Священная охота

пособность сохранять веру.

Губы Биаста беззвучно приоткрылись, словно что-то острое вонзилось ему в сердце. Не говоря ни слова, он вновь опустился на одеяло. Довольно долго ни один из них не нарушал тишины. Они сидели рядом в дружеском молчании, глядя, как мерцающее пламя очищает землю, как исправляет святотатство запоздалый погребальный костер Священного древа и Кровавого Поля.

Эпилог

В тот день Ингри покинул принадлежащий Йяде лес, судорожно цепляясь за седло; его коня вел в поводу один из наконец-то прибывших гвардейцев Биаста. Всю следующую неделю он пролежал пластом в доме отчима Йяды в Баджербридже. Однако как только Ингри смог стоять, не падая в обморок, их поженили – или поженили снова – в парадном зале дома, и с этого момента он смог наслаждаться, выздоравливая, обществом Йяды не только все дни, но и все ночи. Для того чтобы совершить некоторые вещи, не обязательно покидать постель.

Принц Биаст и его свита поспешили в Истхом, где их ждали неотложные дела; известие о том, что Биаст избран священным королем, достигло Баджербриджа на следующий день после бракосочетания. Князь Джокол и Оттовин задержались ровно настолько, сколько было нужно, чтобы оживить свадебные торжества и поразить горожан Баджербриджа, а потом вернулись на свой корабль.

Халлана в сопровождении своих верных слуг тоже немедленно вернулась в Сатлиф к детям, но просвещенные Освин и Льюко задержались, чтобы сопровождать в столицу Йяду, которая формально все еще оставалась под арестом. Даже под их нажимом колеса храмового и королевского судопроизводства вращались медленно, в результате чего прошло еще несколько дней, прежде чем судьи вынесли приговор: убийство Болесо было самозащитой. Освин без промедления составил прошение о церковном оправдании Йяды и Фары, приводя в обоих случаях одни и те же аргументы: духи животных были женщинам навязаны против их воли. Закулисное выкручивание рук, в результате которого помилование было немедленно даровано, заставило просвещенного Льюко только криво улыбнуться.

Фара провела траур в уединении, заботливо опекаемая братом. Если обладание духом лошади делало ее менее востребованной для какого-нибудь нового политически выгодного брака, то это скорее доставляло ей мрачное удовлетворение, чем вызывало сожаление. Постоянные головные боли принцессу больше не мучили.

Ингри так и не узнал, какими средствами воспользовались Льюко и Освин, чтобы Джокол получил для своего острова вожделенного священнослужителя. Ингри и Йяда пришли на пристань, чтобы пожелать князю и его спутникам счастливого плавания. Молодой жрец выглядел смущенным и цеплялся за борт ладьи, словно опасался приступа морской болезни уже при плавании по реке, но старался держаться храбро. Кто-то сообразительный предложил подарить Фафу, белого медведя, Биасту в связи с его избранием на престол; теперь зверь обитал на пригородной ферме, где ему был предоставлен собственный пруд.

Так или иначе, к тому времени, когда Ингри и Йяда в сопровождении просвещенного Льюко выехали