Священная охота

ры еще ни оставалась у него, над этой душой она, похоже, власти не имела. «Но я должен был попробовать».

Ингри в последний раз бросил долгий взгляд на призрака, гадая, что сказать. «В добрый путь» показалось бы издевкой. «Покойся с миром» – пожалуй, немного лучше… Ингри нерешительно облизнул губы в морозном искрящемся воздухе.

– Что бы ты ни собирался совершить, начатое тобой закончено, и закончено хорошо. Принесенная тобой жертва была не напрасной. – Ингри подумал, не сказать ли «Я тебя прощаю», но решил этого не говорить – было бы напыщенно, глупо и не к месту… Через несколько мгновений он просто добавил: – Я люблю тебя, отец. – И закончил колдовским голосом: – Выйди!

Темное пятно – дух волка – выскользнуло из туманной фигуры и растворилось в воздухе.

Сама туманная фигура исчезла более медленно, с последним голубым лунным лучом.

– Бог не забрал его, – прошептал Ингри.

– Он забрал бы, если бы мог, – ответил ему Льюко. – Отец Зимы тоже оплакивает эту потерю.

У Ингри, по крайней мере пока, слез не было, хотя все его тело сотрясала дрожь. Он чувствовал, как его покидает второе зрение – дар возвращался к дарителю. Йяда снова приблизилась и перевязала палец Ингри куском чистого полотна. Они еще какое-то время постояли, обнявшись.

– Что ж… – Просвещенный Льюко осенил их знаком Священного Семейства. – Все закончено. – Его голос стал более мягким. – Не пора ли нам вернуться в тепло, милорд и миледи?

– Сейчас, – вздохнул Ингри. – Закат луны над Бирчбеком стоит того, чтобы немного померзнуть.

– Как пожелаете. – Льюко улыбнулся и, поплотнее запахнув мантию, стал спускаться по лестнице, внимательно глядя под ноги, чтобы не поскользнуться.

Ингри подошел к Йяде сзади и положил подбородок ей на плечо; оба они смотрели на раскинувшуюся перед ними долину.

– Я знаю, что надеялся ты на другое для лорда Ингалефа, – через некоторое время сказала Йяда. – Мне очень жаль.

– Да, на другое… Но все равно это лучше, чем ничего, и несравненно лучше, чем вечное сомнение. По крайней мере здесь все закончено. Я могу уйти и не оборачиваться назад.

– Но здесь – дом твоего детства.

– Он был им, но я больше не ребенок. – Ингри так крепко обнял Йяду, что она наполовину охнула, наполовину рассмеялась. – Мой дом имеет новое имя, и зовут его Йяда. Вот там я и буду жить.

Теперь уже Йяда рассмеялась так громко, что с ее губ слетел клуб пронизанного лунным светом пара.

– Кроме того, – продолжал Ингри, – думаю, что зимой в Баджербридже теплее, чем в Бирчгрове.

– В долинах теплее, да. На верхних склонах всегда бывает много снега, если ты по нему соскучишься.

– Прекрасно.

Несколько раз медленно втянув морозный воздух, Ингри прошептал:

– По-моему, он не испытывал ни боли, ни страданий. Что ж… Я видел судьбу, которая меня ожидает. Я не буду ее бояться.

– Меня и Фару тоже, – задумчиво проговорила Йяда, – если ты не переживешь нас и не очистишь по очереди наши души.

– Трудно решить, какая очередность пугает меня больше. – Ингри