Суженый смерти (СИ)

   - Дом стоял здесь, - сказал вслух Александр, углубляясь в свои мысли. Он окинул взглядом окрестности. В сгущающихся сумерках картина выглядела мрачной. Тупым углом обрывались дома окраины района, простираясь дальше почти прямой линией разношерстных заборов, то стальных, то деревянных, то сетчатых, то кирпичных. Перед заборами на все это расстояние протянулся пустырь, теряющийся справа в камышовой балке, а слева обрывающийся полукругом высокой бетонной стены какого-то завода неизвестных изделий. Ни одного деревца, лишь трава, кусты бузины, волчьей ягоды и орешника, да заросли ежевики, кусками выхватывающие для себя неплодородную влажную землю низменности.

   "Кирпич, несомненно, принадлежит к периоду царствования кого-то из Романовых, район же застраивался, по меньшей мере, лет так пятьдесят назад, - подумал Александр. - В период революции черта города обрывалась в паре километров отсюда, то есть дом стоял на отшибе. Балка была речкой или ручьем, место должно было быть живописным!". С чего присутствовала такая уверенность, Свечкин не понимал, в основном полагаясь исключительно на интуицию, а в остальном на картину сна, в котором дом окружал красивый яблоневый сад, и откуда-то доносился шелест воды.

   Наступала ночь. Александр понял - больше ему здесь делать нечего. Он достал телефон и, не глядя, сделал несколько фотографий развалин с разных ракурсов, после чего поднял найденный кирпич и кинул его в багажник, не сильно при том опасаясь, что грани камня могут испачкать или поцарапать ткань обивки. В понимании Александра багажник любой, даже самой дорогой, машины оставался всего лишь местом для хранения нужного хлама, и если в салоне всегда должны царить чистота и порядок, то в багажнике будет минимум вещей, не всегда цивильного вида, и чистоты, но необходимых автовладельцу. Так в машине Александра уже осели монтировка, домкрат, насос, набор ключей и отверток, саперная лопатка, небольшой ломик, молоток, моток веревки, знак аварийной остановки и аптечка с огнетушителем. Небольшой охотничий нож, который подарил Свечкину один испанец из его взвода за то, что Александр спас ему жизнь, лежал под сиденьем.

5. Оборотни

   Сидя на кухне в квартире Семеныча, уехавшего на первенство Юга в качестве почетного гостя от Федерации Бокса РФ, Свечкин скидывал на планшет фотографии с телефона и еще раз прокручивал в голове все события, которые ему принес день. В руках покоилась чашка с чаем, в голове мысли входили в мирный лад с разумом, и начинался подробный анализ. Перелистнув со второй фотографии на третью, Александр обратил внимание на какое-то пятно под единственным на весь пустырь кустом калины. Пятно находилось в нескольких метрах позади всей линии фундамента. Более темное, чем окружающий его воздух, расплывчатое и большое, оно как некое облако серо-графитового пара висело нечеткой массой на фоне травы и кустов, на которые уже наложила свою печать тьма ночи, все более и более проглядывающая в вечернем воздухе фотографии. Свечкин присмотрелся к пятну повнимательнее, но так ничего и не смог разобрать в его очертаниях. Он пожал плечами и счел это чем-то вроде последствий вспышки, так как ровным счетом ничего не понимал в дефектах при съемке. Четвертая фотография, на которую пролистнул Александр, тоже запечатлела пятно на том же самом месте, но пятно стало более видимым и объемным. Пятая, шестая и седьмая фотографии, на которые переключился Свечкин, превратили неопределенное пятно в фигуру четвероногого животного, а когда Свечкин дошел до последней, десятой, ему пришлось поставить чашку с чаем на стол, так как дрожащие руки угрожали выплеснуть содержимое на скатерть. Где-то в груди холодной змеей ползал самый настоящий страх, то, что Александр уже успел забыть за долгие годы испытаний; от этого эмоции стали только острее, открывшись вновь обретенными гранями глубины. На фотографии в меркнущем свете вечерних сумерек, на гиблой земле пустыря, не приминая траву, стоял огромный волк матово-угольного цвета. Его поджарые как у гончей бока с короткой шерстью таили в себе гибкость и несомненную силу мускулов. Серая шерсть живота переходила на широкую грудь и тонкой полосой тянулась до самой недобро оскаленной пасти с тонкими длинными клыками. Черное небо казалось провалом в бездну. Мускулистые стройные лапы были подогнуты и напряжены, голова нагнулась вниз, поза выражала агрессию и готовность к атаке. В широком махе застыл хвост с длинной жесткой шерстью, а ледяные серо-голубые глаза смотрели совсем по-человечески, не тая злость и кровавую жажду убийства. Из пасти на траву слетали легкие хлопья белой пены. Тело зверя не было прозрачным, он был материален и страшен, он был само зло, убийство в худшем его воплощении. Свечкин помнил тот куст калины, под которым застыл зверь. Судя по его высоте, в холке волк был почти со взрослого мужчину. Огромная злобная умная тварь, не знающая жалости и сомнений, идеальный убийца, чей-то кошмар, чья-то явь.

   Свечкина напугал звонок мобильника. Он вздрогнул и перекрестился.

   - Ало, - хрипло бросил он в трубку.

   - Привет. Почему не звонишь? - мурлыкающий голос Лели привел в чувство и задел скрытые струнки животной страсти, дремлющие в каждом мужчине.

   - Хох... - он перевел дыхание. - Привет. Замотался сегодня, только домой попал. Ну и погодка весь день была, я того все... Холод собачий, - в Свечкине, как и в любом темпераментном человеке напряжение выходило многословно и сбивчиво. - Как дела у тебя?

   - Все в порядке, тоже работы много было. Сейчас лежу на кровати, замоталась в халат и разомлела...

   - Ох... Я представил себе. Теперь спокойно не засну.

   - У тебя голос как будто пистолет у виска держат. Напряженный, хотя ты и пытаешься быть как всегда, - Леля не меняла томного тона.

   - Денек на славу выдался... - Свечкин глубоко вздохнул. После увиденного он ни за что на свете не хотел проводить ночь в одиночестве. - Я приеду через полчаса.

   - Я устала сегодня...

   - Леля, - голос стал груб. - Я просто хочу тебя видеть. Будешь спать, я не трону. Обещаю, - он понимал, куда она клонит, думая, что является для него лишь партнером в удовольствии.

   - Тронешь, - она повеселела. - Обязательно тронешь, - это было обещание. Леля скинула вызов.

   Свечкин опять глубоко вздохнул и перевел взгляд на монитор планшета.

   - Как же я тебя не увидел-то? Не зря Марья сказала, что иногда лучше даже не догадываться, кто прячется в темноте. Спокойнее спал бы.... - ему пришло на ум, что осознанный человеческий взгляд, исходящий от черного зверя, он уже не забудет до конца дней. - Я не увидел и никто не увидел.... Вот почему жертвы не пытались закрыться от тебя руками или убежать. Ты невидим для них.

   Александра бросило в дрожь от собственной догадки, он чисто механически напрягся и кинул взгляд по сторонам, как будто выискивая черную невидимую тень, таящую угрозу. Это напоминало паранойю, но ничего с собой поделать Свечкин не мог. Он прижался спиной к стене, и от ее холода стало как-то спокойнее. Так прошло насколько секунд, а потом на смену ужасу пришла та безумная бесшабашность, которая отличает воина от обычного обывателя. "Пули на войне тоже не видны, а их-то ты не боялся.... Хотя, они не менее смертоносны, - мелькнуло в голове, и Александр собрался с духом, разозлившись на себя за слабость. - Ты же фаталист от мозга до костей, вот и верь в судьбу". Свечкин с треском захлопнул чехол планшета и стал лихорадочно собираться на встречу с Лелей.

   Было начало второго ночи, когда подпоясавшись полотенцем, Александр вышел из душа и столкнулся на пороге кухни с Лелей. Она нервно курила и ходила по комнате, бросая напряженные взгляды по сторонам.

   - Во что ты вляпался?! - она заметила его появление боковым зрением, и развернулась лицом. - Откуда это у тебя?! - Леля застыла с сигаретой, уставившись на медальон, тускло блестевший на груди Свечкина. Он его не снял перед душем.

   - Ты о чем? - не понял Свечкин. - Чего ты нервничаешь?