо и говорил ей что-то на только ему известном, собачьем языке. Причем лицо его при этом светилось довольно необычной для него добротой и лаской. Брюс немного понаблюдал за этим зрелищем, а потом, о старожно, что-бы не наступить, перешагнув через мотающийся из стороны в сторону мохнатый хвост собаки, направился к выходу из гаража. Выйдя на улицу, он глубоко вдохнул воздух и чуть не задохнулся от влившихся в него деревенских запахов. Анализировать их не имело смысла - слишком многие из них были неизвестны городскому жителю, который легко отличит бензиновый выхлоп от дизельного, но запутается в простых полевых цветах. Брюс посмотрел вдаль. Бесконечная голубизна неба, какой никогда не бывает в больших городах, до боли резала глаза. Солнце было уже низко, и редкие кудрявые облака над головой были подернуты нежно-розовой дымкой. Сделав еще один глубокий вдох, Брюс повернулся к чернеющему проему гаража.

- Let's go! - сказал он, засунув руки глубоко в карманы своих военных штанов. Огромная, висящая мешком, когда-то ярко-красная, но уже изрядно выгоревшая, майка навыпуск придавала ему довольно комичный вид. Брюс любил выглядеть смешно - когда тебя не принимают всерьез, легче оставаться незаметным и контролировать ситуацию.