Хроники Иберлена (Трилогия) (СИ)

Эдвард предпринял еще одну попытку освободиться и не смог.

— Лейвис, — услышал он свой голос. — Вся надежда теперь на тебя. Ты должен… ты любой ценой обязан освободиться. Беги к Артуру, к Гайвену, к кому угодно, кто может сделать хоть что-то. Объясни им, что Ворфалер направился во Вращающийся Замок. Он владеет оружием Древних. Он что-то задумал. Возможно — вновь его применить. Он способен активировать плазменные пушки… Ретвальд знает, что это такое… при помощи силы мысли, из любой точки планеты. Но чтобы привести в действие некоторые другие виды оружия, еще более опасные, требуется прибыть непосредственно в Каэр Сиди. Средоточие всех сил там. На расстоянии машины не включатся. Оператор должен находиться в контрольном центре и пройти инициализацию. Проклятье… — новая мысль обожгла плетью. — Он хочет исцелить Землю… Боевые вирусы… Беги немедленно!!!

Лейвис посмотрел на него недоуменно и слегка растерянно:

— Как бежать? Я тут немного прикован, если вы не заметили.

— Как можешь, так и бежать. Ты чародей. Сам пришел ко мне в Тимлейне и просил научить тебя магии. Порой никакой магии учиться не надо. Бывает так, что она просыпается в тебе сама. Думаю, ты уже успел в этом убедиться. Прикован, говоришь? Сбрось оковы.

Юноша напрягся. Сжав зубы. Зажмурился. Его лицо выражало крайнюю степень сосредоточенности. Эдвард заметил, что юного графа Рейсворта бьет крупная дрожь. Тем не менее, он не смог сделать и шагу, хотя явно прикладывал к этому все усилия. Только рука слегка дернулась — и вновь замерла.

— Ничего не получается. Простите.

— Простите?! — огрызнулся Фэринтайн, приходя в ярость. «Наверно, что-то подобное испытывал Хендрик, глядя на меня, когда я был книжным червем. Кто приучил этого мальчишку быть пустым местом? Строгий отец? Высокомерный кузен? Как, однако, знакомо». — Простите? Кто ты такой, чтобы просить у меня прощения? Попроси лучше прощения у всех людей, которые погибнут, если Ворфалер исполнит то, что задумал. Когда-то Древние создали искусственные болезни. Я уверен, что он хочет обрушить их на человечество. Он же ненавидит их всех, ты знаешь. Мы-то наверно выживем. Болезни разрабатывались против людей, а в нас течет кровь фэйри. Она даст защиту. Недаром он сказал, что его прекрасный новый мир мы увидеть успеем. Попытайся еще раз.

Лицо Лейвиса побелело от натуги. Эдвард видел, что Рейсворт напрягает всю волю без остатка — и все равно не может разрушить враждебную магию, довлеющую над ним. «Значит, не без остатка. Значит, вкладывается не до конца. Артур же справился, когда Брелах его зачаровал. И этот справится. Надо только его подтолкнуть».

— Ты Драконий Владыка! — выкрикнул Фэринтайн с ненавистью. — Ты прямой потомок Эйдана Айтверна, одолевшего Повелителя Тьмы! Ты такой же, как Артур! И ты не слабее, чем мразь, наложившая на тебя это заклятье. Любишь Айну?! Она тебя простит, если конец света случится по твоей вине? Будет ли она любить слабака, предателя, труса?!

С искаженным от ярости лицом Лейвис сделал шаг навстречу и ударил Эдварда Фэринтайна кулаком в челюсть. То был неловкий, почти детский удар. Совсем не болезненный. Слабый. И замаха почти нет, и кулак неправильно сложен. Зато обиды и злости — более чем хватает.

Лейвис замер, изумленно глядя на свою руку. Кулак разжался.

— Вот это я и имел в виду, — сказал Эдвард с мрачным удовлетворением. — Все ты можешь, стоит только немного в себя поверить. А теперь беги со всех ног. И перескажи кузену и королю все, что от меня услышал. Насчет Мэргара и его планов.

— А как же вы?

— А со мной ничего не будет. Подожду, пока придет кто-нибудь из наших. Может, чары раньше спадут.

— Но… но если появятся фэйри…

— Отговорюсь. Напомню, что я Владыка Холмов. В таком качестве я был бы более полезен им как пленник, нежели как покойник. Они, не считая принца Брелаха, должны испытывать определенный пиетет к моему благородному дому. А как только закончится действие заклятия — возьмусь за меч. Им я, слава небу, пользоваться не разучился.

Лейвис Рейсворт кивнул. Поколебался еще мгновение, бросив на Эдварда тревожный взгляд, а потом развернулся и побежал со всех ног. Эдвард Фэринтайн долго смотрел ему вслед.

Келих Скегран спустился по трапу. Встал посредине улицы, прямо напротив Артура. Он держал Экскалибур настолько изящно, что не оставалось сомнений — этот фэйри искусный боец. За его спиной показались прочие эльфийские вельможи. В разных костюмах, кто в боевой броне, кто в придворном платье, но все в равной степени готовые к бою. Гвардейцы в черных мундирах держали Артура на прицеле, подняв пистолеты и ружья. Надо полагать, лучевые, судя по тому, что поведал Гайвен.

— Не стреляйте, — сказал им Келих. — И вы, — обратился он к иберленским солдатам, высыпавшим из переулков, — тоже не стреляйте. Мы с герцогом Айтверном разрешим наш спор в поединке, по обычаю властителей древности. Которыми мы оба, вне всякого сомнения, являемся.

«Отец. Он назвал меня отцом. Я узнаю этого треклятого эльфа. Все тот же медоточивый франт. Иное лицо — но те же повадки. Он снился мне прежде. Снилось, как я учу его держаться в седле. Как вкладываю в руки оружие. Как представляю двору. Как он вонзает мне копье в грудь. Я на утро даже снов этих не мог вспомнить, но они были, никогда не отпускали меня. Раз я смог вернуться, то видно, и он тоже».

Видя смятение на лица Артура, Келих промолвил:

— Мир — это бесконечно вращающееся колесо. Древние дали времени имя. Они назвали его Уроборос, великий змей. Этот змей вечно кусает собственный хвост. Бывает так, что души вновь рождаются в разных мирах или в разные эпохи, в новых телах. Связи родства, связи любви, связи ненависти тянутся не одно воплощение. Наша с тобой связь очень крепка, родитель. На полях Камланна мы уже сражались за право править этой страной. Тогда ты пал от моей руки, но и я — от твоей. Сегодня все закончится иначе. — Он взмахнул Экскалибуром. — Сегодня я убью тебя наконец.

— Из всего этого я понял лишь то, что ты тоже человек. Был им когда-то.

— Неважно, чем я был, — дернул плечом Скегран. — Важно лишь то, что я есть. И не ври. Ты понял куда больше. Я вижу по твоему лицу.

Он говорил правду. Собственная память подтверждала это. Пребывая в Бездне, Артур желал отвергнуть ее. Ничего не вышло. Память о жизни королем Пендрагоном — и еще множество других, непонятных, странных воспоминаний из иных времен и мест — лавиной ворвалась в его разум. Вместе с магией и прочими умениями, которыми он никогда не хотел овладеть. Больше всего герцог Запада боялся пройти тем самым путем, которым едва не прошел Гайвен. Потерять свою суть.

Но хотел он того или нет, сила и память его все же нашли.

Конечно, он помнил поля Камланна. Армию саксов и восставших баронов, собранную собственным незаконорожденным сыном. Мордред держался тогда надменно — совсем как этот велеречивый эльф. Не сомневался, что одержит победу. С высокомерным видом едва цедил слова. А затем были кровь и смерть, и темнота наконец. Может, и правда ничего не меняется. А может, что-то получится изменить.

— Хочешь драки? — спросил Артур, удобнее перехватывая меч.

— Хочу убить тебя. Они смотрят на нас. Все мои лорды. Победа над тобой запомнится надолго. Ты ведь герой. Король былого и грядущего, ты знаешь? — Келих иронично наклонил голову. — Не быть тебе королем. Я покончу с тобой. Потом разберусь с этим юнцом, наглотавшимся воспоминаний Шэграла. И наведу наконец в старом-добром Альбионе порядок.

Он вновь взмахнул Экскалибуром, проверяя баланс. Артуру стало смешно. «Господи, как он рисуется. Какой самоуверенный молодой человек». Затем пришла злость. Даже Гледерик не вызывал столько злости. Потом и злость миновала, оставив по себе лишь трезвое холодное сосредоточение. «Главное — никакой магии. Во-первых, он все равно сильнее и опытнее, чем я. Во-вторых — стоит мне швырнуть хоть одно заклятье, эльфийские лорды, наблюдающие за нами, сотрут меня в порошок. Хорошо все же, что они здесь. Иначе бы Келих просто приказал солдатам стрелять. А так он боится потерять лицо».