Феечка. Еще один разговор о любви (СИ)

— Да, — я вспомнила свой маленький цветочный рай. — Слушай… Далеко-далеко, в той стране, где рождается солнце…

Я рассказывала всю историю своей не такой уж долгой жизни как некую волшебную историю. Со стороны, наверное, это выглядело смешно. Воспитанница рассказывает больному опекуну детскую сказочку на ночь. Я меняла только имена и названия стран, видя, что к нашему разговору начинают прислушиваться гвардейцы. Когда же я дошла до моих подглядываний за странствиями Властителя, так увлеклась, что не заметила его появления в непосредственной близи от повозки.

— Как интересно… — его резкий голос заставил нас с Фреем вздрогнуть. Я замерла, лихорадочно соображая, мог ли он понять, о ком идет речь. — Что же вы, леди Алиса, замолчали? Обычно дамы смолкают при моем появлении, когда перемывают мои косточки.

На слове «мои» он сделал ударение, чем вогнал меня еще и в краску.

— Позвольте мне закончить ваш рассказ, — он не отрываясь смотрел на меня. — Этот, как вы его называете, государь, вдруг смягчился непонятно почему, простил измену своей красавицы и прекратил войну. Правильно?

Я невольно сглотнула, почувствовав пересохшее в миг горло, и кивнула.

— Неужели такие сказочки ходят среди людей? Я требую ответа, леди Алиса!

— Простите, господин Рейстаниэль, я лишь рассказываю то, что слышала сама.

— Вы могли бы обсудить это в одиночестве, не заставляя выслушивать подобную ересь меня!

И опять во мне все вскипело. А ведь раньше такого не бывало. Будучи феечкой, я никогда не испытывала столь сильных негативных чувств! Теперь же просто не могу себя сдержать, чтобы не ответить грубостью на грубость:

— Извините нас, господин, — я иронично склонилась в поклоне перед Властителем, — но даже будучи в полнейшем одиночестве нельзя быть уверенным в том, что вас не подслушивают! А сказок боятся только те, кто себя в них узнает!

Он побелел от злости и так вонзил шпоры в бока своего вороного, что тот от неожиданности заржал и встал на дыбы. Я была довольна, а фея во мне испуганно зажала рот, поняв, что она только что сказала. И кому! Алечка испуганно сжалась, ожидая, что Рейстаниэль откажется от своего приглашения. Я же только с радостной злостью ждала, в каких выражениях он это сделает.

Но Рейстаниэль только сожалеющее посмотрел на Фрея и ускакал вперед.

— Нас не отошлют подальше? — с изумлением спросила я у Фрея. Тот только пожал плечами. Его лицо вообще не выражало никаких эмоций по поводу произошедшего, хотя я была уверена, что он торжествует.

— Не так все было, госпожа! — вдруг раздался голос до сих пор невозмутимо сидевшего на козлах пожилого эльфа.

— Что не так? — не поняла я.

— Так это… исчезновение нашего повелителя… — он мельком взглянул на меня и снова уставился на дорогу.

— А как? — мне самой стало любопытно, все-таки приложила к этому событию, так сказать, руку.

— Погрязли человеческие земли в разврате и колдовстве… — начал замогильным голосом возница. — Оно и понятно: живут мало, работать все время приходится до изнеможения, вот и решили облегчить жизнь. И была там такая черная колдунья Влада. Видом — девка-девкой, а характер — у стервозный! Да и лет ей много, видать, раз такое утворить смогла! Вот и сговорились тамошняя принцесса… не буду называть ее имени… рыжая тоже, — он неодобрительно глянул на меня, — и эта ведьма, что перед битвой решающей утащит она нашего Властителя в лес и отдаст разбойному люду. Так оно и случилось. Но наш господин силен и умен оказался. Выпутался он из ведьминых оков и вернулся, — возница понизил голос. — Только и ему пришлось туго. Изменился он, оттого и рыжую свою забыл, и за ведьмой не охотился, и войну прекратил.

Я сначала честно пыталась сдержать смех, но как представила себе деревенскую девчонку в роли ведьмы, не выдержала — расхохоталась. Правда, быстро пришлось успокоиться под гневным взглядом обернувшегося на смех Рейстаниэля. Я невольно залюбовалась им: как же он красив! Не знаю, что отразилось на моем лице, но Фрей резко отвернулся и вновь закрыл глаза.

Властитель измерял шагами просторную комнату и в собственных владениях чувствовал себя как в клетке. Он безвылазно сидел в просторных покоях, боясь столкнуться где-нибудь с этим рыжеволосым чудом. Уж слишком она была похожа на Валисию, даже имя… И вызывала к себе отнюдь не теплые чувства. Глядя на нее, Рейстаниэлю хотелось ее придушить. Взять за ее хрупкую шейку и свернуть ко всем чертям. Вместе с тем, он не мог этого сделать.

Тогда, путешествуя по человеческим землям, он действительно столкнулся с ведьмой. В поисках собственного отступавшего войска он забрел в непролазную чащу. Как? Сам не мог понять. Вот вроде бы шел себе, осторожно, незаметно, избегая ненужных встреч, а потом вдруг вокруг заклубился туман, земля под ногами зачавкала, превратившись в гнилое болото, заухал невидимый филин и лес в единый момент смолк. В воздухе теперь витали лишь гнетущая тишина и гнилостные испарения болота. Произошло это так стремительно, что Рейстаниэль сразу и не заметил изменений. А когда почувствовал, то понял, что каждый шаг теперь может привести его в трясину. Он остановился, не решаясь идти ни вперед, ни назад.

Тут-то и появилась она. Издали представлялась девушкой: статной, с длинной косой, властными движениями, а как начала приближаться, облик незаметно менялся. И вот стоит перед ним согбенная старуха с клюкой, крючковатым носом и алыми пронзительными глазами.

— Красив как Стерв с Преисподней… — прокаркала она.

— Я бы попросил вас, леди… — Рейстаниэль скривился, глядя на нее.

— Я знаю, что говорю, — отрезала она, развернулась и пошла прочь.

Рейстаниэль нерешительно замер. С одной стороны не хотелось одному оставаться в этой гнилостной неизвестности, с другой — уж больно старуха была странной, если не сказать, страшной.

— Что, так и будешь изнанку мою рассматривать? — она даже не повернулась, а голос ее разлетелся на многие версты вокруг.

Рейстаниэль еще мгновение раздумывал, а потом направился за старухой, уже исчезавшей в тумане. Он нырнул в белесую стену следом и вышел уже на твердую землю, черную то ли от пожара, то ли от злого запретного волшебства, которым было пропитано все вокруг. Засохшие скрипящие исполины окружили его и старуху. Ни единого ростка или зеленого листика. Все — мертво. А старуха-то вновь обратилась молодой красавицей с длинной косой и горящими глазами, с усмешкой глядевшими на него.

— Так больше нравлюсь? — голосок был тонким, но пронзительным, не похожим на человеческий. Таким могло быть пение сирен, например.

— Простите… — он выжидающе посмотрел на красавицу.

— Можешь звать меня Ягнидой…

— Очень приятно, — эльф хоть и кривил душой, а на лице его красовалась самая что ни на есть приятная улыбочка. — Меня зовут…

— Я и так знаю, — оборвала его Ягнида. — Не разбрасывайся тут ни именами, ни званиями! Ни к чему! Не знала бы, кто ты, связываться бы не стала.

— Так это ты меня завела в болото?

— Не в болото, а в гости к себе зазвала. Пока тебя никто не видит…

— Что это значит? — Рейстаниэль нахмурился.

— Вот вроде умный мужик, а такие глупые вопросы задаешь! — Ягнида фыркнула и пошла в стоявшую тут же избушку, ничем внешне не отличавшуюся от сгоревшего леса.

Эльф с сомнением покосился на прогнувшуюся под тяжестью времени крышу, косую дверь, черную поросшую рыжим мхом завалинку.

— Да ты, добрый молодец, не гляди на внешний облик, зачастую он не передает всего богатства… — она хмыкнула, — внутреннего, так сказать.

Рейстаниэль решительно двинулся следом за Ягнидой и, согнувшись в три погибели, чтобы не снести головой дверной косяк, вошел внутрь. Вошел и замер. Пространство избушки не позволило бы вместить того, что он видел: просторный холл, устеленный белоснежными шкурами, пылающий камин, просторный диван, обшитый хрустнувшим под Ягнидой шелком, хрустальная люстра на десяток свечей.

— Проходи, не стесняйся, чай не впервые в барских палатах.