Дама с единорогом (СИ)

Служанка кивнула, мысленно заметив, что Жанна, не привыкшая к долгим пешим прогулкам, не дойдёт и до Мерроу. Но страх прибавляет сил, и баронесса упрямо пробиралась среди колючих колосьев, стараясь избегать встречи с крестьянами.

— Вам нужно отдохнуть, госпожа, — заботливо сказала служанка, искоса посмотрев на её сапожки из мягкой кожи, запрятанные в деревянные галоши, — лучше бы домой вернулась, а то ещё ноги натрёт!

— Нет, мы слишком близко от Уорша. — Заметив впереди расположившуюся на меже группу крестьян, баронесса резко свернула в сторону: её не должны были видеть.

Жанна решилась передохнуть только вечером, когда колосья зарделись на солнце. Оттуда, где они стояли, донжон Уорша казался всего лишь багрово-серым пятном на горизонте. Ноги гудели, и она с удовольствием присела на бугор, уставившись на бесконечное колышущееся море пшеницы. Джуди отправилась на поиски проезжей дороги, но, так как устала не меньше госпожи, больше думала об отдыхе, чем о продолжении пути. Вернувшись, она рассказала, что отыскала неподалёку очаровательное местечко, где можно спокойно передохнуть. Они прошли немного вдоль поля и вышли к небольшому оврагу, острым концом врезавшемуся в выпас.

Начинало смеркаться; Жанна проголодалась. Похолодало, так что дорожный плащ пригодился. Джуди попыталась развести огонь, но ветки были слишком сырыми, и её попытки не увенчались успехом. Темнота сгущалась, а вместе с ней на смену дневной эйфории приходил страх.

— И зачем, госпожа, — с лёгким упрёком спросила служанка, — мы забрели в такую глушь? Здесь же убьют, зароют и не найдут! Не лучше ли, пока не поздно, поискать дом для ночлега? Должна же где-то быть деревня….

— Нас там найдут и вернут отцу, — покачала головой баронесса. Теперь она начинала раскаиваться в том, что бежала, сломя голову, не позаботившись о собственной безопасности, элементарных удобствах и лошади. — К тому же я не в состоянии сделать ни шагу. Ты ведь не хочешь, чтобы твоя хозяйка страдала?

— Конечно, нет.

— Тогда принеси воды и чего-нибудь поесть.

В первую очередь служанка отправилась за водой, справедливо полагая, что найти её будет легче, чем еду. Руководствуясь здоровой деревенской логикой, что там, где овраг, обязательно есть родник, ручеёк или хотя бы грязная лужа, Джуди осторожно спустилась вниз по разнотравью. Проводив глазами закатное солнце, она подумала, что, наверное, совсем выжила из ума, раз согласилась учувствовать в затее госпожи.

Вопреки логике, воды в овраге не оказалось. Пришлось вылезти из него и осмотреться. Справа были поля, слева подступал лес — и никакой воды.

— Да пропади всё пропадом! — Служанка плюхнулась на землю и, сняв башмаки, принялась растирать отёкшие ноги. — Нужна ей вода, пусть сама ищет!

Но голод мучил не только Жанну, и заставил Джуди нехотя подняться и побрести к лесу за ягодой — единственной доступной им едой. Но ягодой девушке полакомиться не удалось — отпугнул волчий вой. Не дожидаясь, пока вблизи появятся зеленые огоньки, служанка кубарем скатилась обратно в овраг. Отдышавшись, она прислушалась: волчий вой приближался. Почуяли! Позабыв о голоде и усталости, Джуди стремглав бросилась к тому месту, где оставила баронессу.

— Волки, госпожа, волки! — завопила она, задыхаясь, взбираясь вверх по склону оврага.

Жанна вскочила на ноги и обернулась: на другой стороне оврага стоял волк.

— Боже, я погибла! — прошептала баронесса и спряталась за спину служанки.

Волк скользнул вниз по склону. Пока он был еще далеко, но только пока. Жанна истошно завопила и побежала. Не заметив кучки камней, она споткнулась и упала, больно ударившись головой обо что-то твердое. Последнее, что она помнила, было белое, как мел, лицо Джуди, пытавшейся поднять её на ноги.

Баронесса очнулась в своей постели, целая и невредимая; верная служанка спала на полу, подложив руку под голову. Усталость пересилила страхи, голод и головную боль, и девушка тут же заснула.

На следующее утро Жанна все ещё чувствовала легкое недомогание — последствие вчерашнего падения, но решила не менять привычного распорядка дня. Сотворив привычную утреннюю молитву и перекрестившись перед распятием, она с напускным спокойствием спустилась к утренней службе. Роланда Норинстана она на ней не увидела — значит, он не остался ночевать. Наверное, виной всему переполох, вызванный её исчезновением, иначе бы он, безусловно, переночевал под их крышей.

Служба прошла безо всяких осложнений, сонно и монотонно; отец, даже ни разу не взглянул на неё. Наскоро перекусив, Жанна занялась привычной работой. Гроза разразилась после, когда они собрались за большим завтраком. Сначала барон угрюмо молчал, а потом, отодвинув миску с кашей, хмуро спросило у дочери:

— Почему ты не ночевала дома, а оказалась посреди ночи в каком-то овраге? Твоя служанка молчит… Может, ты объяснишь мне?

— Я заблудилась.

— В овраге? — Джеральд сдвинул брови. — А если бы с тобой что-то случилось, ты об этом подумала? В таких местах полным-полно валлийцев, не говоря уже о волках!

Жанна молчала. Он был прав, тысячу раз прав!

— В последнее время ты слишком часто отлучалась из замка. Я ведь запретил тебе… Или моё слово для тебя ничего не значит?

— Я уважаю Вашу волю, отец, но я нарушила ее из добрых побуждений. Узнав о том, что дочери одной благочестивой женщины совсем плохо, я взяла травы и вместе с Джуди пошла к ней. Мы пробыли у нее до обеда, а потом я решила взглянуть на единорогов. Видите ли, я слышала, что они часто выходят из леса по вечерам и охотно подходят к тем, кто чист сердцем. Я просто хотела взглянуть, проверить, так ли это, тем более, это было недалеко… Я честно хотела вернуться до заката, но не успела.

— Единороги? Что-то я их у себя не встречал. Где ты была? — Он приподнялся, оперся крепкими руками о стол.

— Но, Вы же знаете, — у девушки на миг замерло сердце от страха, — что я не стала бы лгать Вам… Мне казалось таким естественным, что они могут придти туда.

— Значит, единороги? — Его брови окончательно сошлись на переносице. Сейчас будет буря.

— Да, — кончики её пальцев похолодели. — Я вышла из дома той женщины и вдруг вспомнила… Джуди побожится, что все так и было! А как я очутилась дома? — Она уцепилась за этот вопрос, как за спасительную соломинку. — Я ничего не помню после того, как…

— Добб возвращался с объезда и услышал крики. Решив посмотреть, кто это бродит в такое время, когда всем порядочным людям положено сидеть дома, он наткнулся на парочку волков, окруживших тебя и твою служанку. Ты лежала на земле, а эта дура пыталась обороняться от них палкой. Добб быстро покончил с волками, а потом отвёз тебя домой. Но почему ты всё-таки оказалась у того оврага?

— Я же говорила, что хотела хоть краем глаза взглянуть на единорогов, но заблудилась…

— Перестань врать! — рявкнул барон и больно тряхнул её за плечо. — К кому это ты бегаешь по ночам, дрянь?

— Ни к кому. Я просто хотела взглянуть… — Губы Жанны тряслись, язык прилип к нёбу.

— Ни к кому? Ты к баннерету своему бегала, потаскуха, к этому мозгляку, худородной скотине, который через женскую слабость позарился на мои деньги! Так, чертова блудница? Что глаза отводишь? Было или нет?

Девушка молчала, только испуганно мотала головой.

— Я тебе покажу, как пятнать честь Уоршелов! — Джеральд вскочил и, схватив за волосы, поволок дочь к распятию. — Ну, клянись, что всё так, как ты говоришь, что в овраге тебя не ждал мужчина! Клянись, что ты чиста и невинна, что мне не придется краснеть перед твоим женихом! Клянись, что ты еще баронесса Уоршел, а не дешевая шлюха!

— Богом клянусь и всеми святыми, что кроме меня и Джуди там никого не было! Вам не в чем меня упрекнуть…

— Где ты была, мерзавка? К кому ты бегаешь по ночам, сукина дочь? — Он пару раз наотмашь ударил её по лицу.

— Ни к кому, я случайно, отец!

— Перестань лгать мне, Евина дочь, я тебя выведу на чистую воду! — От этого удара она упала.