Русская фэнтези-2008

Своим самым выдающимся достижением в этом плане Вовик считал бантик из розовой карамели, который ему — тогда еще первокурснику! — удалось подвесить боевому магу (в четвёртом поколении), учившемуся аж на втором курсе магистратуры. На сладкий, да еще усиленный заклинанием запах карамели начали слетаться пчёлы, осы и шмели со всей Москвы. Бедный магистрант был вынужден телепнуться в Антарктиду, где почти превратился в ледяной торос, пока снимал с себя заснувших на холоде насекомых, а затем — бантик. Но украшение так и не снялось — удалось лишь отколоть несколько маленьких кусочков. Скрипя зубами и осыпая шутника проклятиями, бедняга перенесся в Индийский океан (в районе экватора) и там плавал несколько часов, пока карамель полностью не растаяла.

После этого Вовик две недели ходил по академии невидимым (истратив на это всю месячную стипендию) — пока боевой маг не отбыл на годовую практику в места весьма отдаленные… И суровый деканат на всё это спокойно взирает, считая, что наш студент не должен иметь хвостов, а если заимел, то это его забота.

Сидеть на хвостах неудобно, да и кончики, вылезая из штанин, стелятся по полу…

«Запорожские шаровары с завязками внизу? В каждой штанине по хвосту, концы подворачиваются и ничего не выглядывает наружу… Но если меня кто-нибудь разозлит, и я ринусь в бой… Они же встанут в боевую стойку! А шевелящиеся выпуклости пониже спины… Кто увидит — помрёт от хохота…

Будь я женщиной, можно бы платье с этим… как его?.. турнюром. Там такая мощная выпуклость над… Хвосты — кольцами и чем-нибудь закрепить… О Ланделема! А не удастся ли в их одежде проникнуть и в тайны женской души?»

И Вовик вздохнул, вспоминая, как на последней вечеринке Виола ни с того ни с сего вдруг уселась к нему на колени, обняла и страстно поцеловала. А когда он попытался поцеловать ее в ответ, возмущенно завопила:

— Отстань, негодяй! — соскочила с колен и гордо удалилась.

Естественно, он и не пытался ее остановить. Он прекрасно помнил, что эта ведьма сделала с пятикурсником Игорем Осановым на тренировочной игре по файри-фифти, мстя ему за разбитое сердце.

«А Ланка, что ли, лучше? То она первой улыбается и берет под ручку, то даже не смотрит… Нет, но Виола-то! И меня же она еще называет негодяем! — от возмущения Вовик даже сжал кулаки. — Но… прийти на экзамен в женской одежде? Ну да, а потом даже лучшие друзья будут коситься и думать… На фиг мне это нужно! Нет уж! Дождусь четвертого курса, когда смена пола будет по программе».

«Шотландский килт не годится — слишком короткий… Белоснежная тога поверх фиолетовой туники… Неплохо… и с цветом волос сочетается, и кончики выглядывают… А если закрутить хвосты вокруг ног? Но как их там удержать? Заклинаниям-то они не поддаются!»

«Величие человека, — думал Вовик с привычной скромностью, — проявляется по-настоящему, когда он поставлен перед неразрешимой проблемой. Верёвочками мы их привяжем к ногам, и никуда не денутся. Завязать гордиевым узлом, и все дела! Зря мы, что ли, целый семинар учились его завязывать?»

Виола проснулась за несколько минут до того, как прозвенел будильник. Медленно открыв глаза удивительного фиолетового цвета, она лениво потянулась и дала мысленную команду бархатным шторам. Те медленно истаяли, и за окном во всю стену спальни возник любимый пейзаж — ущелье в горах, где начинался рассвет. Сначала розовым загорелась снежная вершина слева, а затем запылал и весь заснеженный склон — свет прокатился по нему, как лавина, но только совсем бесшумно. Виола глубоко вздохнула, втягивая в себя энергию бодрящего зрелища, и отбросила одеяло. В этот момент будильник подскочил на месте и завел свою первую утреннюю песнь. Сегодня это было почему-то «Правь, Британия!». Из каких соображений он это пел, Виола не знала и знать не хотела, давно отчаявшись его понять.

Она еще раз потянулась и лениво воспарила над кроватью. Солнечный луч из окна дотянулся до нее, золотя обнаженную смуглую кожу, и сделал еще насыщеннее черный цвет ее длинных волос, которые сейчас парили темным облачком вокруг головы, а также — увы! — черного хвоста, свисающего вертикально вниз.

Выйдя из ванной, все так же обнаженная, она проследовала по пушистому ковру в столовую. Там Виола уселась в любимое кресло с голубой бархатной обивкой и щелкнула пальцами. На столе появилась тарелка севрского фарфора с тремя кусочками сыра разных сортов: камамбера, мирабо с орехами и дор-блю и чашка с блюдцем из того же сервиза, в чашке же был кофе — карамельный макьято. Несколько мгновений посмотрев на него в задумчивости, она повторила движение, подняв руку чуть выше, и извлекла другую чашку, на этот раз заполненную мокко-фрапуччино. Сыр из Франции, кофе из Италии, все от лучших поставщиков. Что она лично проверила, не поленившись в свое время наведаться в рестораны Парижа и Рима.

Но сегодня ничто не радовало, ибо предстояла переэкзаменовка по литературе, причем с сомнительным исходом. Прожевав кусочек сыра, смуглая красавица взяла в руки чашку с кофе и подошла к окну, за которым пылало южное солнце, делая невыносимо яркими небо и лениво колышущееся море, украшенное редкими белыми гребнями волн. В голове крутился один вопрос: «В каком виде пойти?»

Хвост ни в коем случае нельзя было оставлять в пределах досягаемости, потому что Вовик был явно зол на нее из-за совершенно невинной шутки — поцелуя, которым она наградила его на пари с Ланкой. Пари она выиграла, но Вовик по-настоящему разгневался, ибо искры сверкали не только в его зеленом, но и в карем глазу.

«И если Вовику удастся ухватить меня за хвост… Страшно подумать, что он может сделать!» Она припомнила два намертво склеенных хвоста Чина во время их второй сессии; эльфианского крокодила, сомкнувшего челюсти на конце хвоста у Санчеса во время летней сессии на втором курсе… И хихикнула, припоминая, как крокодил то торопливо бежал следом за Санчесом, перебирая шестью ногами, то взлетал в воздух при резких взмахах хвоста и, приземлившись на брюхо, злобно шлепал по полу собственным хвостом… И хотя Вовик и кричал потом, что это не его работа, но кто ему поверит!

Да, Вовик был реальной угрозой для ее спокойствия, имиджа и чести, и никакое нагромождение юбок от него не спасет. А потому проблема была по-настоящему важной.

Ланка на въедливый писк своего будика отреагировала тем, что повернулась на спину. Укусить ее будильник не мог, потому что в последнее время она спала в спальном мешке, с проложенными внутри помидорными листьями. Как выяснилось в результате длительных экспериментов, через растения семейства пасленовых будильник почему-то не кусает. Видя, что никакого воздействия его звонки не оказывают, наглый розовый мячик на коротких ножках взобрался на Ланкино тело и начал прыгать на животе. От этого издевательства защиты у нее не было. Пришлось вставать.

«Витьку сейчас увижу», — вдруг всплыла в сознании радостная мысль. И, как обычно, весь этот последний год, девушка постаралась изгнать ее. Но, как всегда, это плохо удавалось.

Собиралась Ланка недолго, потому что все решила накануне: золотые волосы — в высокую прическу — «а-ля мадам Помпадур», а платье — шелковое и голубое (под цвет глаз) — с пышным кринолином. Под ним ее хвосты будут в полной безопасности от покушений всяких идиотов.

Санчеса, автоматически замкнувшегося в защитный кокон при первом же звонке, будильник достал, раскачав кровать. При крене в 90 градусов студент просто свалился с постели. А от такого в большинстве случаев люди, даже маги, просыпаются. Впрочем, и останься он в постели, все равно пришлось бы вставать, потому что в коконе не поспишь: неудобно и болезненно. Конечно, можно впасть в анабиоз и тогда ничего не почувствуешь. Но ведь сегодня экзамен!

Мигеля заставил подскочить в воздух и широко открыть черные глаза весьма ощутимый укус за ухо — за, так сказать, верхнюю ахиллесову пяту, поскольку все остальное его тело было неуязвимо, пребывая в другом измерении. Но Мигель еще не умел находиться там полностью во время сна. Точнее — умел, но тогда — без связи с реальностью — возвращение в нее после пробуждения могло бы стать серьезной проблемой, ибо никогда точно не знаешь, куда именно ты вернулся. Заниматься же индексацией и суперориентацией долго и утомительно. И на фиг это нужно в день переэкзаменовки?