Милана Грей: полукровка [СИ]

— Благодаря вашему таланту школе грозит скорое банкротство, — сказал Джеймс, когда у

Фреда лопнула очередная ягода. — Или у вас только на моем уроке все рушится?

Фред прикусил губу, не решаясь развернуться и подойти за новой ягодой.

— Нет, мистер Логон, он несчастья для всех учителей, — сказал Оливер и по классу побежали смешки.

— Подойдите ко мне, мое несчастье, — попросил Джеймс.

Фред подошел к учительскому столу, где получил очередную новую ягоду, которую умудрился не лопнуть по пути к парте. Оливер с издевкой похлопал брата по плечу, когда тот аккуратно положил ингредиент.

Я следовала инструкции: помыла кости граната в раковине в центре стола, за которым сидели я, Оливия, Фред, Оливер; сжав косточки двумя скрепленными подобиями ложек, выдавила сок и налила его в маленький котел; в котел с соком положила три уголька прозрачной ткани; дождавшись, когда черные кусочки впитают сок косточек, я растолкла их в порошок деревянной ложкой; потом залила в котел слезы призрака так, чтобы залить полностью порошок; поставила котел на большую, просто огромную для нормы, горелку и помешивала, пока не закипело; специальным прибором — пробиркой с пустой иглой — проколола первый слой ягоды, собрала из нее воздух; надавив на дно и на пробку, пропускающую кислород, сжала воздух внутри; при помощи заклинания «Колди», которое я проходила по учебнику первого курса, я застудила воздух в пробирке, который попав в готовую смесь, окрасил ее в прозрачный цвет. Если бы не круги на поверхности, я бы решила, что зелье пропало. В классе царила гробовая тишина. Все ученики, склонясь над своими местами, заинтересованно следуя инструкции, сжимали воздух, мешали зелье, толкли уголь.

— Дя… — начала я, но потом исправилась: — Мистер Логон, — произнесла я и огляделась: все были заняты и, вроде, кроме меня и Джеймса никто не догадывался, что я собиралась назвать его дядей. — Я, кажется, все сделала.

— Сейчас подойду, Милана, — сказал Джеймс. После недолгого молчания, он решил продолжить: — Грей, — по мне это было лишним и прозвучало странно.

Дядя встал, положив газету, которую он читал в тишине, и взял розовую пипетку с какимто немыслимым рисунком на резинке.

— Ой, моя пипеточка, — радостно завопила сидевшая сбоку Софья, наивная девочка с непропорционально длинными руками. Ее светлые, желтые волосы были пострижены под каре. — Это же я вам ее подарила, — визжала она.

Я посмотрела на нее, она вся сияла от счастья. Из-за ее такой сильной радости и эмоциональности она меня раздражала. «Могла бы молча порадоваться», — пробубнила я про себя. Она выпучила глаза, подняла брови чуть ли не до линии волос, обнажила все свои белые большие зубы.

— Конечно, Соня. А ты что думала, я ее в рамочку поставлю? Я с огромной радостью ей пользуюсь, — ответил на ее вопли Джеймс.

Странно смотреть на тридцатитрехлетнего учителя с девчачей пипеткой.

— Если с этой что-то случится сразу скажите мне, я новую сделаю, — опять запищала желтоволосая.

— Обязательно, — улыбнулся ей дядя.

— Мистер Логон, — проговорила я, пытаясь обратно привлечь украденное внимание. — Я все сделала.

— Ой, да. Прости. Давай проверю, — сказал он и подошел.

Джеймс набрал зелья в дурацкую пипетку, огляделся, и его взор упал на мой учебник по зельеварению. Он капнул на обложку три капли. Место, куда упали капли, растворилось, и показалась в дырке учебника парта, от прозрачной капли поползли кривые к кроям учебника, будто обвивая его. Через несколько секунд учебник пропал.

— Молодец. Зачет.

— Спасибо, мистер Логон, — сказала я, удивленно смотря на стол, где только что лежал мой учебник.

Джеймс усмехнулся и хлопнул по невидимому учебнику ладонью — тот в тоже мгновения появился. Жалко, что зелья столь слабое, что при прикосновении предмет снова становится видимым.

После звонка колокола мы отправились на урок Существологии, где учитель рассказывал нам об Эльфах. Билл Хангриус был мало похож на учителя: неопытный, необщительный.

Но он наизусть знал все мифы, истории, правды и неправды о любом существе. Свои любимые истории он рассказывал взахлеб, уточняя все мелочи. Мистер Хангриус никогда не скрывал свое отношение к рассказам. Может, это не профессионально, но заставляло рассуждать, что хорошо, что плохо. Как бы глупо не звучало это в моей тринадцатилетней голове, эти уроки еще и воспитывали нравственные качества.

Следующим уроком было Темное волшебство, на котором мы изучали заклинания «Минутной рассеянности». И опять я убедилась в грубости и в недружелюбие мистера Фаста. Ох, не нравилось мне ходить на уроки Темного волшебства…

Вся школа ждала завтрашнего дня так, что сегодняшний невероятно быстро стремился к финалу.

Учительница ботаники — Изабелла Флор устроила нам урок на свежем воздухе. «Ну что можно изучать зимой, на улице по ботанике?» — капризничала Оливия, когда надевала на себя весь свой гардероб. В шок ввело нас то, что изучать мы должны цветы. Оказалось, что растение, про которое я вчера читала, растет зимой под снегом. И мы всем классом отправились на сборы Вортин — длинный зеленый стебель, покрытый голубыми цветами, с волосатыми листьями, которые внизу раскидывались огромными, резными крыльями.

Мы разделились по парам (я, конечно же, была с Оливией) и лазили по огромным сугробам, разгребая руками снег в поисках проклятых растений, бродили по темному лесу за забором, окружающего со всех сторон школу. Я впервые была в этом страшном лесу с огромными деревьями, поросшими мхом, выпирающими корнями, аж до колен торчащими из-под снега. Все в этом лесу казалось огромным и устрашающим, так что, боясь заблудиться и стать ужином для диких тварей, я уговорила Оливию, которая утверждала, что я сильно преувеличиваю, не заходить вглубь.

— Милана, иди сюда. Вот они, — сказала Оливия, копаясь в снегу.

Я подошла к ней. Из-под снега торчали голубенькие цветочки и кончики длинных стеблей.

Я нагнулась над синими звездочками и аккуратно начала расчищать рыхлый снег у цветов.

Мы ползали по снегу и срывали Вортины. Вдруг, сзади зашуршали кусты, и меня кто-то снес в снег лицом. Я завизжала, Оливия закричала еще раньше меня. Послышался знакомый звонкий смех.

— Оливер, Фред… Придурки! — вопила Оливия.

Я встала, вытирая мокрое лицо. Близнецы Вармент умирали со смеху, из-за этого они были не в силах встать из сугробов. Оливия, с красным носом и вся в снегу, кричала на близнецов во весь голос. Она корзинкой ударила Фреда по голове, и цветы вылетели за плетеный борт. Подруга, бубня, собирала Вортины. Я устало посмотрела на эту картину и отвернулась. На фоне воплей, я срывала цветы и складывала в свою корзину. Позади царил хаос.

Сдав цветы учительнице, я отправила снимать промокшую и прилипшую к телу одежду.

Переодевшись, я с Оливией вышла в гостиную, где в центре зала за круглым столом, на четырех длинных диванах растянулся весь наш третий Б курс. Подвинув Фреда, я залезла под плед, под которым чудесным образом поместились — я, Оливия, братья Вармент, Джессика и Диана. Греясь пледом, мы все дружно тряслись от холода.

Фред положил мне на шею свои ледяные руки, по спине побежали мурашки. Я начала его колошматить, и мы невольно стянули плед почти со всех, кроме самих себя, за что нам впоследствии влетело.

— Прям не верится, что уже завтра бал, — сказала Даша, сидевшая в обществе мальчишек.

— А мне верится, — признался Денис, подмигнув Анне, которую собирался сопровождать на балу. — Быстрей бы, да, Анна? — спросил он, влюблено смотря на свою даму.

— Ага, — улыбнувшись, сказала она, перебираясь на диван к Денису. Он приобнял ее за плечи.

— Хэй! Мы вам не мешаем? — оторвал их взгляды друг от друга Фред.

— Если только немножко, — ответил Денис, поглаживая по плечу покрасневшую подругу.

— Аккуратней, кипяток, — предупредил один из одноклассников, разливая всем чай.

— Спасибо, Крис, — поблагодарили все в один голос, как в детском садике.