Шпеер (СИ)

— Слезь, Шатц, задавил! Где ящик, на улице?..

* * *

Теперь Гарри точно знал, какой почерк у Отца Рождества. Точно такой, как у главного редактора «Хога».

Сгорая от нетерпения, счастливый адресат принялся вскрывать конверт — большой и довольно тяжелый. Судя по штемпелю, Фазэ Крисмас озаботился выслать подарок еще неделю назад.

«Книга?..»

— Шатц, я слышу, ты куришь! — крикнул он через плечо. — Иди ко мне!

Плотная почтовая бумага наконец поддалась.

Нет, Отец Рождество подарил Г. Дж. Поттеру не книгу.

Ноги неожиданно ослабели. Гарри прислонился плечом к входной двери и застыл, потрясенный.

В конверте были рисунки. Целая пачка.

Не веря своим глазам, он перебирал листки, разглядывая себя самого в разных позах и ракурсах, изображенного углем, карандашом, тушью, шариковой ручкой; на хорошей бумаге, на плохой, на той, что в издательстве звали «оборотками» — листах, покрытых текстом с одной стороны. На вырванных из блокнота огрызках, на стикерах и даже на сигаретной фольге.

Здесь были Гарри в одежде, Гарри полуодетые, Гарри обнаженные. Гарри улыбались, хмурились, смотрели серьезно или задумчиво.

Руки дрожали. Что-то капнуло на бумагу.

Он, Г. Дж., облизывал ложку, поедая мороженое. Полз по пещере за «философским» камнем. Тянул из трубочки матэ в «Куане Паркере». Играл с лохматым щенком. Пытался подтянуться на ветке дерева. Сидел с умным лицом за рабочим столом. Стоял на балконе «Хога» (дьявол, таки оттопырив зад). Совал в клетку Добби спагетти. Плескался в душе. С мечтательным лицом лежал в ванне. Красовался у зеркала. Читал в кресле. Валялся на кровати, задрав ноги. Сидел за рулем, вытянув шею. Танцевал с Джинни на банкете. Ораторствовал на заседании редколлегии.

Были и просто портреты, и старательно прорисованные, и набросанные несколькими штрихами.

Больше всего обнаружилось Спящих Голых Гарри — блаженно растянувшихся, свернувшихся калачиком, лежащих на животе, на спине, на боку, во всевозможных позах. Несколько рисунков представляли собой зарисовки пикантной части тела Г. Дж. по имени Приап.

Северус рисовал его с первых дней знакомства.

Картинки расплылись перед глазами. Гарри дополз до кушетки, снял очки и вытер мокрое лицо рукавом халата.

Северус вошел так тихо, что Гарри учуял его только по запаху сигарет. Молча опустился у ног Г. Дж. и положил тяжелую голову ему на колени.

— Шатц... — прошептал Гарри, гладя его густую черную гриву. — Я... не знаю, что сказать.

— Глупый подарок, — пробормотал Северус. — Если хочешь, оставь парочку тех, что поприличней, остальное выброси, Liebling.

Гарри сполз на пол, обнимая плечи Большого Зверя, целуя дрожащими губами его склоненную голову.

— С ума сошел? Никогда! Ни одного листка. У меня хранится твоя пуговица, помнишь, оторвал случайно? Твой шарф. Коробка от рахат-лукума. В ней книга «Записки» и тот ирис между страниц... Никогда не думал, что скажу тебе это, Шатц. Но твои рисунки... — он умолк, не в силах выразить то, что чувствует.

— Я доедал надкусанные тобой яблоки. Вечно валялись в твоем кабинете, мой шеф, — пробурчал Северус, пряча лицо в его волосах. — Совал огрызки в карман и...

Стиснув руками нелепого Зверя, Гарри судорожно вздохнул.

— А я целовал твои трусы, — выдал страшную тайну он. — Когда тебя не было.

Они обнялись еще крепче и так и сидели на полу, разглядывая друг друга. За дверью свистел ветер, отзываясь дрожью в оконных стеклах. Пару раз прогудел паром, где-то весело кричали дети.

Быть может, это и было оно — Рождество.

________________________________________________________________________________________

http://www.pichome.ru/SK

http://www.pichome.ru/SC

Коллаж ЯROSTЬ. Рисунки С.

________________________________________________________________________________________

* * *

На бледной ладони с длинными пальцами лежал, мерцая снежинками, стеклянный шар.

— Извини, Шатц, — уныло сказал Гарри. — Дурацкий подарок. Ну, вроде бы как символ э-э... — он смешался и умолк.

Северус встряхнул шар и уставился на человечков, летящих друг к другу сквозь снег.

— Ты не представляешь, что мне подарил... — пробормотал он, странно улыбаясь. — Я в детстве просил такой шар у Младенца Иисуса. В Австрии нет Санты или Отца Рождества. Дети верят, что в Святой Вечер с неба спускается добрый Младенец, надо только не забыть открыть окошко. Снежный шарик так и не появился. Лет в пять я уже понял, что Иисус отвернулся от евреев, к десяти годам убедился в этом окончательно. Как евреи сорок лет маялись в пустыне, так и я сорок лет ждал свой подарок. И вот... я его получил. Endlich.

Гарри шутливо толкнул плечом.

— Я похож на святого младенца, Шатц?

Подняв бровь, Северус медленно осмотрел его с головы до ног и ухмыльнулся. Гарри целомудренно запахнул полы халата, прикрыв вызывающе торчащий член.

— Хм. Святость под вопросом. Что до младенца... — Северус осекся под притворно сердитым взглядом Г. Дж. — А я разве не похож на Отца Рождество? Старого дурака, шныряющего по каминам?

Гарри придирчиво оглядел его совершенно голое тело. Северус так и не удосужился одеться. Расхохотавшись, Гарри обнял его за шею и с чувством поцеловал в губы.

— Типичный Отец Рождество.

Фазэ Крисмас ущипнул его за попу.

* * *

— Черт. Я что, заснул? Почему ты меня не разбудил, Liebster? Что ты пишешь?

— Сказку. Помнишь, я тебе обещал?

— Ты решил ее записать? Я думал, ты просто расскажешь.

— Еще чего, Шатц. Чтобы ты вставлял свои ядовитые редакторские комментарии?

— Комментарии? Могу вставить что-нибудь более существенное.

— Убери руки, маньяк!

— Дай сюда мой подарок.

— Нет уж, мистер Снейп, я прочитаю вам вслух. А то ваш противный редакторский глаз не увидит ничего, кроме ошибок.

— Неправда. Хотя... Читай, Liebling.

Гарри укрыл Северуса одеялом, как следует подоткнув края.

— Вместо смирительной рубашки. Чтобы руки не распускал, — пояснил он. — И глаза закрой. Готов слушать Сказку?

Северус покорно опустил веки. На его губах дрожала улыбка.

— Готов.

Гарри зашуршал коряво исписанными листками.

— Называется «Сердце Рыцаря», — немного нервно сказал он.

Северус распахнул глаза и тут же зажмурился под возмущенным взглядом сказочника.

Г. Дж. на всякий случай мысленно перекрестился и начал:

— «Жил-был один молодой человек. Он считал, что очень несчастлив и его никто не любит. Смотрел в зеркало и вздыхал, думая, какой он некрасивый и никому не нужный.

«Ну и не надо мне ничьей любви, — подумал он однажды. — Пойду-ка в Темный Лес, где живет Алхимик. Попрошу у него Силу и стану самым-самым. Пусть все, кто не любит меня, однажды увидят мое могущество и упадут на колени».

И пошел он в лес. Лес был страшный, там качались черные деревья, выли звери, ухали филины. Но парень смело шел вперед, пока не очутился на круглой поляне. Ее освещала луна, и поляна была почти белая.

Посреди поляны сидел Алхимик в черной мантии с капюшоном, с посохом в руке.

— Ты пришел, — сказал он. — Я ждал тебя.

— Откуда ты знал, что я приду? — спросил молодой человек.

— Такие, как ты, всегда приходят. И просят. А я всегда даю, что просят, мне не жаль.

— Мне нужна Сила.

— Ты ее получишь. Но заплатишь, плата невелика.

— Что ты просишь от меня?

— Твое сердце. Заключенную в нем любовь.

— Я никого не люблю, господин Алхимик, и никто не любит меня. Но мне немного страшно, вдруг я все-таки полюблю кого-то?

— Любовь — это страдание, — сказал Алхимик. — Отдай мне сердце, и ты не будешь чувствовать боль. Никогда. Любви не существует, это сказка глупых людей. Ты станешь богатым и сильным, как никто на земле. Получишь скипетр власти, невидимый и волшебный. Он сделает тебя властелином человеческих душ. Отдай мне сердце, и ты узнаешь, как превратить металл в золото, потому что постигнешь тайну философского камня. Отдай мне то глупое и ненужное, что живет в твоем сердце. Люди верят, что сила — в любви, но это обман. Сила — в Тайне. Решай.