Выкорчеванная (ЛП)

Не стану скрывать, в тайне я была довольна. Это было еще одно подтверждение того, что и его знаниям есть пределы. Сходив в лабораторию за сосновыми иголками, я подожгла их в стеклянной чаше на столе в библиотеке и, нетерпеливо наклонившись к дыму, приступила.

— Suoltal, — произнесла я первое, чувствуя, как заклинание формируется у меня на языке… но что-то с ним было не так. Оно словно соскользнуло.

— Valloditazh aloito, kes vallofozh, — произнес волшебник. Слова заклинания прозвучали резко, вцепившись в меня словно рыболовные крючки. Потом он шевельнул одним пальцем, и мои руки поднялись над столом и трижды хлопнули в ладоши. Это не было похоже на утрату контроля, как бывает во сне, когда падаешь и силишься проснуться. Я чувствовала мысль за каждым движением, как кукольник дергает меня за нити. Как кто-то двигает моими руками, и это не я. Это почти заставило меня схватиться за ответное заклинание, но Дракон еще раз шевельнул пальцем, и крючки исчезли, а марионеточные нити пропали.

Я уже вскочила на ноги и, задыхаясь, бросилась на него через всю комнату, но остановилась. Я смотрела на него, но он и не думал извиняться:

— Когда это делает Чаща, — сказал он, — ты даже не почувствуешь подвоха. Пробуй снова.

У меня ушел час. Ни одно из заклинаний не получалось как следует, не так, как было написано на странице. Я перепробовала все, пыталась произносить их так и эдак, наконец я поняла, что некоторые буквы читаются совсем не так, как я предполагала. Я попыталась изменить их чтение, пока не получилось слово, показавшееся моему языку подходящим. Потом другое, еще и еще, пока они не соединились. Он заставил меня упражняться без остановки несколько часов кряду. Я вдыхала сосновый дым и выдыхала заклинания, а потом он испытывал мой разум на прочность самыми разными неприятными и извращенными заклинаниями.

Наконец в полдень он дал мне передышку. Я рухнула в кресло уставшая и будто исколотая ежом. Защита выдержала, но я чувствовала себя словно была истыкана множеством иголок. Я смотрела на пергамент со странными буквами, запечатанный под стеклом и размышляла, сколько же ему лет.

— Он очень древний, — сказал волшебник. — Он древнее Польни. И, наверное, даже древнее Чащи.

Я уставилась на него. Мне ранее никогда не приходила в голову мысль, что Чаща не была здесь всегда, что не всегда могло быть так.

Он пожал плечами:

— Все, что нам известно, так и есть. Чаща совершенно точно старше Польни и Росии. Она уже была здесь, когда кто-то из нас решил заселить эту долину. — Он постучал по пергаменту под стеклом. — Насколько мы знаем, те, кто это написал, были первыми поселенцами этой части мира несколько тысяч лет тому назад. Поселившись в долине, их короли-колдуны принесли с собой на запад из бесплодных земель на дальнем конце Росии свой язык колдовства. И потом на них обрушилась Чаща, которая поглотила их крепости и опустошила их поля. Это все то немногое, что осталось после них.

— Но, если Чащи здесь не было, когда мы заселяли долину, тогда откуда же она взялась?

Дракон пожал плечами:

— Если хочешь, можешь отправиться в столицу. Там ты найдешь сотню трубадуров, которые с радостью исполнят тебе баллады о появлении Чащи. У них этот предмет очень популярен, по крайней мере среди тех, кто знает о нем меньше них. Для них это богатое поле для вымысла. Думаю, кто-нибудь из них мог сочинить близкую к правде историю. Зажигай огонь и начнем заново.

До самого вечера, когда уже начало темнеть, Дракон не был удовлетворен моей работой. Он пытался отправить меня спать, но не смогла бы уснуть. Слова Венсы звенели и стучали в моих ушах. Мне пришло в голову, что он добивается, чтобы я устала, чтобы он мог оттянуть все еще на день. Я хотела увидеть Касю собственными глазами, хотела знать, с чем имею дело, с какой скверной мне предстоит сражаться.

— Нет и нет, — сказала я. — Ты говорил, я смогу ее повидать, если сумею защититься.

Он всплеснул руками:

— Ну, ладно, — сдался он. — Следуй за мной.

Он повел меня по лестнице вниз, в кухню, затем в кладовую за ней. Я помню, как в отчаянии обыскала все стены, когда думала, что он высасывает из меня жизнь. Пытаясь выбраться, я ощупала все стены, все щели, засунула палец в каждую дырочку, пыталась расшевелить каждый кирпичик. Но он подвел меня к совершенно гладкой на вид стене, состоящей из сплошного куска белого камня без единого следа раствора. Он прикоснулся к нему легонько пальцами, а потом скрючил их на манер паучьих лап. Я ощутила легкий отзвук волшебства. Весь кусок камня утонул в стене, образовав проем со слегка светившейся ведущей в глубину крутой лестницей из того же белого камня.

Я последовала за ним внутрь. Эта часть сильно отличалась от остальной Башни. Она была древнее и куда более странной. Ступени были очень четко вырезаны по краям, но сильно гладко истерты посредине. Понизу обеих стен в одну линию были вырезаны буквы: они не были похожи ни на наши, ни на буквы Росии, а очень напоминали те, что были на пергаменте. Мы шли вниз довольно долго, и я все больше поражалась количеству камня вокруг нас, и тишине. Было полное ощущение могилы.

— Это и есть гробница, — пояснил волшебник. Мы достигли конца лестницы, очутившись в небольшой круглой комнатке. Здесь был спертый воздух. Надпись, сбегавшая вниз по стене вдоль лестницы с одной стороны, непрерывной линией продолжалась вдоль всей комнаты, изгибаясь дугой поверх очерченной на стене арки, и взбиралась вдоль лестницы вверх по стене с другой. Внутри арки, в самом низу, было пятно из более светлого камня. Как будто сперва была построена вся стена, а потом был заделан лаз. Как раз такой, чтобы пролезть человеку.

— Там… до сих пор кто-то похоронен? — робко спросила я. Мой голос прозвучал глухо.

— Да, — ответил Дракон, поворачиваясь ко мне: — Но даже короли не против делиться, особенно, мертвые. А теперь послушай меня внимательно. Я не стану учить тебя ходить сквозь стену. Когда захочешь ее проведать, я сам тебя проведу. Если ты попытаешься к ней прикоснуться или позволишь ей прикоснуться к тебе, я немедленно выведу тебя оттуда. А теперь, если все еще настаиваешь на своем, накладывай защитное заклинание.

Я зажгла прямо на полу щепотку сосновых иголок, и произнесла заклинание, опустив лицо в облако дыма. Затем я протянула ему руку, и он провел меня сквозь стену.

Он внушил мне страх перед самым ужасным вариантом, что Кася стала похожа на Ирижи: изо рта идет пена, и она лезет вон из собственной кожи буквально. Или что в Касе полным-полно этих ужасных теней, которые пожирают ее изнутри. Я была готова ко всему и взяла себя в руки. Но когда он провел меня сквозь стену, она — такая маленькая — просто скорчившись сидела в углу на матрасе, обхватив руками колени. Перед ней на полу стояла миска едой и вода. Она ела и пила, умылась и аккуратно заплела волосы. Кася выглядела уставшей и напуганной, но совершенно точно привычной собой. Увидев меня, она вскочила и побежала ко мне, раскинув объятья:

— Нешка, Нешечка, ты нашла меня.

— Не приближайся, — спокойно произнес Дракон, и добавил: — Valur polzhys. — Внезапно поперек пола между нами возникла стена яркого пламени. Я тянулась к ней, не в силах ничем помочь.

Я опустила руки и сжала их в кулаки… и Кася тоже отступила назад, стоя за огненной стеной. Она покорно кивнула Дракону. Я стояла и беспомощно смотрела на нее, помимо воли полная надежд.

— С тобой все… — и слова застряли в горле.

— Не знаю, — ответила Кася дрожащим голосом. — Я… ничего не помню. Ничего с тех пор, как меня втащили в Чащу. Они утащили меня, втащили в Чашу и они… они… — она замолчала с приоткрытым ртом. В ее глазах застыл ужас, тот же самый, что я почувствовала, когда увидела ее в дереве, почти покрытой корой.

Мне пришлось заставить себя, не потянуться к ней снова. Я снова очутилась в Чаще, увидела ее невидящее, страдающее лицо, ее руки.

— Не надо об этом, — сказала я твердо и с отвращением. Я почувствовала укол злости в отношении Дракона за то, что он скрывал ее от нее так долго. И уже начала строить в голове планы: использую заклинание Яги, чтобы найти, где скверна могла пустить в ней корни, потом попрошу Дракона научить тому очищающему заклинанию, что он использовал на мне. Поищу в Ягиной книге и отыщу похожие, и освобожу ее. — Не думай сейчас об этом. Просто скажи, как ты себя чувствуешь? Тебя… тошнит или знобит…