Стеклянный город

И Кир, конечно, понял по моему лицу и по тому, как сжал я в руке проклятый черный камень и швырнул его об землю, о чем я думаю.

— Что я могу? — спросил я хмуро, — ответь хотя бы на это: что я для вас обоих могу сделать?

— Только одно, — ответил он, подумав, — отпустить меня в Стеклянный Город. И пусть твоя ведьма снова превратит меня в статую и выполнит свою миссию до конца. Тогда она будет в безопасности.

— А ты?!

— Я сохранюсь хотя бы по частицам. А если меня убьют в таком вот виде, когда я наиболее уязвим, я просто умру, как и все вы. Только загробный мир мне не заказан.

Я снова сел к костру, руки мои по-прежнему тряслись. Я отвык бояться и привык к своему могуществу. Я был нацелен идти только вперед. А получалось, что путь мой уже пройден до конца. И всё еще было как будто по-прежнему: и огни лагеря вдали, и жаркое пламя перед лицом, и холодные звезды над головой, но мир уже изменился.

— Ты… отпустишь меня? — спросил Кир осторожно, как о чем-то невозможном, — всё равно я теперь для тебя не помощник, а источник опасности. Тебе осталось только взять Деарам, и Лесовия будет свободна. Это ты сможешь и без меня.

Я молчал. Он понял, о чем.

— А если ты найдешь книгу, то, может быть, когда-нибудь какой-нибудь мастер отольет меня по-новой. Не смотри так грустно, Бриан. Так всем нам будет лучше.

Я не отвечал, как будто надеясь, что если мы пять минут помолчим, проблема исчезнет сама собой. Как не бывало! Только вот воронка дымилась.

— Отпустишь? — виновато смотрел на меня мой Циклус, у которого не было другой задачи, как мне угодить.

Красивая была игрушка и дорогая! Очень дорого он мне обошелся! И ни у кого на земле не было такого замечательного Циклуса.

— Нет, — сказал я, — даже и не думай.

— Хозяин…

— Нет Кир. Я тебя не отпущу. Мы поедем вместе. Если Эрна до сих пор жива, то, возможно, она знает, как защититься от этого Громовержца.

— Если жива, — вздохнул он, — у нас давно не было новостей из Алонса.

— И это тоже правда, — согласился я с тревогой.

На рассвете мы поехали туда вдвоем. Войска продолжали двигаться к Деараму с приказом без меня штурм не начинать, а я несся во весь дух совсем в другую сторону, куда давно уже на самом деле рвалось мое заледеневшее сердце.

- - — -

- - —--- -- - — -

- —--- — - - — -

- - — - - —

- —--26

Странной волею судьбы я снова стоял перед воротами Стеклянного Города, и на этот раз было жаркое лето, и не было со мной никакого войска и даже отряда: только Кир да наши взмыленные кони, черный и белый.

Пока никем не узнан, я заплатил входную пошлину и надвинул на голову капюшон. Так мы добрались до моего дома и даже вполне сносно были встречены моей родней. Впрочем, они не знали, что я без охраны.

— Будешь смотреть комнату? — спросил Карлос не без гордости, видно, ему было, чем гордиться.

— Он посмотрит, — я кивнул на Кира, — а мне нужно во дворец.

Я не хотел терять ни минуты, я так спешил увидеть Эрну, что даже умыться не с дороги не удосужился.

— У вас перемирие что ли? — услышал я у себя за спиной.

— О чем ты, дядя?

— Как о чем? Король тоже тут. Вы что, подписываете мирный договор? Войне конец?

И я понял, что Амильо снова меня предал. Я вернул ему город, а он получил, что хотел, и переметнулся к моим врагам. И еще я понял, что во дворец мне придется пробираться как шпиону тайком.

— Спасибо, что предупредил. Кому-то из нас конец, это точно!

Злой, я вышел из калитки всё в том же запыленном плаще с капюшоном, и даже не стал брать измученного коня. Мне надо было пройти незамеченным через задний двор и кухню, благо, я уже знал весь дворец изнутри.

Там явно готовились к пиру в честь приезда Эриха, пахло жареным поросенком, приправами и сладкой патокой, а меня, голодного, даже тошнило от запаха еды: я слишком волновался. Во дворе я попросил мальчика передать герцогине, что ее хочет видеть Антонио Скерцци. Сказал так, а сам аж сел на какой-то бочонок совсем без сил. "Что она ответит?! Захочет ли меня видеть?! И как мне говорить с ней, если уже сейчас перехватывает дыхание?"

Скоро за мной пришли: этот мальчик и старая ссутуленная служанка.

— Ты Антонио Скерцци?

— Да, — я встал.

— Идем. Госпожа герцогиня тебя ждет.

И мы медленно, потайными узкими лестницами стали пробираться к ее покоям. Сердце стучало всё чаще, совершенно отказываясь подчиняться моей воле. Я хотел выглядеть спокойным и сильным, а у меня предательски потели ладони и подгибались ватные ноги.

Старуха нырнула в расписную дверь, а я остался один в коридоре у окна. Внизу раскинулся парк с фонтанами. Разноцветные статуи стояли, сидели и лежали в красивых позах под прохладными струями воды. А совсем недавно там было темно, за окном летел наискосок мелкий снег, а я смотрел на Эрну с болью, с обидой, с великим разочарованием, снимал с нее платок и говорил, что не прощу никогда, никогда, никогда…

Дверь передо мной распахнулась. Я вошел.

Герцогиня Алонская была в черном платье, только не в грубом суконном, а в роскошном бархатном, с пышными рукавами, утянутой талией и глухим высоким воротом. Ни украшений на ней не было, ни краски, белые волосы распущены и не прибраны, как у служанки. Не стремилась эта женщина быть ухоженной и красивой, только ничего у нее не получалось, она была прекрасна.

— Эрна, — прохрипел я.

Она торопливо закрылась на засов.

— Боже, ты с ума сошел! Ты знаешь, что король в городе? Уезжай немедленно, пока тебя не схватили!

— А ты поедешь со мной?

— Да, конечно, только переоденусь!

Она даже не посмотрела, на кого я стал похож. Открыла шкаф и кинула из него на спинку кресла давно приготовленный мужской костюм. Я подошел сзади, обнял ее, еще не веря, что всё так просто, и ничего не нужно объяснять. По крайней мере, относительно любви.

— Только знай, я теперь не буду так удачлив. Я могу всё потерять в одночасье.

— Но не меня же!

Она обернулась, сдвинула мой капюшон, если и удивилась, то на секунду, и притянула к себе мою голову.

— Не тебя, — сказал я, — только не это.

И сам понять не мог, чего я полгода ждал?!

Мы целовались у распахнутого шкафа. Нам надо было торопиться, и устал я с дороги основательно, да и не умывался даже… но всё равно мы неминуемо оказались у нее на постели. Про усталость я забыл, как только обнял этот хрупкий стебелек с горячими руками. Кое-что Эрна даже позволила с себя снять: бархатное платье, корсет, туфельки и даже один чулок. Что-то не скрылось от моего взора под тонкой сорочкой, и шейка ее была, увы, обезображена, но меня это не отталкивало, я уж давно был готов зацеловать ее всю.

Как только опомнились, она постаралась прикрыть шею платочком.

— Бриан, мы безумцы! А если тебя кто-то видел?

— Я люблю тебя…

— Я очень безобразна?

— Что ты, милая, ты прекрасней всех.

У нее блеснули слезы в глазах.

— Не думала… что когда-нибудь смогу показать это мужчине…

Я тихо порадовался за Амильо, точнее, позлорадствовал.

— А тебя вообще не узнать, Бриан! Где мой косматый лев? Значит, таким был Батисто Тапиа?

И я вспомнил наконец, зачем пришел!

— Эрна, дорогая, моя, с тобой ничего не случилось?

Я просто вмял ее в подушку, потому что на этот раз собирался выведать у нее всё.

Она распахнула черные глаза.

— О чем ты?!

— О нем. О нашем Циклусе. С тебя еще не спросили за него?

— Ах, вот что… — она нахмурилась, явно расхотела говорить и даже попыталась вырваться.

— Эрна, — настаивал я, — я здесь не просто так. Я боюсь за тебя. Я хочу знать, что происходит.

— А… что происходит?

— Что!? Мы оживили Циклуса, а теперь на него с неба падают камни. Кто в него кидается, ты можешь мне сказать?