Мир Энни Мор (СИ)

Суматоха прекратилась, когда приехала скорая. Она увезла мать. Я же заперлась в своей комнате. Я даже не представляла, что будет со мной теперь. Моё сердце отбивало бешеный ритм, в то время как я старалась не думать о произошедшем. После всего этого в мою комнату, где я находилась, начал кто-то стучаться. Но я не знаю, кто это был. Мне было настолько страшно, что я не могла сказать ни слова. Я просто смотрела на свою дверь. Из открытого окна дул прохладный ветер. Но даже ему не удавалось отрезвить мой разум. Стуки прекратились ближе к вечеру.

В ту ночь я не могла уснуть, да и осознать, что произошло на самом деле, мне тоже было трудно. Ночное небо было затянуто тучами, часа в три пошел дождь. Небо плакало вместе со мной. Оно стало единственным моим другом сегодня.

Утром я вышла из комнаты, я не спала, мне было всё равно на моё самочувствие. В доме стояла тишина. Только ночью несколько раз звонил телефон.

Это был 2005 год. На улице стояло лето — июнь, самый прекрасный месяц летом. Мы жили в Штатах, в пригороде Нью-Йорка. Мама вела свой бизнес в Лондоне, поэтому очень часто уезжала туда и оставляла меня дома с отцом, но потом, когда мы с папой подружились, она стала брать и его с собой. Я оставалась с прислугой одна. Но одиночество меня радовало, как ни странно.

Дружила я не со всеми. Я вообще ни с кем не дружила. Только иногда общалась с Кайли. Она была доброй со мной и не считала меня 'ведьмой', хоть мама и говорила это всем. Своё общение мы скрывали от моих родителей. Лишних ссор мне не нужно было. Кайли или Кай было всего 20. Она мне нравилась за свои разговоры. Она никогда не говорила о бабушке, о маме или вообще, о моей семье. Она знала, что я терпеть не могу дождь. В тот злополучный день, когда я чуть не убила мать, она единственная, кто не говорил мне, что я 'ведьма'. И я ей за это благодарна. Слышать это ото всех, кто жил с тобою на протяжении нескольких лет и упрямо всё время молчал… это было не самым приятным. Я благодарю Кай за эти дни, что я провела за разговорами с ней.

Анна не умерла. Я даже удивляюсь, как она осталась жива после этого. Я, конечно, надеялась, что она выживет, но падение было слишком серьезным. Я даже не знаю, смогла ли бы я выдержать такое, но мама смогла. Она даже не стала инвалидом и не сломала ничего жизненно важного. Она оказалась крепче, чем я думала. Я рада этому. Мне не очень хотелось сидеть в тюрьме за убийство матери и объяснять всем, что это был несчастный случай.

В то время, когда она находилась в больнице, никто ни разу не сказал ничего о моём отце. Да и о том письме, ведь из-за него мама так разозлилась. Из-за него она набросилась на меня, как злая собака. Я не знаю, что она хотела сделать со мной этой шпагой. Я не стала думать об этом. Я не хотела делать маму своим врагом.

Через несколько дней, где-то через 5, ко мне зашла Кай и сказала, что отец погиб в автокатастрофе. Я ожидала что-то такое, то есть очень плохое для меня и мамы, но мне даже в голову не приходило, что это что-то случилось с моим отцом. Я его любила. Действительно. В этом мире не осталось больше ни одного человека, кто был бы так дорог мне. Он был моим вторым лучшим другом после бабушки. Он меня защищал. Молодой, перспективный, занимающийся престижной работой… У него были деньги, были связи, и он был добрым. И он был счастлив. Его прекрасные синие глаза, которые достались мне по наследству, его милая улыбка, его красивые подарки — всё это было тем, что, казалось, никогда не должно было угаснуть, умереть. Для меня он был второй попыткой жить! Смерть Сьюзи нанесла мне большую душевную травму, но отец делал всё возможное, чтобы эта травма поскорее затянулась, зажила. И я его не отблагодарила. Я думала, что он будет жить вечно. Но это всего лишь сказки. Я не знала, как он мог погибнуть в автокатастрофе. Папа был прекрасным водителем. Он всегда соблюдал правила, и если он погиб, то это точно не была его вина. Я знала это, как всякий знает, что нельзя совать руки в розетку.

Кай села ко мне поближе и сказала:

— Я знаю, ты не специально толкнула мать. Она, наверно, хотела тебя чем-то ударить, а ты просто оттолкнула её, а она поскользнулась и упала? Ведь всё было примерно так, скажи мне, Энге? Что же ты молчишь?

Тогда мне не хотелось, не плакать оттого, что умер отец, ни радоваться, что мне не придётся общаться с матерью несколько недель. Мне не хотелось ничего. Я замкнулась в себя. Я стала одинокой, одичавшей. Меня все бросили. Хотелось сказать себе, что на этом жизнь закончилась… Но это было бы неправдой. Для меня жизнь как раз только началась, и я не должна была упускать шанс, чтобы не прожить её нормально…

Глава 2

Спустя 2 месяца…

Вот я иду в новую школу, в новом городе, в новой стране. Странно всё как-то. Я не ожидала, что мама отправит меня именно сюда. Я даже не знала, что у нас здесь есть родственники. Но я не стала задавать вопросов, все равно ответов бы я не услышала. Я просто тихо собрала вещи и села на самолет.

Это был сентябрь. Моя мать после того случая не хотела видеть меня в её доме. Она сказала, что я уеду в Россию. Из курса географии я знала, что это не самая теплая страна в мире, про белых медведей я тоже была наслышана, но я больше чем уверенна, что это сказки. Я глухо застонала, когда узнала, что мне придется жить не в городе. Я думала, что там, в России, всё, что не в городе, уже лишено всякой цивилизации. Я рада, что ошибалась. Но на всякий случай я взяла с собой самые теплые вещи.

Я облазила весь Интернет в поисках полезной информации. Я очень старательно просматривала сайты, чтобы найти хоть что-то про тот пригород, в котором мне предстояло жить. Но старания успехом не увенчались. В самолете я вообще сидела и делала вид, что никого не замечаю. Я не хотела, чтобы ко мне кто-нибудь стал обращаться на незнакомом мне языке. В такие моменты я чувствую себя очень глупо.

Русский язык я не знала. Я скачивала с Интернета русские песни, пыталась запомнить хоть одно слово. Но все эти слова, так сложно… Ведь я даже испанский не выучила ни на миллиметр, хотя учитель пытал меня пересказами текстов чуть ли не целый урок. Я учила, но не понимала, язык постоянно путался. Лучше я буду говорить на американском. Я думаю, что в России этот язык должны знать.

Так как мне было только 16, и был сентябрь, мне пришлось пойти школу. Старшие классы — самое сложное образование в американской школе. Для меня точно. Но новый тип образования меня привлекал. Мне надоели все эти однотипные занятия в моей школе, хотелось чего-нибудь нового. Я надеялась, очень сильно, что там, в России, меня не так сильно будут мучить физкультурой. Этот урок я люто ненавидела, хотя пробежкой занималась каждый день. К здоровому образу жизни меня приучала бабушка.

Мы приехали рано утром. И, как на зло, это утро оказалось пасмурным и довольно прохладным. Я не стала оглядываться по сторонам, с интересом смотреть на окружающие меня дома. Я не хотела проявлять никакого интереса к этому месту. Я не хотела здесь находиться. Я хотела узнать, что случилось с моим отцом, какая была причина его смерти. Я всё лето думала об этом. Я погружалась всё больше в себя. Да, и друзей здесь я не хотела заводить. Я решила ''обидеться на весь мир''. Пусть меня и будут считать занудой, неразговорчивой, ботаном, зато я буду одна. Я поставила себе точную цель — ни к кому не привязываться, чтобы терять потом было не так больно. Мое сердце итак перенесло два смертельных удара, третьего я не выдержу. Я еще и от второго не отошла.

Тетя не проявляла ко мне особого интереса. Она пыталась что-то говорить, но я не слушала. Её ужасный акцент просто выводил меня из себя.

Мы вышли из такси. Тетя и здесь не промолчала:

— Энге, тебе должно здесь понравиться! Это прекрасный город для иностранцев! Здесь живут замечательные люди! А вот это мой дом! Правда милый?