Феникс в Обсидановой стране

— Но ведь Призрачные Миры не могут причинить элдренам вреда. В былые времена у вас там даже были союзники и друзья.

— Да, правда. Однако в последний раз их контакт с Землей совпал с твоим появлением здесь. Может быть, это просто случайное совпадение. А может, ты пришел именно из Призрачных Миров, а поэтому Ригенос и смог тебя вызвать.

Я нахмурился, размышляя.

— Я понимаю твою озабоченность. Ты беспокоишься за меня.

Арджав молча кивнул в ответ.

— Говорят, что человеческая раса тоже явилась сюда из Призрачных Миров, так? — я посмотрел ему прямо в глаза.

— Да, так считают некоторые…

— У тебя есть какие-нибудь конкретные опасения на мой счет? — спросил я.

— Нет, — ответил он со вздохом. — Хотя элдрены и придумали, как преодолевать пространства, отделяющие Землю от Призрачных Миров, мы, в сущности, никогда эти средства как следует не испытывали. В те времена наши сношения с этими мирами в силу необходимости были краткими, да и общались мы лишь с теми их обитателями, что родственны элдренам.

— Так ты опасаешься, что меня отзовут в тот мир, откуда я прибыл? — резко спросил я. Мне была невыносима сама мысль о разлуке с Эрмизад, со спокойным, прекрасным миром элдренов.

— Не знаю, Эрекозе.

К чему мне было снова становиться Джоном Дэйкером?

Хотя я лишь смутно припоминал свою жизнь в том мире в эпоху, которую почему-то называл двадцатым веком, я был уверен в том, что там мне покоя больше не видать; где-то в глубине моей души жила полная неудовлетворенность тамошней моей жизнью и всем, что меня там окружало. Мои естественные романтические наклонности, мои увлечения (которые я, кстати, вовсе не считаю своими достоинствами, поскольку именно они заставили меня совершать поступки, о которых я уже рассказал) в тамошнем окружении безжалостно подавлялись самим обществом и теми функциями, которые я вынужден был исполнять, чтобы заработать на жизнь. Там, среди мне подобных, я куда чаще чувствовал себя не в своей тарелке, нежели здесь, среди представителей чужой расы. У меня было такое ощущение, что легче покончить с собой, чем вернуться в мир Джона Дэйкера, даже если я о нем мало что теперь помню.

Но, с другой стороны, Призрачные Миры могли не иметь ко мне ни малейшего отношения. Они вполне могли принадлежать даже к иной Вселенной, где никогда не бывали люди (хотя в научных трудах элдренов ничего на этот счет не упоминалось).

— А мы больше ничего не можем о них узнать? — спросил я принца Арджава.

— Я продолжаю вести наблюдения. Это все, что я могу в данный момент сделать.

В мрачном настроении я покинул его лабораторию и направился в покои, где меня ожидала Эрмизад. Мы собирались отправиться верхом по знакомым местам в окрестностях Лус Птокаи. Однако, войдя к ней, я прямо с порога объявил, что у меня неподходящее для прогулки настроение.

Увидев, что я встревожен, она сказала:

— Снова вспомнил то, что произошло сто лет назад, Эрекозе?

Я покачал головой. Потом рассказал ей о результатах наблюдений Арджава.

Она тоже задумалась.

— Это, вероятно, было просто совпадение, — произнесла она наконец. Но уверенности в ее тоне не было. Более того, в глазах появился испуг.

Я обнял ее.

— Я умру, если тебя разлучат со мной, Эрекозе, — тихо сказала она.

У меня перехватило дыхание. Губы вдруг стали сухими.

— Если это случится, — ответил я, — я буду искать тебя повсюду, пусть на это уйдет хоть целая вечность. И я найду тебя, Эрмизад!

— Неужели ты так сильно любишь меня, Эрекозе? — изумленно спросила она.

— Еще сильнее, чем прежде, Эрмизад!

Она чуть отстранилась, продолжая сжимать мои руки. И ее, и мои пальцы дрожали. Она попыталась улыбнуться, стряхнуть с себя овладевшие ею страшные предчувствия, но тщетно.

— Тогда что ж! Тогда нам нечего бояться! — воскликнула она.

Но этой ночью, когда я уснул подле нее, прежние сны, досаждавшие мне еще в бытность мою Джоном Дэйкером и потом, в первые годы моего пребывания в этом новом мире, вновь вылезли из дальних закоулков моего сознания и завладели мною.

Сначала никаких образов не возникало. Только имена. Длинный список имен, которые нараспев произносил чей-то гулкий голос, в котором явственно звучала насмешка.

Корум Джайлин Ирси. Конрад Арфлейн. Аскиоль из Помпеи. Урлик Скарсол. Обек из Канелуна. Шалин. Артос. Элрик. Эрекозе…

Я попытался прервать этот речитатив. Я пытался крикнуть, что я Эрекозе и только Эрекозе. Но голос не повиновался мне.

А речитатив все звучал и звучал:

Райан. Хокмун. Пауэйс. Корнелиус. Брайан. Умпата. Соджан. Клан. Хлодвиг. Марка. Пурнакас. Ошбек-Уи. Улисс. Илант.

И наконец раздался мои собственный, голос:

— НЕТ! Я — ЭРЕКОЗЕ!

— Вечный Защитник… Солдат судьбы…

— НЕТ!

— Элрик. Илант. Меджинк-Ла-Кос. Корнелиус.

— НЕТ! НЕТ! Я УСТАЛ! Я НЕ МОГУ БОЛЬШЕ СРАЖАТЬСЯ!

— Твой меч. Твои доспехи. Твои боевые знамена. Огонь. Смерть. Разрушение.

— НЕТ!

— Эрекозе!

— ДА! ДА!

Я кричал. Я был весь мокрый от пота и уже сидел на постели.

Но звал меня теперь голос Эрмизад.

Задыхаясь, я упал на подушки, и она обняла меня.

— Опять эти сны? — спросила она.

— Да. Они вернулись.

Я прижался лицом к ее груди и заплакал.

— Это еще ничего не значит, — сказала она. — Это просто ночной кошмар. Ты боишься, что нас разлучат, и твой мозг реагирует на это. Только и всего.

— Правда, Эрмизад?

Она погладила меня по голове.

Я поднял глаза, пытаясь разглядеть в темноте ее лицо. На нем застыло напряженное выражение. В голубых ее глазах стояли слезы.

— Правда?

— Да, любовь моя. Это правда.

Но я знал, что точно такое же чувство нарастающей угрозы, какое сжимало мне сердце, теперь поселилось и в ее душе.

Более мы в ту ночь не спали.

Глава III

О некоем странном посещении

Наутро я сразу отправился в лабораторию принца Арджава и рассказал ему о голосе, который преследовал меня во сне.

Было видно, что он очень огорчен и расстроен, но явно ничем не может мне помочь.

— Если этот голос был просто ночным кошмаром, а я склонен полагать, что он таковым и является, тогда я мог бы предложить тебе лекарство, которое дает сон без сновидений, — сказал он.

— А если нет?

— Тогда я бессилен.

— Стало быть, этот голос из Призрачных Миров?

— Невозможно сказать наверняка. Может быть, то, что я сообщил тебе вчера, вызвало реакцию в твоем мозгу, и это, в свою очередь, позволило «голосу» снова вступить с тобой в контакт. Весьма вероятно, что тот покой души, который ты здесь обрел, раньше не позволял ему достичь тебя. А сейчас, когда ты взволнован, когда твой мозг снова возбужден, тот, кто хочет с тобой связаться, — кем бы он ни был — вновь имеет возможность сделать это.

— Мне от всех этих предположений не легче, — заметил я.

— Я понимаю, Эрекозе. Лучше бы ты вообще не приходил сюда. Тогда бы ты даже и не узнал о приближении Призрачных Миров. Да и мне не следовало рассказывать тебе об этом…

— Какая теперь разница, Арджав?

— Кто знает, кто знает…

— Лучше дай мне то лекарство, о котором ты говорил, — я протянул руку. — Давай, по крайней мере, проведем опыт: сможет ли мой мозг с его помощью справиться с этим голосом.

Он молча подошел к сверкающей хрустальной шкатулке, поднял крышку и достал из нее маленький кожаный мешочек.

— Здесь порошок. Вечером высыпь его в бокал с вином и выпей все до дна.

— Спасибо, — поблагодарил я, забирая мешочек.

Он немного помолчал, потом снова заговорил:

— Эрекозе, если ты исчезнешь отсюда, мы тотчас же отправимся тебя искать. Тебя любят все элдрены, и мы не хотим тебя потерять. И если тебя вообще можно будет найти в необозримых просторах Времени и Пространства, мы найдем тебя!