Священная охота

той, и любовниками – во все остальные.

– Ингри… – Йяда искоса бросила на него неуверенный взгляд, – ты просишь меня выйти за тебя замуж?

«Более или менее», – хотел он сказать, но вовремя одернул себя: на самом деле имело место только «более».

– Да. Тебе следует выйти замуж за короля. Сейчас тебе предоставляется великий шанс. – Он оглянулся: серьезное лицо Освина озарилось пониманием, а Халлана широко улыбнулась. – Лучших свидетелей не найдешь: трое добропорядочных священнослужителей, принц, а также князь – поэт, который, несомненно, создаст бессмертную поэму об этом прежде, чем мы проделаем половину пути до Истхома.

Джокол, который подошел поближе, чтобы лучше видеть и слышать, радостно закивал.

– Ну, Ингорри, молодец! Прыгайте, прыгайте, Йяда! Моей прекрасной Брейге это понравилось бы, да!

– Принцесса. – Ингри немного неуверенно поклонился Фаре, которая скромно сидела на могильном холме; она мрачно, но достаточно доброжелательно ему кивнула. – А также еще один свидетель. – Ингри поклонился знаменосцу. Он не знал, могут ли призраки удивляться, но озадаченная улыбка воина сказала ему, что тот никак не ожидал такого употребления священного знамени, которое он охранял четыре столетия. – Потом, если захочешь, будут другие церемонии, с более нарядной одеждой или еще чем-то. Столько, сколько пожелаешь. Только бы свидетели не возражали, – добавил он скромно.

– Одной или двух обычно бывает достаточно, – пророкотал Освин, улыбаясь.

Ингри открыл рот, собираясь, продолжить уговоры, но Йяда двумя пальцами коснулась его губ, призывая к молчанию. Ингри покачнулся: ноги едва держали его. Йяда задумчиво взглянула на него, потом повернулась к Халлане и Освину и знаком попросила их опустить древко пониже. Те послушно наклонились: теперь еле живой и бледный священный король наверняка смог бы преодолеть барьер.

Глядя друг на друга, Ингри и Йяда взялись за руки и прыгнули.

Приземлившись, Ингри покачнулся – голова у него кружилась все сильнее, – но Йяда поддержала его. Они обменялись поцелуем; Ингри легко и быстро коснулся губ Йяды, но девушка обхватила руками его лицо и поцеловала более крепко. «Да, – подумал Ингри, наслаждаясь нежностью и теплом ее губ, – это и есть единственное живое «сейчас».

Они оторвались друг от друга, смущенно улыбаясь, и Ингри снова поднял знамя. Бьющееся сердце исчезло с острия древка. «Но какую половину получил каждый из нас?» Ингри не был уверен, что он это знает.

Знаменосец преклонил колено, отвязал свои седые косы от золотого пояса и обеими руками поднял голову. Ингри тоже опустился на колени и последней каплей крови щедро оросил морщинистый лоб. Древний дух жеребца, отпущенный им на свободу, был совсем изможден, но Ингри подумал, что в свое время это был прекрасный быстрый скакун.

Знаменосец поднялся, став целым; он, словно испытывая облегчение, расправил плечи, серьезно кивнул Ингри, протянул руку Освину и, не оборачиваясь, исчез.

Настоящая тьма в первый раз за эту ночь коснулась глаз Ингри; только