Калейдоскоп вечности (СИ)

- Это неожиданно, правда? Ты думаешь, что следишь за кем-то, как охотник, пытающийся подстрелить дичь для гарнира, а жертва оказывается вовсе не такой невинной, как на первый взгляд, - кубики льда звонко стукнулись друг о друга, когда он артистично поднял бокал и сделал большой глоток, отбросив назад голову.

Руки девушки не дрогнули, когда она увидела, как ее фигура сошла с борта серебряного корабля, а пальцы, старались укрыть лицо за серым плащом, из-под которого выбивались непослушные яркие пряди волос. Неизвестные камеры засекли даже, как она расплачивалась с человеком, что тайком провез ее в столицу, выделив одну из комнат прислуги. Коснувшись золотого значка на зеленом окне, она сменила следующую видеозапись, показывавшую ее первые часы в порту - вот мешок со старой одеждой беспощадно летит в огонь, и черный пепел, уносит сгоревший материал ее прошлого, вот она обменивается за бесценные нефритовые кольца парочкой закругленных бронзовых кинжалов, покупает несколько миниатюрных механических почтовых птиц, размером с ладонь, а человек ростом не больше двух футов в толкающейся толпе, где и продохнуть стоило огромных усилий, незаметно опускает перед ней черный ящик и резко исчезает в новом потоке все прибывающих людей. Пальцы сворачивают картинки, переходя к последним фотографиям, невероятно четким: веснушки на щеках превращались в броские огненные крапинки, а у глаз был мутно-зеленый цвет, как у старого болотистого озера, загорелая потрескавшаяся кожа и тонкие губы, острые скулы - все это не скрашивало ее лицо, а скорее наоборот давало понять, что она из себя представляет. Но ей нравилось выражение собственных глаз, в них таилось бесконечное, безропотное стремление и неугасаемая мечта, и Лира улыбнулась, подумав, что когда она сможет выйти на поле боя, кто-то обязательно сможет проникнуться этой искрой. И эта искра зародит в глубине чужого сердца другую мечту.

Все, кого она смогла увидеть на торжественном балу в честь прибытия участников, храбрых и отважных змееносцев великих Империй, и открытия нового столетнего турнира, были одинаковы хороши. Аристократов и дворян выдавала кожа, она буквально светилась каким-то внутренним огнем, холодные и остекленевшие глаза искали выгоду в своих претендентах, в них светилась страсть и необузданный азарт, оттого на них было так страшно глядеть, тебя одновременно пробирал мороз и пламя. Именитые купцы, торговцы, разработчики и архитекторы воздушных кораблей, исследователи изобретений третьего тысячелетия - весь контингент знати походил на театральную постановку, где живыми были только их двигающиеся руки и ноги, но веревочками, на которые подвешены куклы, управляли другие, стоящие и за спиной королевских семей. Почти каждого из них сопровождало по десятку человек из охраны, цвета и украшения их нарядов были настолько разнообразны, что стоя по всему периметру огромного зала, сверху представлялся вид ярких точек, словно художник разбрызгивал все оттенки палитры на холст. Живой была только одна душа, в чьих жилах текла благословенная кровь. Когда наследная принцесса Османской Империи ступила на холодные мозаичные плиты, по которым тянулись этнические восточные узоры, зал на миг замер, не смея произнести ни звука, настолько бесподобной была ее красота и величие. Платье струящиеся по идеальной фигуре, молочная кожа с персиковым отливом на щеках, длинные ресницы, а курчавые волосы сравнимы были лишь с безлунной ночью, такой же темной и непроглядной. Она не была марионеткой в чужих руках, скорее сама подчиняла людей, но не с помощью власти и статуса, а силой убеждения и морали. И Лира хотела бы хоть отчасти быть похожей на нее.

Осторожно опустив мерцающий мираж на стол, он в мгновение растворился, а девушка перевела взгляд на собеседника.

- Ты оказался прав, я действительно удивлена. Значит, ты и не такое можешь? - задумчиво спросила она себя, и затуманенным взором, блуждая по стеклянным стенам, сквозь которые проникал блеск рассвета - начало нового дня. - Несмотря на все эти прекрасные материалы, ты прекрасно понимаешь собственный исход положений, разве я не права?

Мальчик высокомерно изогнул брови и немного расторопно сел в привычное положение, будто что-то только что упустил.

- Что ты имеешь в виду? - серьезно спросил Алекс.

- Если бы тебя не интересовала я, разве бы ты пришел и отозвался на мое приглашение? Видя твои способности, думаю, ты легко мог бы нанять местную группировку, поклоняющуюся темному началу, а те нашли бы способ прикончить меня еще до турнира, а все следы, ведущие к тебе, исчезли. Но в тоже время, ты показываешь мне свои результаты наблюдения. Для чего? Показать свои способности? - губы тронула меланхолическая улыбка. - Поверь, я уже достаточно убеждена в твоем таланте.

Кулак врезался в деревянный стол, отчего стакан с грохотом раскололся, упав на скользкие кристальные плиты.

- Говоришь, уверовала? - с придыханием спросил он, сдерживаясь от бурлящей ярости. - Знай свое место, девчонка. На открытии турнира, ты заняла далеко не первое место, да еще проявляешь невостребованную нежность к своему главному сопернику. Что это было - порыв милосердия? - вскинулся Алекс. - Такие непроходимые отребья мне не нужны. На этом турнире нет, и не может быть жалости. Иначе, как объяснить то, что ты спасла османского Герцога?

Лира молчала, ожидая продолжения, но юноша несколько раз глубоко вздохнул, и устало откинулся на бархатную алую софу.

- Я действительно был потрясен, когда мои камеры заметили тебя, - рука провела по растрепанным пепельным волосам. - Ты сказала, что из Йоркшира, но в Британской Империи ты не найдешь ни одного учителя, ни тем более пособий или документа, хотя бы отдаленно говорящим о расчете биения сердец. Но я видел твои глаза и выражение твоего лица, а значит, ты знаешь, что это такое. Это покоробило меня, немного, конечно - это всего лишь навык, которым неплохо было бы обладать каждому, кто борется за свои цели, желания, потребности и победы. Я стоял в тот день у причалов до самого конца, до самой поздней ночи, отслеживая координаты и приезд каждого из участников. Лучше сразу увидеть противника в лицо и хоть что-то узнать, с чем тебе стоит встретиться. Это немного глупо - афишировать наш прилет таким помпезным и громким способом, высокопоставленным лицам вроде Османской четы от этого не скрыться, но они могли бы постараться не восхвалять себя с самого начала. Можно даже сказать, что это тоже своего рода часть испытания - не выходить к зениту Солнца до самой последней секунды.

Улицы начинали оживать, и красные фонари, свисавшие с крыш, меркли в туманной прохладе, звон колокольчиков проносился по множеству кварталов, отдаваясь эхом, проникая в отдаленные части старой части Шанхая. Скоро придут первые посетители. Лира покосилась на хозяина лавки, вытирающего до блеска начищенные столы, и между ее бровей появилась складка. Нельзя, чтобы о встречи с Алексом мог кто-то узнать. Было неразумным назначать место встречи здесь. Но это ведь было его решением.

Алекс следил за меняющимся лицом девушки и, прочитав ее мысли, медленно произнес, не сводя с нее своих кошачьих глаз:

- Доброта - это хорошее качество, но в политических играх оно не работает.

Она резко обернулась навстречу мальчику:

- Ты этого не сделаешь?

- Почему? Здесь каждый пытается бороться лишь за себя, не так ли? Ты назначила мне это тайное свидание, я выбрал место, а заодно и сцену для преподавания тебе качественного и бесплатного урока.

- Необязательно его убивать, - огрызнулась Лира, быстро вставая из-за стола. - Это бедный человек, который просто пытается заработать и прокормить семью. Я щедро ему заплачу, да такую сумму, что он сможет жить как королевский чиновник до конца своей жизни, только сохрани ему ее. Сохрани ему возможность порадоваться этой жизнью.

Алекс раздражено закатил глаза и подставил кулак под подбородок:

- Такая наивная, но умудрилась же заполучить небесный сапфир, поэтому приходиться с тобой считаться, - он деловито покрутил указательным пальцем в направлении худощавого и ухоженного японца, переставляющего тяжелые коробки из винного погреба, и с грохотом ставя их на переднюю барную стойку, будто его вовсе не интересовала встреча двух участников турнира. - Ты действительно полагаешь, что ему есть, за что держаться в этом мире? Послушай себя, откуда ты знаешь, что он счастлив, может он жаждет смерти или, что еще хуже прислуживает другому участнику, которому заплатили в два раза больше той высочайшей суммы, что в твоей немудреной головке. Записать наш разговор не стоит никакого труда, а информация со временем сыграет свою роль.