Сокол. Трилогия

– А больше некому! И притом – просто хочется… Хочется хоть кому-то верить. Ты хороший человек, Ах-маси, – я чувствую это. И давно хотела тебя предупредить: опасайся Якбаала! Он вовсе не так радушен, как кажется. О, это страшный человек, поистине страшный. Чужак, захватчик – хека хасут!

– Ты уже говорила. Идем?

– Не надо, не провожай меня. И вообще, теперь нам надо встречаться реже. Чтобы никто не догадался, что мы с тобой друзья… Ведь мы же друзья, правда?

– Правда, милая Уна. – Юноша нежно поцеловал девушку в щеку.

Легкие порывы ветра шевелили листья пальм, и золотой месяц, отражаясь в пруду, заливал своим мягким светом сад, дворец и черные базальтовые плиты храма Сета. Максим отправился к себе, размышляя об Уне. Эта девушка доверила ему страшную тайну! Почему? Действительно, больше некому? А похоже, что так. Кроме Сетнахта и слуг, во дворце Якбаала больше нет людей. Только он, Максим, – гость. А если б он оказался подлецом и выдал Уну? Эта девушка рисковала – почему? Так ненавидела захватчиков? Или – Сета?

Утром неожиданно явился хозяин, да не один, а с гостями. Все бородатые, кудлатые, с маслянистыми черными глазами: важный, в богатом платье толстяк с мечом за поясом и с ним двое мужчин помоложе, тоже в расписных одеждах, словно бы сшитых золочеными нитками из разноцветных лоскутков. Вообще они чем-то напоминали Максиму цыган.

Якбаал относился к ним с почтением – лично помог толстяку слезть с колесницы, улыбаясь, повел в дом. Двое других – видать, поменьше рангом – почтительно шли сзади.

Макс увидел их из беседки, хотел было выйти навстречу, но оказавшийся поблизости Сетнахт – гнусный преступник Сетнахт, убийца кошек! – сделал предостерегающий жест:

– Хозяин хочет, чтобы ты подождал его здесь, Ах-маси.

Молодой человек пожал плечами:

– Хочет – подожду.

Сетнахт ничего более не сказал, лишь улыбнулся и застыл невдалеке статуей, скрестив на груди руки.

Ждать пришлось недолго – выйдя из ворот дворца, господин Якбаал быстро зашагал к беседке. Осклабясь, похлопал юношу по плечу:

– Надеюсь, ты не очень скучал здесь, друг мой?

– Да нет, некогда было. Учился новым словам и грамоте.

– Похвально, похвально. Вот что, друг мой… – Якбаал немного замялся. – Я бы не очень хотел, чтобы о тебе кто-то знал…

– Так скажите, что я ваш племянник!

– Можно, но… Начнутся всякие расспросы и прочее. Мои гости – важные люди, но они пробудут здесь недолго, дня два. Тебя не затруднит пожить пока в одной из хижин? Немного… слуги обставят там все с необходимым комфортом.

– Как скажете, господин Якба.

– Вот и славно, вот и договорились. Танцовщицы сегодня будут заняты… но одну я тебе пришлю, скажи кого.

– Кого хотите. – Опустив глаза, юноша равнодушно пожал плечами.

– Да, и еще попрошу тебя эти два дня не выходить в сад.

– Хорошо.

– Вот и славно!

Якбаал вернулся к гостям, лучась довольством и умиротворением, Максим же в сопровождении одного из слуг зашагал к хижинам.

В бледно-голубом выцветшем небе ярко пылало солнце. Свернув с главной дорожки направо, ведомый слугой юноша зашагал вдоль обсаженной колючим терновником стены храма Сета и невольно оглянулся – вот где-то здесь должен быть лаз. Вот, кажется, за тем кустом… Господи, что это? Показалось вдруг – на колючках повис маленький кусочек неба. Светло-голубой лоскуток… Обрывок от платья Уны!

– Погоди-ка!

Макс замедлил шаг, намереваясь свернуть к кустам, оглянулся… И понял, что опоздал, увидев идущего позади Сетнахта в сопровождении бритоголовых девушек. Кивнув юноше, жрец остановился, снял с куста лоскуток и, недовольно покачав головой, бросил его младшим жрицам. Обругал прислугу – мусора, дескать, набросали…

У Максима отлегло от сердца. Пусть хоть так – мусор. И все же надо будет предупредить Уну. Ах, что же она вчера была так неосторожна! Только вот как с нею встретиться, если нельзя выходить в сад? Юноша усмехнулся: ну, если очень хочется, то, наверное, можно. Главное – не попадаться на глаза гостям.

Хижина оказалась обыкновенной – овальная в плане, крытая папирусом, без окон, с дверным проемом, занавешенным плетенной все из того же папируса циновкой. Такие же циновки покрывали и глинобитный пол, правда, посередине имелось широкое ложе, явно принесенное недавно. Еще были медное зеркало, сундучок с разноцветными флаконами и большая глиняная кружка с вином. Что и говорить – необходимый комфорт Якбаал обеспечил. Холодильника вот только еще не хватало для полного счастья и телевизора с музыкальным центром… Как же, однако, встретиться с Уной?!

– Господин! – едва слуга удалился, как послышался чей-то тоненький голос.

Вскочив на ноги, юноша отдернул циновку и увидел перед собой девушку – одну из служанок.

– Уна сказала, что сейчас будет чистить одежду, – оглянувшись по сторонам, быстро произнесла девчонка. – На заднем дворе.

Сказала и тут же убежала, сверкая голыми ягодицами. Ох, ну и мода же здесь, к слову сказать! Отличная мода для юных девушек!

Покинув хижину, молодой человек поспешно миновал сад и вышел на задний двор, занятый разными постройками – колодцем, птичником, амбарами и двумя башенками-элеваторами для зерна, похожими на огромные перевернутые кувшины.

Все слуги – из тех, кто не был занят непосредственным обслуживанием гостей, – занимались делом: кто пропалывал на огороде грядки, кто таскал воду в большом кувшине, кто чистил к обеду огромную, наверное, только что пойманную в Ниле рыбу.

Уну Максим увидел в сторонке, за амбарами. Развесив на веревке серые полосатые брюки, девушка старательно чистила их тряпочкой, периодически промакивая ее в каком то пенном растворе. Пиджак и сорочка лежали рядом, в траве.

Юноша подошел ближе:

– Уна!

– А, явился, – обернулась девушка. – Помнится, ты как-то хотел посмеяться над одежкой хозяина? Ну, смотри, смейся.

Максим хохотнул, изображая удивление:

– И в самом деле смешно. Это что же – трубы для ног?

– Они самые! – Уна засмеялась. – Я-то уже привыкла к их виду, а другие… Вот, специально выбрала укромный уголок, чтоб не смотрели.

Молодой человек уселся в траву рядом с пиджаком и рубашкой. И то и другое пахло дорогим одеколоном и потом.

Одеколон!

А может быть, просто местные благовония?! По силе и запаху они никаким духам не уступят, скорее даже наоборот, превзойдут.

– Уна, ты уже зашила платье?

– Нет еще.

– А оно у тебя одной такое?

– Голубое – только у меня. А почему ты спрашиваешь? – Уна скосила глаза.

– Сетнахт нашел в терновнике лоскуток. Твой.

– Ну нашел. И что же?

– Не знаю. Просто решил тебя предупредить.

– Спасибо… Что же ты не смеешься?

– Еще не все рассмотрел… Можно?

– Да смотри, смотри. – Обмакнув тряпку в пену, девушка принялась стирать с брюк пятно.

А Максим тем временем быстро обследовал пиджак. Начал с внутренних карманов… теперь – внешние… Ничего! Абсолютно пусты!

Юноша разочарованно отложил пиджак в сторону. Ну, отыскать там бумажник он и не надеялся, но хоть что-нибудь, какой-нибудь обрывок буклета или чек из магазина… Ничего!

– Уна, ты говорила, Якбаал часто надевает это платье?

– Не часто. Но надевает. На богослужение. Он же хека хасут, а у них свои боги, и самый сильный – Баал, бог грозы, молнии, войны и власти. Такой же, как наш Сет. Кстати, некоторые говорят, что это – один и тот же бог. Сет и Баал.

Максим слушал вполуха – честно говоря, вопросы богословия его как-то не очень занимали. Особенно сейчас, когда он так надеялся отыскать хоть что-нибудь, внести хоть какую-то ясность. Правду ли говорил Якбаал? Действительно ли так сложно вернуться обратно в то, родное время? Может, сам-то он наведывается туда, когда захочет? Может, и вот сейчас, недавно был? Иначе зачем брать с собой костюм? Только ли для богослужений?

– О чем задумался, милый? – Бросив тряпку, Уна устало присела рядом и вздохнула. – Воистину, я не могла уснуть всю ночь.