Жемчужина из логова Дракона

- Это что, Иберия сказала?

- Нет, она кое-что другое сказала. Вокруг столько темного, неясного…

Эта женщина снова дразнила. И снова манила. И Илча пошел за ней. Время-то есть еще, маловато, но есть.

- И что ж ты хочешь прояснить?

- Судьбу…

- Чью…

- Твою! Вдруг она с моей не сходится…

- Чего ты хочешь? От меня? - задыхался Илча.

- Хочу узнать наверняка. Это можно… - шептала она на ухо, - прямо сегодня можно…

- И успокоишься на том?

- Если успокоишь…

Слова уже давались с трудом. Он отмахнулся от них.

- Обязательно.

- Ты обещал…

- Обещал.

- Ты обещал!

Илча даже не успел как следует насладиться в последний раз. И теперь поспешно собирался, путаясь в завязках. Отец Скании не любит ждать, забери его двар.

- Ты не забыл?

- Так чего же ты хочешь?

- Приходи вечером! Стихотворца послушать. Говорят, что он будет представлять в общей зале, у господина Тринна, и он…

- Что? - Илча так и застыл с поднятой рукой. - Ты опять за свое?

- Я же не прошу тебя идти вместе со мной. Я буду там не одна, - Танит невозмутимо поправила прядь, тогда как у Илчи сжались кулаки, - так что нас никто ни в чем не заподозрит. Однако приходи пораньше. И сядь неподалеку. Или встань - уж не знаю, как получится.

- И зачем это? - подозрительно бросил он.

Илча не знал, чему противится больше. Как же неохота туда тащиться! А если он не пойдет к этому Тринну, то не увидит, с кем явится Танит. Вот как ловко. Ладно, все равно из него обещание вытянула.

- Говорят, он силой наделен… особой… - женщина запнулась.

Илча пожал плечами.

- Чепуха все это. Человек как человек. Хоть и даровитый, слов нет.

- У тебя все чепуха. Да еще ерунда. Чуть что - так и сыплешь, нет чтобы узнать, как там на самом деле.

Да, он много чего не знает. Но уж это он знает наверняка. Илча схватился за плащ.

- Я ухожу, Танит, времени совсем не осталось. И если хочешь, чтобы было по-твоему, говори быстрее.

- Ты обещал.

- Да говори же, женщина!

- Огонь прошлого…

- Что? - Илча уронил свою шляпу.

- А ты говоришь, Иберия не знает ничегошеньки… - Она усмехнулась, сразу приметив его растерянность. - Твою судьбу изменит слово. Все сгорит в огне прошлого. И это случится очень скоро, может быть, даже сегодня.

- А причем тут заезжий стихотворец и вся эта толкотня вечерняя? - выдавил Илча.

Затея не нравилась ему все больше.

- Кости указали на него. Это слово принесет чародей, и ты должен услышать. Чтобы не упустить.

- Да сколько ж повторять: не чародей он никакой! И слова его не чародейские.

- А другие говорят иначе. И слова его часто сбываются! Просто так не скажут! - неизвестно отчего заволновалась женщина.

- Я тебе говорю: не чародей он!

- На него указали кости!

- Он не чародей! - процедил Илча сквозь зубы, зная, что ничего не изменит и что придется тащиться к этому самому господину Тринну и глазеть на того, с кем меньше всего хотелось повстречаться.

- Ну, хватит! Ты обещал и пойдешь туда! Или все это пустое? И все твои обещания ничего не стоят?

У Танит даже ноздри затрепетали. Вскочила, глазами сверкает. И что в том для нее?

И тут до Илчи дошло, почему эта женщина выбрала его. Наверняка Иберия нашептала, забери ее двар! Иберия ей что-то нагадала. Каждый раз, как Танит к ней сходит, она травою перед Илчей стелется. Столько заботы, что утонуть можно. Точно, он давно приметил. И глаза у нее каждый раз так и сверкают. Гадалка что-то там ему напророчила, какую-то судьбу особенную, которая очень по вкусу этой зеленоглазой рохши. Вон как рвется. А он-то думал… Молод, да собой ничего, да умен еще, и все?

- Ладно, - согласился он, уступая напору. - Пойду потешусь. А тебе туда зачем?

- Я хочу это слышать!

Нет, Танит точно ждала чего-то. Только вот чего? Что такого может сказать стихотворец, что вознесло бы Илчу над всеми? Или хотя бы над некоторыми?

- Так придешь?

- Сказал же: ладно, будь по-твоему. Только уж… приведи кого-нибудь, - он поморщился. - Не знаю, что люди про чародеев говорят, а все остальное они хорошо примечают.

Обрадовалась, сразу видно. Скользнула, прильнула, опалила дыханьем напоследок. Но по лестнице не повела. Илча спускался в темноте. Одинокий слуга снял засов, и гость вышел в унылое осеннее утро. Огляделся, всматриваясь в ранних прохожих.

Сеялся редкий снежок и тут же таял на серых камнях. Оскользаясь на слякотных булыжниках, две женщины тащили тяжелую корзину. Верно, с бельем. Прачки, больше некому. Вдалеке какой-то малый упирался под громадным мешком, несоразмерным с его тощей фигуркой. Утренняя серость скрадывала многое, но Илче показалось, что парень воровато озирается. Не похож он ни на служку, ни на подмастерье, уж больно одежонка неладная - не иначе как по темным делам, из уличного братства. От дневного света спешит укрыться. А вот, никак, и его подельники: мимо пронеслись два мужика поздоровее, явно нагоняя мешочника.

Илча не стал дожидаться, чем там у них дело кончится, вверху хлопнула ставня, неподалеку еще одна. Его, хвала Нимоа, никто не стережет, и то хорошо. Значит, вчера сделал все как надо. Пора махать отсюда пятками, и так подзадержался больше нужного. Он надвинул шляпу пониже, и вовремя: из соседнего дома выглянула заспанная физиономия. Слуга зачем-то вылез, забери его двар. Илча поспешно проскользнул мимо, чтобы лица разобрать не успели. Вдруг этот мошенник уже где-то видал его по случаю. Может, и не запомнил, да поберечься не мешает.

Он двинулся в Торговый Круг, но не напрямик, а дал огромный крюк, чтобы подойти к дому старика Таира совсем с другой стороны. И пусть легкомысленной Танит все время сдается, что он помешался на лишней осторожности, что трусит, и все такое, но… Нимоа глупцов не любит, их любят только двары.

Путь длинный, времени, чтобы собраться с мыслями, было предостаточно, однако в голове гвоздем засело опрометчиво данное обещание. "Ну что такого?" - повторял он себе раз за разом, а внутри все равно стояла муть. Уже одна история со старым торговцем и его своенравной дочкой способна надолго лишить покоя. Все-таки жалко Сканию. Она ничего, не дурочка, не уродина, даже недурна собой, и могла бы жить себе счастливо. Илча хмурился всякий раз, когда в голову лезли подобные глупости. Его ведь никто не жалел, никогда, а она год за годом в бархате, тепле и неге. Вот и настало… время посчитаться. И все равно не по себе, сколько б ни сияли глаза Танит, ведь не о том ему мечталось. Совсем другой славы хотелось. Но жалеть уже поздно.

Вот и стихотворец этот, как нарочно, сегодня пожаловал. Бродит вокруг, как ходячая совесть, а сам такой же, как остальные, точечка в точечку. Только словами сыпать горазд, только сказки громоздить одну на другую. А как дело делать, так и пропал, только его и видели. Забыл, верно, за своими радостями. Куда уж такому, как Илча, до его высот. Слишком высоко летает Вольный Ветер - не достать. Слишком далеко - не догнать. И не надо. Пускай другие гоняются, коль охота есть. Даже смотреть на него не хочется, и если бы не данное слово… И Танит разозлится, она во все эти бабьи дурости как в Нимоа верит, даже больше.

Улочка устремилась вгору. Илча с трудом одолел крутой подъем, прикидывая, успеет ли ко времени по такой скользоте. В самом верху нагнал двоих и невольно замедлил шаг, прислушиваясь к их болтовне.

- Нет, врешь ты все, - возмущался один. - Может, я по малолетству и запамятовал, а вот отец мой тоже говорит, что этот Вольный Ветер ни разу к нам, в Вальвир, не наведывался. А кругом-то разное болтают. Уж и не знать, кому тут верить.

- Загибаешь, - захрипел второй в ответ и тут же закашлялся. - Мы ж, окромя себя, ничего не ведаем. Может, он наши края не жалует, и весь сказ, а ты тут развел…

- А Мирру жалует? Уж за два года третий раз наведался! А Леген? Всего в двух днях пути отсюда! А…

- Да откуда тебе…