Межгалактическая тюрьма

После развода нас отправляли на стройплощадку, где заключенные проходили перевоспитание трудом.

Труд зеков – самый дешевый труд. Поэтому государству выгодно использовать заключенных на самых тяжелых и трудоемких работах, прикрываясь при этом красивыми лозунгами о трудовом перевоспитании.

И тем не менее мое внутреннее состояние гораздо лучше было во время работы, чем в затхлом бараке с его «жильцами», давящими морально со всех сторон. Физический труд позволял хоть немного почувствовать себя человеком и забыть на некоторое время, где ты находишься и почему.

Обед нам привозили прямо на стройплощадку, так что в лагерь мы возвращались только к ужину. После трудового дня хотелось отдохнуть, но не тут-то было. В бараке нас поджидал Бес, занимавший должность каптерщика, поэтому вполне легально отлынивавший от строительных работ. Отсыпаясь в своей кладовке, он от безделия придумывал различные пакости.

Сегодня, например, «пахан» решил устроить новое развлечение. Притащив из каптерки две пары боксерских перчаток, он отдал распоряжение дневальным сдвинуть часть кроватей в сторону, освобождая место для импровизированного ринга.

– Сейчас у нас спортивное мероприятие, – самодовольно заявил Бес собравшимся по его приказу заключенным и, усмехнувшись, добавил: – Я объявляю чемпионат отряда по боксу! Победитель будет награжден.

– Чем награжден? – спросил кто-то из толпы. «Авторитет» на секунду задумался, а затем ответил:

– Завтра на свободу выходит Хрящ, а значит, освобождается одна из вакансий среди «братвы». Так вот: тот, кто выиграет чемпионат, и будет основным претендентом на эту вакансию.

Огонек интереса зажегся в глазах многих зеков. И я не удивился этому. Все, собравшиеся здесь, прекрасно понимали, что означает перевод в «братву». Это все виды привилегий, возможных в лагере, исключая лишь одну – остаться человеком. Вот этого-то как раз многие и не понимали. Да, возможно, даже и не задумывались над этим щекотливым вопросом.

Как я и предполагал, оказалось много желающих занять эту более высокую ступеньку в иерархии зоны. Претенденты, нацепив боксерские перчатки, один за другим выходили на импровизированный ринг и дрались до нокаута. Бои судил сам Бес, постоянно подзадоривая то одного, то другого бойца.

Слабые отсеялись буквально через час, оставив после себя на полу барака лужицы крови и несколько выбитых зубов. Осталось четверо кандидатов.

Среди них особенно выделялся один парень по кличке Слон. Боксировал он неважно, однако разница в весовой категории давала о себе знать. Одного-двух прямых ударов хватало для приведения соперника в бессознательное состояние.

…В колонию Слон попал за пьяный дебош, неподчинение властям, сопровождавшееся нанесением тяжких телесных повреждений работникам милиции, находящимся при исполнении служебных обязанностей. За это дали ему на «полную катушку». С точки зрения правоохранительных органов, такие неподчиняющиеся субъекты представляют особую опасность для общества и государства. Хотя какую опасность представлял Слон?

Обыкновенный сельский парень Тимофей Кузнецов, приехавший в город подзаработать. Патрульные задержали его вместе с друзьями в парке, где после работы те решили «приговорить» пару бутылок водки, – вернее, пытались задержать, потому что удары резиновых дубинок, которыми сотрудники милиции решили попотчевать подвыпивших работяг, совсем не понравились Тимофею и вызвали бурную ответную реакцию. Он просто вырвал дубинки из рук ментов, вывихнув при этом одному из них кисть, на которой был ремешок от дубинки, и посоветовал им не мешать отдыхать рабочему классу.

Взяли гуляк уже на выходе из парка. Целая бригада «беркутовцев», вооруженных автоматами, проводила задержание, словно перед ними были закоренелые бандиты. И чтобы другим неповадно было поднимать руку на сотрудников милиции, Кузнецову «намотали» срок по полной программе.

Вполне понятно, почему этот молодой человек был озлоблен на весь белый свет, так несправедливо с ним поступивший.

Кстати, кличка Слон приклеилась к Тимофею из-за богатырского сложения: ростом он был где-то под два метра и весил более ста килограммов. Этот гигант обладал поистине фантастической силой. Он легко гнул лом, а строительную арматуру завязывал в узел…

Остальные участники полуфинала были легче Слона в среднем килограммов на двадцать пять – тридцать, поэтому вряд ли могли составить ему достойную конкуренцию. Со своим соперником богатырь разделался за пару минут, не давая тому ни единого шанса на успех. Держа его на расстоянии вытянутой руки, а рука у Слона была соответствующая его размерам, он прижал противника к стене и нанес несколько сильных ударов в лицо и по корпусу. Видимо, один из ударов сломал боксеру нос. Во все стороны брызнула кровь. Ничего не видя и находясь в полубессознательном состоянии, тот согнулся и опустил руки. Тогда Слон нанес сильнейший удар снизу в подбородок противника. Этот жестокий удар подбросил бойца вверх, и тот упал на пол уже без сознания.

– Отлично! Ты умеешь побеждать! – Бес похлопал гиганта по плечу, затем подошел к поверженному бойцу и проверил пульс.

Вытерев запачкавшиеся кровью пальцы о рубашку лежащего, он повернулся и торжественно провозгласил:

– Слон, я тебя поздравляю! Ты вышел в финал! А этого унесите в туалет и приведите в чувство, – добавил Бес, указывая дневальным на распростершегося на полу человека.

Следующий поединок за выход в финал продолжался значительно дольше. На этот раз соперники оказались равны по силе. И ни один не хотел уступать. Они наносили друг другу сильнейшие удары, мало беспокоясь о защите.

Через двадцать минут их лица были похожи на кровавые маски, и только воля к победе заставляла еще держаться на ногах. Но сил вести бой у них не осталось. Бойцы висли друг на друге, все еще стараясь время от времени нанести удар, который, если и достигал цели, уже не был достаточно силен и точен, поэтому не мог принести победы ни одному из сражавшихся.

Бесу надоело наблюдать за этим зрелищем. Он подошел к дерущимся, разнял их и объявил:

– В этом бою нет победителя! Я сам назначу противника Слону.

Пристальным взглядом «авторитет» осмотрел всех собравшихся возле ринга претендентов, но, по всей видимости, не нашел ни одного достойного, на его взгляд, кандидата. На секунду Бес задумался, а потом, озаренный какой-то мыслью, повернулся ко мне.

– Кот! – Такую кличку мне дали в бараке из-за моей фамилии, да еще за мягкую, тихую, как у кота, походку. – А ты не хочешь выступить в роли претендента?

Я знал, что рано или поздно что-то подобное должно было случиться, но не думал, что это произойдет именно так. Теперь мне необходимо было сделать свой выбор. Выбор, который определит дальнейшую жизнь в колонии и за ее пределами, выбор, от которого зависит моя дальнейшая судьба: стану ли я одним из представителей блатного мира, забыв о совести, взамен приобретя все возможные блага, или останусь самим собой, обрекая себя на тяжелую, полную лишений жизнь заключенного в лагере. А может быть, и того хуже…

– Я не люблю боксировать. – Выбор был сделан, и я знал, чем могу заплатить за это.

Казалось, Бес спокойно воспринял мое решение. Лишь на секунду в его глазах вспыхнула злость, но тут же погасла.

– Зрелище окончено, – спокойно произнес он, отворачиваясь от меня, как будто ничего не произошло.

Заключенные стали медленно расходиться, разочарованные несостоявшимся поединком. Дневальные быстро вымыли полы и сдвинули кровати на место.

Лежа на своей койке, я обдумывал сложившееся положение. Нет, я не жалел о своем решении, но все же плохие предчувствия не покидали меня. Не было сомнения, что Бес не простит мне отказа и обязательно придумает, как отыграться. С такими невеселыми мыслями я и заснул.

На следующий день из нашего барака на волю вышел Хрящ и с ним еще двое. Они отбыли свой срок наказания и теперь покидали этот кошмарный бесчеловечный мир. Как я завидовал им!

На освободившиеся места сразу же определили троих новичков, прибывших в колонию с новой партией заключенных.