Дети Великой Реки

– Если бы не ты со своим луком – Безумный бог, наверное, убил бы нас, Нгангата, – сказал Перкар.

Нгангата нахмурился.

– Я долго учился искусству стрельбы из лука, – ответил он. – Он хорошо служит мне. Я ежедневно благодарю бога, от которого он произошел.

Перкар не раз слышал, как Нгангата, склонясь над своим луком, что-то бормочет. Очень тихо, так что слов не разобрать. Юноша почувствовал укол совести. Часто ли он благодарит Ко, который сделал для него меч, или Ани Перкара – дух дуба, в честь которого ему дали имя?

Ветер крепчал, теперь и Перкар учуял какой-то странный запах… Как будто цветами или… или чем-нибудь похожим.

– Ты давно знаком с этими альвами? – спросил Перкар.

Он понимал всю маловажность своего вопроса, но уж очень ему хотелось поговорить с Нгангатой, этим полуальвой-получеловеком, понять природу собственного страха и отвращения к нему.

– Недавно, – ответил Нгангата.

– Они все говорят на одном и том же языке? Он мне кажется очень странным.

– Мне все языки кажутся странными, – ответил Нгангата, и Перкару показалось, что улыбка тронула его толстые губы. – Этот язык не более странен, чем прочие. Но он… более приспособлен для беседы с лесными богами, чем твое наречие.

– Но лесные боги говорят со мной на моем языке, – возразил Перкар. – Даже Безумный бог говорил на нем.

– Он говорил так, чтобы вы поняли его. Он даже голосам вашим подражал, – напомнил Нгангата. – Но человеческая речь плохо приспособлена для того, что бы разговаривать с богами. Альвы обитали в соседстве с богами значительно дольше, чем люди, и потому научились понимать друг друга.

– Да, это правда, – сказал Перкар, припоминая «Экар Ирусунган», песнь, рассказывающую о начале мира. Когда люди пришли в мир, там уже были леса и альвы. – Так, значит, альвы водят дружбу с богами?

– Так же, как и вы в дружбе с богами своей земли. Но у альвов и богов особые отношения. Они воспринимают их совершенно иначе.

– Вступают ли они с ними… – Перкар почувствовал, как краска заливает его лицо, – …вступают ли они с ними в связи?

Нгангата очень странно взглянул на него.

– Ты имеешь в виду любовные связи?

– Ну да, вроде того… могут ли они прикасаться друг к другу и вступать в любовные отношения?

– Альвы живут среди богов. Они не оградили себя мертвыми стенами.

– Дамакута моего отца – не мертвые стены! – с легкой досадой ответил Перкар. – Отец упрашивал деревья, из которых собирался строить; их духи все еще обитают в бревнах. В доме живет бог очага, и двое маленьких домовых… Мой дом не мертв!

– Нет, конечно. Но сравни это с жизнью посреди диких деревьев. Ведь существует два вида богов…

– Это каждый ребенок знает, – заметил Перкар.

– Да, но каких больше?

– Аниру – богов какого-то места.

– Значит, анишу – тех, кто обитает в какой-то вещи, тех меньше?

Перкар задумался. На земле, принадлежащей его отцу, жил бог пастбища – бывший Лесной бог; он был Аниру, потому что его обитал не в одном дереве, но на обширном пространстве. А анишу обитали в отдельных вещах, были этими вещами – например, Ани Перкар, который жил в дубе, или Она, которая была Речкой.

– Да, – подтвердил Перкар. – Ведь на всем пастбище только один бог, старый Лесной бог.

– И боги деревьев, которые жили там, прежде чем твой предок заключил договор со Старым богом всей этой земли?

– Нет, они либо умерли, либо продолжают жить в стенах домов и изгородях.

– А здесь… Оглянись вокруг! Бог в каждом дереве, даже в самом маленьком. И потом, тут не только один бог на весь лес, но существуют также боги пригорков, холмов, ущелий… Существуют и боги отдельных земель, конечно, с одним из них вы недавно боролись, и им нет числа. Некоторые из этих Аниру прогоняют меньших богов из своих владений. Договоры вроде вашего заключаются потому, что люди все упрощают. Убивают меньших богов и богов, которые живут в вещах. И Аниру, живущие на обширных землях, остаются в одиночестве и не имеют соперников.

– Я об этом никогда не задумывался, – пробормотал Перкар. – Не задумывался о том, что боги соперничают друг с другом…

– Несомненно, задумывался. Каждый ребенок знает «Песнь о боге Ястребе и Вороне».

– Да, но это песнь о войне. Воюют часто. Но ты говоришь о более утонченной и коварной борьбе.

– Да.

– Разве альвы не «упрощают» вещи для Аниру?

– Альвы предпочитают богов в вещах, – ответил Нгангата. – Это боги деревьев, полян, ручьев… Да, они находятся с ними в близких отношениях. Считают их своими родственниками.

– Так же, как и мы. Я, например, прихожусь родней богу пастбища.

– Да. Но разве тебя не интересовало, как возникло это родство? Когда люди пришли в лес и искали пастбища, почему они решили породниться с богами?

Перкар пристально взглянул на Нгангату.

– Альвы…

– Альвы ничего не подсказывали людям. Но боги породнились с альвами и породнились с людьми, как только появились люди.

Перкар ясно видел, как толстые губы Нгангаты тронула улыбка.

– Откуда ты знаешь, Нгангата? Где ты услышал это?

– Альвы поют об этом в своих песнях.

– И ты уверен, что они не лгут?

– Альвам известен обман, и они довольно часто прибегают к нему. Но словесная ложь им несвойственна. Если они хотят что-то скрыть, они попросту умалчивают об этом. И если говорят, то лишь для того, чтобы сообщить истину. Говоря одно, они не подразумевают другое.

Перкар засмеялся:

– Как это забавно! А ты, Нгангата? Ты также не способен лгать?

Атти, которому, несомненно, наскучила их беседа, молчал. Но сейчас он хмыкнул:

– Он постоянно лжет.

– Конечно, – согласился Нгангата.

– А ты, Атти, много ли знаешь о богах?

– Пожалуй, больше, чем хотелось бы, – со снисходительностью горца ответил Атти.

– А ты когда-нибудь был у «Великой Реки»? Менги называют ее Too.

Человек с гор и Нгангата переглянулись.

– Ее истоки как раз неподалеку отсюда, – ответил наконец Атти.

– Что альвы знают об этой реке?

– Им известно многое… Они знают, что лучше держаться подальше от этой реки. Они дали ей имя – Кланахавакадн, или Пожиратель. Они также называют эту реку Овфанакаклахузн, или Изменившийся.

– Почему? Что значит это имя? Пожиратель – это понятно, так можно назвать всякую большую реку.

Он пожирает меня, сказала Речка. Теперь Перкар яснее понимал ее слова.

– Эта Река – могучий бог, бывший некогда анишу, как и большинство потоков. Но он сделался Аниру, божеством местности. И он очень… прост.

– Прост… – Перкар нахмурился. Прост. Он пожирает меня.

Некоторое время юноша ехал молча.

– Интересно, как можно убить такого бога? – прошептал он достаточно громко; Атти и Нгангата услышали его.

Атти громко, бесцеремонно расхохотался – и тут же согнулся от боли. Нгангата отнесся к словам Перкара совсем иначе: он нахмурился и покачал головой. Перкару было ясно: Нгангата принял его слова всерьез, тогда как Атти посчитал его мухой, которая хочет победить лошадь.

Перкар все еще размышлял о богах, когда начался дождь. Он пытался представить себе бога, который убил – или собирается убить – все божества вокруг себя: богов деревьев, камней, холмов, полян… Перкару казалось, что, наверное, такой бог должен быть огромным – что-то вроде бога пастбища, но несоизмеримо больше, как если бы других богов и вовсе не было. На первые несколько капель Перкар не обратил никакого внимания, хотя позади него Эрука и Апад жаловались и проклинали облачных богов и богов вод, питающих их. Но вскоре покров листвы прогнулся под тяжестью дождя, и на путников обрушились потоки воды, словно боги потоков сами оказались на небесах. Перкар обрадовался вдвойне, что не надел доспехов: они бы болезненно давили на кожу, когда рубаха под ними оказалась бы промокшей. Ападу и Эруке было на что жаловаться.

Дождь разносил вокруг запах цветов, и Перкар вдруг живо вспомнил о ней, о том, как он принес ей в дар лепестки роз. Вспомнил ее бледную кожу – такую теплую, человеческую, и тяжелый мускусный аромат, когда они лежали вместе. Груди ее были прижаты к его груди, ноги ее обхватывали его ноги. Воспоминание было настолько ярким, что юноше показалось, будто пальцы богини касаются его плоти и тепло из его живота переливается в пах и сгущается там… Перкар застонал и заерзал в седле. Дождь лил безжалостно, и шум дождевых капель слился в могучий рев.