Слипер и Дример

прохладной той территории, приглянувшейся воевателям непутёвым для пленения, поначалу

сделал вид, что жутко напугался и разбежался по лесам от плюющихся злобой мистиков-самоучек.

Но только военачальники приободрились быстрой победой, как их с тылу и с боков стали

атаковать из лесов да болот злющие с похмела мужички вместе со своими бабами и отпрысками.

Да вырезать их, захватчиков, стали подчистую в корень и кромсать всеми видами совершенно

70

неприспособленных для ведения приличной войны средствами, как то: вилами, баграми, топорами

и прочей сельскохозяйственной техникой. В конце концов недоучки-мистики поняли всю

пропащую суть своей затеи и уж думали свалить обратно «нах хаус», но ошалевшее от нехватки

харчей и бухла население вприпрыжку побёгло за ними с шутками да прибаутками в ихние

собственные наделы, и своим медицински непредсказуемым поведением быстро довело главного

давеча агрессивного полководца до натурального самоубийства. Тот, окончательно свихнувшись в

тщетной попытке понять логику и юмор без-пяти-минут завоёванного государства, траванул свою

ненаглядную с выводком молодняка, а затем и сам каюкнулся в Канучую Лету путём «спэшали

дофига драгз», неслабо оттопырившись напоследок контрольной дозой цианида. Такова история

этого короткого боевого клича замочаленных злых дядек и бесславного их поражения от рук

беспощадно безбашенного народа с неопределяемой национальностью, ибо людёв там намешано

было до сломанной чёррртовой ноги! Мозгам страну ту не понять, линейкой пьяной не измерить,

ибо бодуна не переживёшь!

Дример и Слипер хмурились и морщили лбы. Что-то явно припоминали.

— Корявки к бою! — проорал истошно кот и ухватил за руки челобреков, воспользовавшись их

замешательством. — Всё пррросто, как Кубик В Кубрике для котят! Бинго таково: один, три, пять,

семь, девять. Пятернёй не ухватите, а потому дружненько расписали через одного.

Слипер и Дример в две руки нажали нужную комбинацию. Что-то тихо щёлкнуло в замке, но

дверь продолжала оставаться закрытой. Челобреки поднажали на створку. Она не шелохнулась.

— И чё теперича? — Слипер, не убирая пальцы с кнопок, повернулась к коту, всё ещё с

опаской поглядывая за его спину на стену зарослей лиловых цветов.

— А теперь шкындыр-бындыр! — Усато-полосатый со всей дури жахнул лбом об дверь. И она

распахнулась со страшным скрипом, увлекая за собой навалившихся на неё Слипера и Дримера.

Башкирский Кот участливо заглянул в образовавшийся проём и вкрадчиво спросил:

— Ну и как обстоят дела с последними достижениями ЖКХ?

— Слушай, у тебя с нюхом получше будет, — Слипер пыталась встать, не поранив ладони о

многочисленные осколки, которыми был усеян пол в подъезде, — так вперёд бы и шёл. Невзирая

на благость обещающие приметы и типа прибавку к зарплате я бы предпочла не ступить здесь в

чьё-нибудь иноземное дерьмо.

— Да уж, — проворчал Дример, поднимаясь вслед за Слипером, — парфюм тут ещё тот…

Загрибука выкатился из капюшона Дримера, встал на ноги и огляделся:

— Уху-ху! Места выглядят невесело. Навскидку пахнет отсутствием жильцов, и при этом

каким-то ва-а-а-а-аще не радостным.

— Нас уже прочухали и взяли на радар, — заглянув в зловонную пасть подъезда,

констатировал Башкирский Кот. Он завилял нервно хвостом.

Что-то противно скрипнуло в темноте, взвыли старые ржавые шестерёнки и, гулко ухнув, где-

то в колодце этажей сорвался с места лифт и потащился вниз, соскребая стружку. Все замерли,

затаив дыхание. Лифт дошёл до первого этажа, замедлил движение, заскрежетал по полозьям,

71

собирая рыжие струпья отслоившегося металла, и наконец уселся в гнездо шахты на огромную

змею вмонтированной в цементный пол пружины.

— Пошли, — решительно произнёс Дример, нахлобучил на глаза сползшую при падении

Шапку-Невредимку и поднялся на ступеньки первого пролёта лестницы, ведущей наверх и

направо за угол, к площадке лифта. Загрибука поспешил, семеня, за ним. Следом, встряхнув на

спине жёлтый рюкзак и зябко вздрогнув, шагнула Слипер. Битое стекло и куски цемента хрустели

под её кроссовками. Хоть воздух вокруг и не казался холодным, но здесь, в подъезде, он был

насквозь пропитан сыростью и гнилью, отчего озноб побежал по коже. Девушка скинула со спины

рюкзак, сняла футболку, отжала её руками, встряхнула и надела наизнанку. Верный способ

согреться. Башкирский Кот деликатно подождал окончания перемены гардероба и побежал было

за Слипером, но когда её кроссовки с красными треугольниками уже практически исчезли за

поворотом лестницы, он вдруг резко остановился, оглянулся и, вытянув шею, пригнул по-

змеиному голову к бетонному полу. Монголо-татарские глаза зловеще сузились и зажелтели. Он

втянул неспешно носом воздух. Прикрыл левый глаз, постоял, поводил ушами и наконец

неожиданно ухмыльнулся в проём покинутой двери подъезда:

— Неугомонная дура уелапая! Ну конечно, кто ж ещё мог притащить сюда эту пахучую шавку!

Хихикнув, кот резко крутанул в воздухе хвостом и припустил к лифту. И едва его полосатый

зад исчез за углом, как в тот же миг из приграничной полосы травы возле дома высунулись две

ошалевшие физиономии. Одна принадлежала размалёванной румянами девице, вторая —

окончательно ёкнувшейся от изумления собаке.

— Вррррврррврррр! — довольно промычал Грызлик замотанной бинтом пастью и преданно

взглянул на Зверогёрлу.

— Умничка, пёсик! — Она положила свою руку на голову собаке, отчего уши у дворняжки

трусливо прижались к затылку. — Если будешь себя хорошо вести, то мы освободим тебе ротик.

Грызлик усиленно закивал. Зверогёрл развязала узел и размотала бинт. Шавка попыталась

открыть пасть, но челюсть свело от долгого сжатого состояния. И пока она мотала головой, девица

уж засверкала грязными коленками к открытой двери подъезда. Грызлик вякнул что-то

нечленораздельно по поводу нарушенных собачьих прав, подпрыгнул и потрусил за ней, виляя

потрёпанным жизнью бубликом хвоста.

— Дамы вперёд, — усмехнулся Дример и нажал на алюминиевую дверную ручку, открывая

ржавую железную калитку. Сама кабина лифта была из дерева. Шахта, сделанная из стальной

сетчатой проволоки, проходила по самому центру подъезда. Вокруг неё кольцами тянулась вверх

лестница. Слипер зашла в лифт, который сразу заметно просел с противным скрипом. Загрибука

следующим номером осторожно переступил с запачканного цементом пола на покрытую

линолеумом площадку кабины, при этом задержавшись, чтобы заглянуть с интересом в щель

72

между ними. Там, внизу, валялся всякий хлам и тускло горела покрытая пылью лампочка

аварийного освещения. Дример слегка подтолкнул его коленкой:

— Не щемись по щелям, а то защемит!

Кот полупрозрачно юркнул в ногах Дримера, и стальная дверь с грохотом захлопнулась.

Скрипя, закрылись и деревянные створки кабины. Дример внимательно осмотрел панель

управления и, не найдя ничего предосудительного, нажал кнопку последнего, девятого этажа.

— Кхум! — сказал лифт, высвободился из заржавевшей купели и пошёл вверх.

Все молчали. Этажи медленно проплывали мимо. Загрибука стоял с краю и, невзирая на

предостережение Дримера, заворожённо смотрел сквозь сетку в щель между дверными створками

на уходящие вниз площадки.

— Штуки разные… — шёпотом заметил он.

— Чё? — отозвалась тихо Слипер сквозь нудный гул.

— Да штуки, говорю, разные возле дверей!

Проходя каждый этаж, лифт громко и протяжно щёлкал каким-то механизмом. Слипер

прильнула к щели над Загрибукой. Промеж створок она увидела двери на очередном, проходящем