Милана Грей: полукровка [СИ]

До ужина мы все время пили вкусный чай, согреваясь, и болтали о бале, каникулах.

Впервые за полгода мы сидели вместе, всем классом. И мне очень нравилась эта компания из двадцати семи человек. Я многих узнала получше, например, Дениса, который хорошо дружил с Оливером и Фредом, он предпочитал все «Вроде по моде». На новый год ему обещали подарить ультрамодный плеер (было бы интересно увидеть, какой такой «ультрамодный» плеер может быть здесь), так как он любил хорошую музыку. Современная группа, которая будет играть пару песен на балу, была предложена им. Конечно, это группа не из тех, кто собирает огромные стадионы, но, по обещанию

Дениса, действительно неплохая. А вот девушка Дениса была далека от его образа: она не интересовалась модой, была скромной, но предпочтения в музыке были такими же, как и у ее парня. Джессика — лучшая подруга Даши — поделилась с нами, что новый год она будет праздновать с родственниками, которых у нее немало. Она перечислила все их имена, но я в погоне за каждым не запомнила ни одного. Еще я узнала, что я самая младшая в нашем курсе. Всем уже было четырнадцать, а я одна тринадцатилетняя ходила без паспорта, вру, здесь все были без паспорта, ведь его выдавали только в шестнадцать, но факт остается фактом — я малолетка. Оливер не пропустил эту новость, чтобы поиздеваться надо мной.

За ужином мы тоже сели все вместе, огромной компанией, по привычке, хотя уже и не болтали все вместе. Последний раз назвав меня «малюткой», братья Вармент пошли отглаживать костюмы, и мы последовали их примеру. Я, Оливия и Диана отправились в спальню. На подготовку к балу это было не очень похоже, скорее, на обмен сплетнями Оливии и Дианы, несмотря на то что в основном говорила Оливия. Я валялась на кровати и слушала созданный ими гул. В конце концов, Оливия назвала меня бездельницей и наказала пораньше лечь спать. Похоже, она узнала, что у кого-то такое же платье или проиграла в споре с Дианой. Когда я вернулась из ванной и собиралась лечь спать мне опять влетело:

— Ты чего ничего не делаешь? — воскликнула Оливия, когда я потянулась к кровати. Она разглаживала не пойми откуда взятым паровым утюжком платье.

— Почему ничего не делаю? Я вот спать иду, — ответила я, залезая под одеяло.

— А платье? Ты вообще бездельница!

Я застонала. Ох, что ее не спится?

— У меня завтра целый день есть, — я попыталась убедить ее успокоиться.

— Блин, ладно, я тебе сама его поглажу.

— Не надо.

— Нет. Я поглажу, — психанула она и полезла в мой шкаф.

— Что-то не так? — спросила я, наблюдая за поведением нервной подруги.

— Ничего. Просто, ты ничего не делаешь! — обвинила меня она.

— Прекрати! Надоела уже, — крикнула я, пытаясь ее угомонить. — Все будет завтра хорошо.

Ты с Фредом замечательно проведешь завтрашний вечер!

Оливия обмякла, и напряжение с ее лица ушло. Она спустилась на кровать Дианы.

— А вдруг я забуду, с какой ноги начинать?

— Ты круче всех танцуешь. Не переживай, — успокаивала ее я. — И слушай, иди спать.

— Да, — тихо протянула она. Оливия решительно вскочила. — Но платье я тебе все равно поглажу.

— Гладь, гладь … — сдалась я, залезая с головой под одеяло.

Глава 13

Мы с Оливией сидели в гостиной и вырезали снежинки, болтая обо всем на свете, когда в гостиную вошел Эван Прус. Пробежавшись глазами по учащимся, которые сейчас были здесь, он подошел к нам.

— Милана, Оливия… — он громко отдышался. Бедный Эван, совсем его с обязанностями старосты загоняли. Почему Крис из моего класса так хочет стать старостой? Меня это должность совсем не привлекает. — Хватит снежинок. Пошли за мной.

— Но… — начала я.

— Быстрей, быстрей, идем, — проигнорировал он меня.

Мы лениво встали, оставили снежинки, бумагу, ножницы на журнальном столике и последовали за старостой. Ученики спешили подготовить школу к празднику. Конечно же, ярче всех украшений сияли улыбки. Скоро ужин, а потом, через час, долгожданный бал.

Когда мы вошли в зал, восхищено ахнули. Я впервые была в здесь, и это место поражало своими масштабами и блеском. Праздничный зал был просторный и светлый, с высочайшим потолком, с балкончиками наверху. Стены и белый потолок украшали золотые узоры: лепестки, переплетенные стебли, листья, полосы, линии и завитушки.

Стена напротив входа была полностью стеклянной, с большими толстыми рамами и дверями на балкон. Арка, ведущая в соседнюю комнату, была украшена золотым, переливающимся на свету «дождиком». За блестящим новогодним украшением виднелся стол с расшитой белой скатертью.

Все ученики что-то увлеченно делали: кто алыми бантами украшал восхитительные длинные занавески, кто подвешивал светящиеся звезды под потолок, кто золотыми шарами наряжал огромную елку, кто расставлял подсвечники на столе в соседней комнате, кто прикреплял резные снежинки к стеклу, кто украшал балконы учителей, а мистер Логон сосредоточенно при помощи волшебной палочки поднимал алую шестиконечную звезду на верхушку пышной елки. Я шла с открытым ртом, крутя головой.

Эта праздничная атмосфера словно сошла со страниц самых лучших сказок. «Интересно, а что будем делать мы?» — подумала я, мечтая, как буду украшать стены или елку.

Эван подвел нас к одной из балконных дверей и вытащил две метлы, стоявшие за тяжелой занавеской.

— Сметите снег с террасы.

— Эван, блин, а нельзя было что-то поинтересней приказать? — возмутилась Оливия, отвращено взяв метлу двумя пальцами, будто это что-то противное.

— Не спорь, — сказал он. — Мне не до твоих желаний, и без того дел хватает. Разве тебе можно что-то еще доверить? Подмети! — приказал Эван и развернулся.

Оливия ахнула, и замолкла. Эван, громко стуча каблуками, покинул зал. Положив руку подружке на плечо, я, улыбнувшись, напомнила:

— Оливия, сейчас подметем быстренько и пойдем к балу готовиться, ты вчера хотела платье мне погладить.

Я открыла балкон и, шагнув вперед, спустилась в хрустящий сугроб. Мои бедные кеды целиком ушли под снег, и я быстро отступила обратно, пока не промочила ноги.

— Быстренько? — застонала Оливия, заглядывая мне через плечо.

— Да… — протянула я, оценивая масштабы балкона. — Это надолго.

— Надолго, — выдохнув, повторила Оливия. — Подожди, я сейчас приду.

Оливия, шурша мягкими сапожками, умчалась. Не успела я подумать, что она меня продинамила, и мне придется пахать одной, как Оливия прибежала с двумя черными епанчами. Она вручила мне одну из них, и я одела ее. По волочащемуся подолу было понятно, что епанчи принадлежат старшеклассникам.

Эван все-таки не смог испортить предпраздничное настроение моей подруги. Пока мы подметали, она энергично напевала разные песни. Если бы я знала слова, обязательно подпела этому фальшивейшему звонкому голосу. Вместо этого я в паре с метлой подтанцовывала ей. Подмели мы, на удивление, и действительно быстро и вернули плащи, которые принадлежали брату и сестре Оливии, которые накрывали стол для закусок.

— Не задерживайтесь до конца бала, — порекомендовал Стефан, забирая епанчи у Оливии.

— Играешь в старшего брата? — улыбнулась она.

— Братское предчувствие, — ответила Стела.

— Как получится, — растянула губы в хитрой улыбке Оливия, явно не собиравшаяся рано уходить с танцев.

— Я тебя предупредил, — спокойно сказал Стефан, забирая очередное блюдо с печеньем из рук любимой сестры, Стелы.

— Да, да, — противно проговорила подруга. — Милана, пошли ужинать. Мне еще тебе прическу делать, платье гладить, — сказала Оливия и потянула меня из комнатки.

— Какую прическу еще? — удивилась я.

— Красивую.

— Оливия!

— Милана, пошли! Я есть хочу, — улыбаясь, дернула меня за руку она.

Оливия быстро смолотила ужин и сидела, смотря мне в рот и надоедливо подгоняя. В спальне она и Диана завили мне и без того вьющиеся волосы, и, собравшись, Диана ушла на бал за двадцать минут до его начала. Оливия тоже куда-то умотала и приказала мне ждать ее. В спальне царил беспорядок. Кровати, тумбы, пол — все было закидано косметикой, украшениями, платками и расческами. Мои соседки уже давно покинули комнату, только мы с Оливией, как истинные девушки, нагло опаздывали.