Шпеер (СИ)

— Подожди, Шатц, — пробормотал он, чувствуя, что еще немного, и раскиснет, так и не удовлетворив гложущее любопытство. — Ладно, Розье ты по-своему убрал... Но этот, как там его звали... Мальсибер, полицейский, которого на Сириуса повесили... Кто его грохнул, если не ты?

Северус присосался губами к его шее и ответил не сразу.

— Повторяю, не я. Меня опередили, — его шепот приятно защекотал кожу. — Вернее, хотели, как лучше... Драка у паба произошла девятого января. Блэка и Петтигрю забрали в Скотланд-Ярд, Мальсибера — в морг. Вечерком я получил поздравительную открытку и вырезку из свежей газеты, сообщающей о храброй смерти офицера полиции. Одним словом, поздравили с днем рождения. Черт знает что. На Мальсибера у меня были совершенно другие планы. Единственный, кто не узнал, за что наказан.

— Ничего себе подарочек, — Гарри оттолкнул от себя начавшего заводиться Зверя. — Хороши у тебя друзья, Шатц! Это случайно не Лю... Ой!

Северус впился зубами в его плечо.

— Осточертели допросы, Гайяпотя.

Гарри уперся руками ему в грудь.

— Ну уж нет, Севяся! Скажи честно, часто вы с Люциусом друг другу интересные подарки делаете? Он киллеров на дни рожденья присылает, ты странички из тетрадок Риддла выдергиваешь. Я смотрел дневник, ни слова про Малфоя! А ведь он тоже был членом «Национа...»

Ворвавшийся в рот жаркий язык пресек на корню обличительные потуги Г. Дж. Цицерона. Гарри завозился под придавившим его крупным телом.

— Ты нарочно отвлекаешь меня! — возмутился он, вырываясь и ерзая. — Обещал про Беллу рассказать, и что?..

— Я расскажу, — пробормотал Северус, жадно целуя его в губы. — Это ты отвлекаешь, Liebster. Кто виноват, что ты такой вкусный... желанный... Ich will dich... Я всьё время тебя хочу, — жалобно сказал он.

На ложь похоже не было — вдавив в бедра Г. Дж. горячий твердый член, Зверь выгнулся, на его лбу проступила испарина, дыхание сбилось. В глаза смотреть не стоило — проклятые черные глаза нагло грезили сексом.

— Не мучай меня, meine Liebe, — прошептал Северус.

— Тебя приятно мучить, Шатци-шатц, — признался ему на ухо Г. Дж.

Он просунул руку между их прижатыми друг к другу бедрами, медленно ощупал попавшиеся на пути богатства, и пробрался пальцем между ягодиц Зверя. Тот беззвучно глотнул воздух ртом и сжал мышцами его руку. К туманному выражению глаз прибавилось просящее.

Сам Г. Дж. уже познал пытку запретными легкими прикосновениями, жгучее, мутящее мозг желание ощутить внутри хотя бы палец. Пальца быстро становилось мало, гложущее желание разгоралось до безумной потребности почувствовать внутри большое, настойчивое, сладостно распирающее, от чего невозможно и не хочется избавиться.

«Ну я тебе устрою допрос, Шатц! Твоими же методами!» — Гарри улыбнулся своим мыслям.

Глядя в черные глаза, в которых застыло просительное ожидание, следователь Поттер провокационно облизал пальцы и повторил маневр, осторожно забираясь в пышущую жаром глубину раскрывающихся мышц.

Зверь стоически молчал, закусив губу и только раздувая дрожащие ноздри.

— У тебя что-нибудь было с Беллой? — Гарри пошевелил пальцами, нежно поглаживая горячие гладкие стенки канала.

— Н-нет, — выдохнул Северус. Его бедра двинулись навстречу пальцам, на мышцах опирающихся на постель рук заметно вздулись вены.

— А с Люциусом? — Гарри коварно покачал пальцами, зная, какие ощущения это дарит.

— Ne-ein, — простонал Зверь. — Ich bitte dich!..

Его член горячо и влажно елозил по животу Г. Дж.

«Боже, дай мне сил!» — пронеслось в пылающей голове следователя.

— Почему ты не сказал Фаджу, что Белла сдала Альбуса?

— Нье хотел, — пробормотал Северус, глядя на него бездумными глазами. — Я и без того... перед ней виноват.

Гарри перестал двигать пальцами.

— Виноват? Что ты сделал?

Северус подался бедрами вперед, всем телом моля о продолжении.

— Мне был... нужен дневник, — неровно дыша, сказал он. — Белла... Она любила Тома. А я... Я подлец, Liebster. Это я приложил руку к тому... чтобы они расстались. Я не верил, что возможно любить это чудовище. Но, оказывается, можно любить и чу... О-о, Liebling, ведь ты меня... Sag mir dass du mich liebst!.. Том ей изменял, а я... просто открыл ей глаза... Не сам, нет. Помог, чтобы она случайно узнала. Белла... во многом похожа на меня, ревнивая и...

Гарри смотрел на его губы мутным взглядом. Мысль, что надо выяснить что-то важное, таяла и растворялась, сменяясь желанием убрать к черту пальцы.

— И мстительная? — больше не в силах истязать их обоих, он сжал свой член, залитый соком предвкушения, и пристроился просящим грешником к вратам рая.

Северуса затрясло от возбуждения.

Полуживой от нестерпимого желания, Гарри все же не отказал себе в удовольствии порисовать влажные узоры на райских воротах, не спеша таранить святые места.

— А-а!.. Los! — взвыл Северус. Сжатая в кулак рука Г. Дж. не позволяла ему нахально усесться на предмет своего вожделения.

— Дорасскажи про Беллу, Шатц, — Гарри дрожал, плохо понимая, какого черта он всё это спрашивает, думая больше о том, что, стоит убрать руку, инициатива будет злодейски перехвачена.

— Я сыграл на ее обиде. Навел на мысль украсть дневник, — прошептал Северус, тщетно пытаясь добиться своего. — Как говорится, вложил в голову. Она до сих пор не поняла, что это была моя, а не ее идея. Мы отдали дневник Альбусу, но Белла... Женщины непостижимые создания, Liebling. Она пожалела о том, что сделала, пыталась вернуть дневник и чувства этого... этого... — он придушенно заурчал, не получив от Г. Дж. желаемого. — Ты читал ее романы? Один и тот же герой, Том, везде чертов Том!.. Все эти годы Белла продолжала его любить. Ее сотрудничество с Конторой — из той же серии женского безумия. Чтобы быть полезной Сам-Знаешь-Ко... О-о!.. Liebling, я не... нье могу!..

Гарри перестал понимать, что тот говорит: голос Северуса превратился в хриплое чувственное рычание, прикосновения ладоней, казалось, обжигали каждый нерв; об ощущениях окаменевшего «грешника у врат рая» стоило написать отдельную поэму — следователь Поттер пал жертвой собственной активности.

Он убрал мешающую проникновению руку и с глухим протяжным стоном погрузился в плотный жар, чувствуя, как раскрываются и жадно сжимаются мышцы, захватывая его член в горячие объятья.

Кусая сладострастно пожирающий его рот, Гарри извивался, бросаясь всем телом навстречу измученному желанием Зверю.

Северус, дорвавшись до того, чего долго ждал, ополоумел до неприличия. Хрипя от удовольствия, он двигался быстро, отчаянно-яростно, всё с той же фантастической пластикой хищника.

Гарри превратился в напряженный стержень, пылающий на конце, с каждым мигом все сильнее накаляющийся; Большой Зверь ласкал его всем своим существом, ритмично сжимая горячими мышцами, высасывая душу губами, сотрясая всем телом, распаленным от желания, вспотевшим до дурманящего запаха мускуса.

— Шатци, мой, мой хороший, бесценный, зверюка любимый, — Гарри плохо понимал, что говорит.

— Ja-а, — Зверь жадно глотал его слюну, ловил губами глупые слова.

Гарри обнял ладонью его член, набухший так, что едва сомкнулись пальцы, другой рукой вцепился в каменную от напряжения ягодицу.

Внезапно его прошила молния, одна, другая, третья, острая и пронзительная.

Из горла вырвался крик, слившийся с глухим ревом Зверя.

Горячее семя захлюпало в ладони. Чье, он не думал. Общее.

Северуса продолжало трясти. Мокрый, все еще пылающий, он придавил Гарри своим тяжелым обмякшим телом, вбивая в его грудь глухой и быстрый стук сердца. Под ребрами Г. Дж. бухало и колотилось в ответ, будто собственное сердце прижалось к сердцу Северуса.

Прикрыв глаза, провалившись в счастливую истому, Гарри тихо гладил влажную спину Большого Зверя и устало целовал соленое плечо, слизывая пот.

— Ша-ша.

— Li-Lie. Задавил?..

— Нет. Полежи еще так. Обожаю.

— Кстати, тебе там письмо пришло, Liebster. Отец Рождество не полез в камин. Бросил в почтовый ящик.