Цена победы - смерть! (СИ)

— Это пророчество? — сердце Терентия словно бы сжала невидимая ледяная рука. — Так зная, что я не верю в предсказания…

— К сожалению, это — не пророчество, — горько усмехнулась девушка, и прямо взглянула в глаза Шеина. — Это проклятие. Моё и твоё. Прощай, Терентий, и моли звёздное небо, чтобы всё, что я сказала, осталось бы бредом полусумасшедшего лесного духа… Пусть разум твой будет в мире, а сердце в покое.

Порыв ураганного ветра налетел, словно дракон, взметая в воздух траву и листву, пригибая и ломая деревья.

В этом зелёном урагане, в последний раз сверкнули ярко-изумрудные глаза берегини, и сквозь рёв ветра до Терентия долетел тихий голос.

— Не бойся и не отступай, человече…

Ослепительная вспышка зелёного пламени, и окружающий мир разлетается тысячей осколков.

— …Рота, подъем! — крик дежурного раздался на миг после того, как Шеин проснулся в холодном поту. Внук бургомистра уставился в незнакомый бревенчатый потолок.

"Казарма… Сегодня же нас должны придать какому-то подразделению!"

Терентий соскочил с верхнего яруса, грубой двухэтажной койки, и начал быстро застилать её. Затем нужно будет в темпе одеться и вместе с другими ополченцами бежать на построение…

…В общей суматохе никто не заметил, как, кружась в воздухе, на грубый дощатый пол в казарме опустился маленький свежий листок дикой смородины…

* * *

— Равняйсь!.. Смирна!.. Господин капитан, учебная рота по вашему приказанию прибыла! — с некоторым удивлением выпалил исполняющий обязанности комроты, избранный из числа ополченцев же.

А посмотреть было на что, и поудивляться чему — тоже.

Вместо образцово-показательной легионной роты (куда все втайне мечтали попасть) на плацу, перед вновь прибывшими ополченцами стояла сотня мрачноватых солдат-зэгов. Ещё три учебные роты, прибывшие чуть раньше, тоже взирали на это зрелище без особого энтузиазма.

Большинство зэгов было в разной степени небрито, все они были в старых, уже давным-давно снятых с вооружения латах, и с не менее старым оружием. А по возрасту все они годились ополченцам если уж не в деды, то в отцы точно — ведь отчего-то здесь были собраны лишь достаточно молодые рекруты.

Впереди строя зэгов стояло три человека… Нет, точнее — два человека и орк.

— Вольно, — сухо сказал высокий темноволосый зэг, стоящий в центре, раскачивая в руке снятый шлем. — Итак, приветствую вас, господа рекруты. Моё имя капитан Павел Бондарь. По личному приказу секунд-генерала Морозова и бургомистра Шеина, — по рядам ополченцев пронёсся шум. — Мне поручено объявить, что с сегодняшнего дня вы зачислены в 3-й батальон формируемого Монеронского ополченческого легиона. Естественно, пока что это будет учёбный батальон… Основной костяк будете составлять именно вы — ополченцы, в качестве же командиров к вам будут приставлены более опытные бойцы, с целью обучить вас всему необходимому…

— Каторжане, что ли? — брякнул кто-то в строю.

Капитан прищурился.

— А ну, кто тут у нас такой говорливый — выйти из строя!

Никто даже не пошевелился.

— Неповиновение? — грозно рыкнул Павел. — А у нас сейчас, между прочим, введено военное положение… И знаете, что за это бывает? Не знаете, и ладно. Но никто с вами нянчиться не будет — накажут всех. Придётся, видно, доложить о произошедшем господам генералу и бургомистру, и подумать о вашем наказании… Думаю, в дисбате вас быстро отучат ляпать, хрен знает что, а потом прятаться за спины других…

В рядах ополченцев началось какое-то движение, оно всё продолжалось, пока не затихло с выходом из строя высокого крепкого парня.

— Ну, я это сказал, и что?..

Капитан слегка кивнул, и тут же голос (если этот рык вообще можно было считать голосом) подал, стоящий по правую руку от него орк.

— Да ты как с его благородием разговариваешь, щенок?! Ну-ка, живо представился по всей форме и обратился как надо, пока я тебя тут собственноручно не закопал!

Вид достойного сына Севера (всего метр семьдесят роста, но практически квадратная фигура, с внушающими уважение кулаками) заставил стушеваться излишне говорливого рекрута. Всё же орки считались одними из самых сильнейших рас в мире…

— Ополченец Сорокин, ваше благородие господин капитан! — быстро отбарабанил рекрут, вытягиваясь по стойке смирно.

— Как тебе фамилия идёт-то, а? — хмыкнул Бондарь, но практически сразу же вновь стал серьёзным. — Вот скажи мне начистоту, курсант, чем тебя не устраивают бывшие зэги как командиры? Можешь говорить прямо, наказывать не стану, просто хочу узнать…

— Господин капитан… — замялся Сорокин, подбирая слова. — Ну, вас же всех за дело посадили… Преступления против Империи там, и разное другое…

— И как, считаешь это — справедливо?

— Ну… Наверное, да…

— Вот и я тебе скажу то же самое, боец, — неожиданно сказал Павел. — Справедливо нас наказали — мы на этих грёбаных рудниках горбатились, когда ты ещё даже не родился. Но не хрен сейчас из-за прошлого грызться — что было, то было. Мы сейчас по-другому будем вину свою смывать… Сейчас вы — не солдаты, для врага вас убить, как высморкаться. И наша каторга теперь в том, чтобы сделать из вас настоящих солдат. Тебя, рекрут ещё и в планах не было, когда нас на рудники упекли. А когда родители твои не старше тебя были, то мы уже на ларистанцев и Крайний Север ходили, и побеждали их, мать их… Мы были отличными солдатами, но и вы такими будете. Всему что знаем, вас научим, но вот кто добровольно учиться не захочет — тех заставим. Так что выбора особого у вас нет — будете стараться как миленькие… Особливо, ежели не хотите свою Родину просрать… Вы, мать его, не для нас стараться будете, а для себя в первую очередь — кому из нас оно больше надо, а?..

Излишне говорливый рекрут опустил голову.

Какая действительно разница, кто их будет учить, кто будет помогать? Они здесь все добровольно — никого пинками в ополчение не гнали…

— Ну, что, Сорокин… Понял хоть чего-нибудь из того, что я тут наплёл? Али нет?

— Понял, господин капитан, — пробурчал ополченец. — Виноват, исправлюсь…

— Так-то лучше… Встать в строй! У кого есть ещё претензии к бывшим зэгам — пускай говорит, или больше об этом не вякает.

Бондарь оглядел притихших ополченцев, удовлетворённо кивнул.

— Это хорошо, что у вас претензиев нету… А теперича, значит, начнём наше обучение… Бойцы! — повернулся он к своим солдатам-зэгам. — Ну-ка, постройте этих салаг как надо, а потом погоняйте их немного… Для начала, думаю, нескольких кругов по плацу будет достаточно… Лейтенант Утхаг!

— Я, вашбродь!

— Проследить за надлежащим выполнением приказа.

— Есть!

…Глядя на то, как солдаты-ветераны разбивают молодых парней на отделения и взводы, Бондарь неожиданно подумал, что дослужился до комбата уже фактически на пенсии…

* * *

— … Так, у всех есть учебное оружие? Отлично. На первый-второй рассчитайся!

— Первый!

— Второй!

— Первый!

— Второй!

…

— Второй! Расчёт окончен!

— Замечательно, — крепкий седоусый старшина прошёлся взад-вперёд перед строем уже порядком уставших после физупражнений рекрутов. — Тэк-с, посмотрим, чего вы стоите в индивидуальном бою… Так, разбиться на пары. Первые номера атакуют, вторые — защищаются, затем наоборот. Начали! И раз, и два!

По неровной толпе молодых ополченцев прокатилась волна ударов и блоков.

— И раз, и два!

Терентий отбил своим щитом удар напарника, и атаковал уже сам. Пот градом лился со лба Шеина — ворочать тяжёлое учебное оружие было достаточно непросто. Грубые деревянные клинки и щиты были специально переутяжелены, но с охранением баланса настоящего оружия, дабы закалить рекрутов пожёстче. Как там говорил великий полководец Светозаров?.. "Тяжело в учении — легко в бою!"

Ополченцы учились изо всех оставшихся сил.

…Пробежка, затем комплекс физических упражнений, состоящий из приседаний, отжиманий и прыжков — вроде ничего сложного, но рекруты вымотались, всё-таки гоняли их не в масштабах утренней зарядки. А вот ветераны, выполнявшие нормативы вместе со всеми, держались на удивленье крепко, давая фору молодым — всё же суровые условия каторги крепко закалили их души и тела. Возможно, они и устали сильнее молодёжи, но виду не показывали…