Указанная пророчеством

Страттон положила новенькому руку на плечо. Она на все пойдет, чтобы ввести его в свой круг, где обитают отпрыски банкиров, будущие политики и актеры.

— Интересно, любит он ирландское рагу? — вслух размышляла Руби, провожая новенького взглядом.

— Что? — мы все уставились на нее.

— При чем тут ирландское рагу? — удивился Кори.

— Хм, я вот не люблю. Могу отдать ему мою сегодняшнюю порцию за обедом.

— И мою, пусть только сядет рядом со мной, — хихикнула Николь, — хотя рядом с таким красавцем и кусок в горло не полезет.

Николь была права: от новенького невозможно было отвести взгляд.

Проходя мимо, он вдруг взглянул прямо на меня. Хорошо знаю эти взгляды. Знаю, как я выгляжу: толстая, нелепая девчонка, смешная, немного противная, иногда вызываю сочувствие. От смущения я снова громко чихнула, при этом шагнула назад, оступилась и упала на спину, на свой рюкзак. Всеобщий хохот. Я застонала и на мгновение зажмурилась. Провалиться бы сейчас сквозь землю!

— Пойдем, Ли, — проворковала Фелисити новенькому, — покажу тебе наш класс.

Он последовал за ней. До сих пор вижу его самодовольную ухмылку. Для меня она была как острый нож.

— Все, мне пора, увидимся за обедом. — Я взгромоздила на плечи рюкзак, махнула друзьям и пошагала по лестнице вверх.

— Спроси его, пожалуйста, будет ли он мое ирландское рагу? — крикнула мне вслед Руби.

— Да ну тебя! — это я Руби. Жаль, что мисс Эйл нельзя послать так же.

— Мисс Морган, вы забыли вашу тетрадь. — Географичка протянула мне тетрадку и поспешила дальше.

Я взглянула на обложку. И тетрадь вовсе не моя! Учительница перепутала меня с Фелисити Страттон. Не зашвырнуть ли тетрадку в ближайший унитаз? Но у мисс Эйл, к сожалению, хорошая память. И она скорее простит мне запах алкоголя, чем потерю чужой тетради по географии.

Я сняла рюкзак и понесла его в руках, надеясь прикрыть футболку. Мне надоело слышать похабное хихиканье всякого, кто попадался мне на пути и успевал прочесть надпись. В какой-то момент рюкзак чуть не выскользнул у меня из рук, и тетрадка спланировала на пол. И тут я против воли стала свидетелем того, как Фелисити виснет на шее у новенького и целует его взасос. Впрочем, он, кажется, не получал от этого особого удовольствия. Так ей и надо! Увидев меня, парень оторвался от назойливых губ Страттон.

— Извините, — пробормотала я саркастическим тоном.

Фелисити обернулась.

— Исчезни, Сити! — рявкнула она. — Шпионишь, что ли?

Что?! Да нужна ты мне!

— С какой стати! Зачем мне это? Чтобы лишний раз поучиться у тебя, как выглядеть дурой?

— Этому тебе учиться не надо, ты и так отлично справляешься! — яростно воскликнула Фелисити. — Отвали, Сити. Ли — не для тебя. Не твой масштаб.

— К счастью, и правда не мой, зато тебе в самый раз. Ты сегодня побила собственный рекорд: целуешься через две минуты после знакомства. Поздравляю! — Я протянула Фелисити ее тетрадь: — Держи, это твоя, мисс Эйл нас перепутала.

Ли молчал, но смотрел выразительно. Кажется, он ожидал от поцелуя большего и теперь разочарован. Может, у нее пахнет изо рта? Чеснок? Нет, еще хуже — лук?

— Не волнуйся, Сити, зато Ли нас не перепутает. — Фелисити взяла свою тетрадь. Луком от нее не пахло. Жаль!

— Надеюсь! Я вообще обхожусь без секонд-хенда.

И мне уж точно не нужны парни, которыми попользовалась Страттон. Я еще не совсем забыла, что такое гордость.

У Ли бы такой вид, как будто поцелуй Фелисити его отравил. Он уставился выпученными глазами на тетрадь, потом на Фелисити.

— Страттон? — выдохнул он. — Твоя фамилия Страттон?

Фелисити влюбленно закивала:

— Да. Пока. Но кто знает, может, скоро у меня будет новая фамилия. Фитцмор, например.

О господи, вот дура-то! Ей ли не знать, что парням никогда нельзя говорить ничего вроде «хочу от тебя ребенка»! Ли явно сделалось дурно. Да, Фелисити, ты поторопилась, ой как поторопилась, милая! Так тебе и надо! Пойду-ка я отсюда, тошно смотреть на все это!

Кто-то схватил меня за локоть, и от этого прикосновения меня тряхнуло, словно током ударило. Ли вцепился в мою руку и глядел прямо в глаза.

— В чем дело?! — попыталась вырваться. Еще, чего доброго, врежет по уху, очень надо. Когда я пришла в эту школу восемь лет назад, парни любили распускать руки, никогда не забуду. С тех пор они не слишком повзрослели. Переходный возраст у многих затянулся. А у этого типа так сверкали глаза, что мне стало страшно.

Он выпустил мой локоть и дважды моргнул:

— Так тебя зовут Сити?

Я выпрямилась и как можно дружелюбнее произнесла, с лучшим оксфордским выговором:

— Нет, конечно, для друзей я Фелисити. Фелисити Морган.

Он поглядел на меня с таким изумлением, как будто я выдавала себя за принцессу Уэльсскую.

УРОК С САМЫМ ПОТРЯСАЮЩИМ ПАРНЕМ В ШКОЛЕ

Английская литература была, с одной стороны, прекрасна, с другой — чудовищна. Прекрасна, потому что наш учитель мистер Синклер проводил блистательные уроки, литературы было много, и она была разная — и классическая, и современная. Как раз за это я и обожала эти занятия. Чудовищно было то, что никто из моих друзей не посещал уроки мистера Синклера. Среди его фанатов были только я, «звездный клуб» отличников и пара почитателей этого клуба. Оттого на литературе я и сидела одна. Ни у кого не было желания сидеть рядом с «вонючей Сити» с ее вшивым пабом. Гламурная Страттон и ее друзья об этом позаботились.

Я села за мою одинокую парту и разложила книги и тетрадь. Теперь надо абстрагироваться от всего класса, забыть о них, как будто я одна на уроке, и сосредоточиться на литературе. Лорд Байрон да поможет мне в этом. Всегда помогал. Но только не в этот раз. На поэму «Гяур» упала чья-то тень. Я подняла глаза. Это был ОН.

— Здесь свободно? — спросил новенький, и голос его теперь был ровный и не сбивался. Глубокий, бархатный, напоминал мороженое, от такого голоса как будто таешь, хочется сладкого, и в то же время становится свежо.

Смирись, Страттон, он будет сидеть со мной, и никто не запретит мне глазеть на него.

Элегантно и легко он опустился на свободный стул рядом и ободряюще мне улыбнулся, сверкнув всеми своими идеальными зубами. Наверняка рекламирует зубную пасту.

— Ну и как тут с английской литературой? Ничего, интересно?

Лорд Байрон, помогите! Вы, помнится, тоже были кумиром дам, но вас я все-таки не так боюсь. В конце концов, вы уже умерли. А этот рекламный тип рядом со мной, наоборот, — исключительно живой и очень опасный. Тот, кого десять минут назад поцеловала Фелисити Страттон, по определению опасен. Что ему надо? Хочет поиздеваться? «Звездный клуб» будет в восторге.

— Слушай, Фелисити, мне очень жаль, мы так неудачно познакомились…

Настойчивый малый.

— Мы и не знакомились, — поправила я, — ты просто…

Я запнулась. Что он? Снюхался с козой Страттон? И что? Это не мое дело. Высокомерный пижон. Но такова, очевидно, его натура, на это даже обижаться бессмысленно.

— Ты что, ревнуешь? — он засмеялся.

Я набрала побольше воздуха в легкие и выдала:

— Да, знаешь, вот все думаю: повиснуть у тебя на шее или не стоит? Ты так сказочно хорош собой, что я прямо оробела, а вообще-то я тоже вешаюсь на шею всем подряд. — И я с издевкой улыбнулась ему так же широко, как он мне, нарочно выставляя напоказ мои брекеты.

Вообще-то, я ждала, что он испугается и сбежит. Куда там! На одно мгновение он замер, и вид имел довольно пришибленный, но тут же снова широко улыбнулся.

— Ладно, понял, прости за мой некрасивый дебют. Давай все сначала. Меня зовут Ли Фитцмор.

Он протянул мне руку. Я колебалась. Но ответить надо, иначе он уж совсем станет меня презирать.

— Фелисити Морган. — Я пожала его руку. И снова меня как будто ударило током, как будто я дотронулась до ограды коровьего пастбища в Корнуолле. Он, однако, испугался не меньше моего. Но ни один из нас не успел ничего сказать, нам помешали. Приперлась Фелисити Страттон.